— Спешите? — спросил Смит.

— Кино начинается через десять минут. С Мэри Пикфорд…

— А, эта! — В голосе Кремня не прозвучало ни малейшего интереса. По его мнению, все актрисы мира не стоили и одного среднего лондонского преступника. — Так что об этом Тиклере… У Морана он служил?

Бинни подумал и покачал головой.

— Нет, сэр; по-моему, он служил у мистера Лайна, когда я служил у мистера Морана, а когда я служил у… — Бинни остановился, а затем, словно его осенило, быстро добавил: — Сегодня он выступает по радио.

Инспектор вздрогнул.

— Кто выступает? О ком это вы?

— Мистер Моран. Лекция об экономике или о чем-то в этом роде. Он частенько выступает.

Лекции Кремня Смита интересовали мало. Он еще немного порасспрашивал слугу, но без особых успехов, и, вконец потеряв терпение, отпустил беднягу.

Банкир жил в прекрасном особняке, в послевоенные годы сдаваемом внаем под квартиры. По широкой светлой лестнице Кремень поднялся на верхний этаж. Слуга провел его в гостиную, со вкусом обставленную дорогой мебелью. Из двух окон открывался прекрасный вид на Риджентс-парк, но внимание Кремня в первую очередь привлекла роскошь обстановки.

Пол укрывал персидский ковер; бра, хрустальная люстра, серебряные подсвечники заметно отличались от тех, которыми забита прилавки универмагов. В большой стеклянной витрине с подсветкой были разложены несколько прекрасных миниатюр; в другой такой же — редкие украшения из нефрита, некоторые из них стоили, похоже, очень больших денег. Кремень не разбирался в живописи, но и он понял, что картины на стене принадлежат кисти старых мастеров.

Инспектор знал финансовые возможности управляющего средним отделением банка; мог с большой точностью назвать размер его жалованья. И, осматривая квартиру и роскошную обстановку, без конца задавал себе один и тот же вопрос: «Откуда у Лео Морана все это могло взяться?»

Смит рассматривал картину, когда услышал за спиной шаги. Мистер Моран был одет в шелковый халат поверх сорочки и белого жилета. Казалось, он нисколько не удивлен своему посетителю.

— Привет, Смит! Не часто вы балуете нас своим посещением. Присаживайтесь и выпейте. — Он позвонил. — Конечно, пива?

— Конечно, пива, — чистосердечно признался Смит. — Хорошенькое у вас гнездышко, мистер Моран!

— Неплохое, — небрежно бросил хозяин квартиры. Он показал на ту картину, которая заинтересовала Кремня. — Подлинный Коро. Мой отец отдал за нее триста фунтов; сейчас стоит, наверное, тысячи три.

— Ваш отец был состоятельным, мистер Моран?

— Деньги у него были. А почему вы спрашиваете? Не укладывается в голове, как это на мое жалованье можно так обставить квартиру, я прав? — Глаза банкира весело поблескивали. — Наверное, думаете, что у меня есть незаконные доходы? Например, ворую у себя в банке или нечто подобное?

— Смею заверить, — торжественно произнес Кремень Смит, — что подобное мне и в голову не приходило.

— Пива, — приказал Моран слуге, который появился в дверях. — У вас какое-то дело ко мне? Какое?

Кремень задумчиво поджал губы.

— Я разузнаю об этом бедняге Тиклере…

— О парне, которого убили? Знаю ли я его, вы хотите спросить? Конечно, знаю! В последнее время не было случая, чтобы я вышел из этого дома и не столкнулся с ним. Все хотел мне что-то рассказать или продать — я так ни разу и не поинтересовался, что.

Кремень заинтересовался:

— Вы так и не знаете, что он хотел рассказать? Может, за это его и убили?

— Вы что, подозреваете меня?

Кремень улыбнулся — то ли абсурдности вопроса, то ли появлению большой бутылки пива — Моран так и не понял.

— Вы знаете мисс Лейн?

— Немного, — холодно ответил Моран.

— Хорошая девушка. Ваше здоровье! — Кремень поднял стакан и залпом осушил его. — Отличное пиво, почти как до войны. Помнится, тогда его можно было взять по четыре пенса за кварту.

Он тяжело вздохнул и попытался выжать еще немного из бутылки, но увы. Моран снова взялся за колокольчик.

— Почему вы спросили о мисс Лейн?

— Слышал, вы интересуетесь артистами… А вот и слуга!

— Еще бутылку для мистера Смита, — не поворачивая головы, бросил Моран. — Что вы хотите сказать?

— Ну, вы ведь когда-то устраивали для актеров вечеринки?

— Да, много лет назад, в дни моей зеленой юности. А что?

— Так, просто интересно, — пожал плечами Смит.

Хозяин квартиры поднялся и зашагал по комнате, пытаясь справиться с раздражением.

— За каким чертом вы пришли сюда, Смит? Вы ведь не из тех, кто понапрасну тратит время на идиотские расспросы. Связываете меня с этим убийством? Убийством этой мерзкой трущобной крысы, которую я едва знал? Абсурд!

Кремень покачал головой.

— Конечно, нет, — пробормотал он. — Я просто собираю информацию.

Принесли пиво. Раздражение мистера Морана улетучилось.

— Могли бы, по крайней мере, сказать, что за вашим визитом кроется — или вы все держите в секрете? Выкладывайте, дружище, не темните.

Мистер Смит вытер усы, медленно поднялся со стула и перед венецианским зеркалом поправил свой широкий розовый галстук.

— Я скажу вам, что скрывается за моим визитом — как мужчина мужчине. Мы получили анонимное письмо. Установить, кто писал, труда не составило. Его прислала хозяйка квартиры, где жил Тиклер. Мы поговорили с ней, и знаете, что оказалось? Когда Тиклер сильно напивался, а это случалось каждый день, он обычно с этой дамой разговаривал о вас.

— Обо мне? Но что он мог знать и говорить обо мне!

— Многие болтают о людях, которых не знают, — начал Смит. — Известность в обществе…

— Чепуха! Я не общественный деятель. Я всего лишь скромный управляющий банком, который ненавидит банковское дело и с радостью сгреб бы в охапку все банковские книги и в Риджентс-парке сжег, напоил бы клерков, открыл бы подвалы для мелких воришек Лондона и превратил бы это чертово заведение в ночной клуб!

Уставившись на Морана с отвисшей челюстью, Смит не пропустил ни одного слова из этой тирады. Учтивость и уравновешенность покинули банкира, и на его лице проступила долго сдерживаемая злоба, если не нечто большее.

— Однажды за то, что я играл на бирже, меня чуть не вышвырнули из банка. Я — игрок, всегда был им и остаюсь. Выкинь они меня тогда, мне бы конец. Пришлось на коленях приползти к директорам, чтобы позволили остаться, да еще пришлось притворяться, что их банк — это самое для меня дорогое на свете, а директора — святее Папы Римского. И каждый раз, когда я пытался хоть немного подзаработать, чтобы послать их ко всем чертям и смыться, фортуна отворачивалась… — Он щелкнул пальцами. — Я и правда не знаю Тиклера. И почему он говорил обо мне, понятия не имею.

Кремень Смит глянул на свой котелок.

— Вы знаете мистера Хервея Лайна?

— Да, он наш клиент.

— Давно его видели?

Моран помолчал и задумчиво ответил:

— Да уже года два.

— О!

Инспектор сказал «О!», потому что ничего другого в голову не пришло.

— Ну, я пошел. Извините, что побеспокоил, но вы ведь знаете — дела не терпят отлагательств.

Он протянул банкиру свою огромную руку, но мистер Моран был настолько поглощен своими мыслями, что не заметил этого.

Закрыв за гостем дверь, банкир медленно вернулся в гостиную и присел на краешек дивана. Долго просидел неподвижно, затем встал и подошел к стене. Отодвинул картину, за которой скрывался сейф, открыл его и вытащил пачку документов. Очень внимательно просмотрел их и положил обратно. Затем вытащил из глубины сейфа плоскую кожаную шкатулку, в которой лежали билеты на поезд и пароход, а также паспорт с вложенными банкнотами на две тысячи фунтов. Шкатулку он уложил в саквояж и начал торопливо переодеваться.