Мистер Коуп кашлянул.

– Думаю, доктор Жерар, вы слегка преувеличиваете. А воздух здесь, право, просто чудесен.

Он отошел, а Жерар усмехнулся и снова посмотрел на Сару. Она сидела, нахмурив брови, и казалась ему похожей на молодого судью, выносящего приговор.

Мисс Прайс нетвердым шагом подошла к ним.

– Мы собираемся спускаться, – сообщила она. – Я боялась, что мне с этим не справиться, но гид уверяет, что спуск пройдет по другому, более легкому маршруту. Искренне на это надеюсь, так как с детства боялась высоты…

Они спускались по высохшему руслу реки. Хотя и здесь встречались осыпи, чреватые опасностью для лодыжек, но отсутствовали перспективы, вызывающие головокружение.

Группа вернулась в лагерь усталой, но в бодром настроении и с хорошим аппетитом для запоздалого ленча. Было уже начало третьего.

Семейство Бойнтон сидело вокруг большого стола в шатре, заканчивая трапезу.

Леди Уэстхолм обратилась к ним с вежливой фразой, произнесенной несколько снисходительным тоном:

– Мы провели необычайно интересное утро: Петра – удивительное место.

Кэрол бросила быстрый взгляд на мать.

– Да, конечно… – пробормотала она и погрузилась в молчание.

Леди Уэстхолм, чувствуя, что исполнила свой долг, перенесла внимание на пищу.

За едой четверка обсуждала планы на вторую половину дня.

– Думаю, я буду отдыхать, – сказала мисс Прайс. – Не следует слишком переутомляться.

– А я пойду прогуляться, – заявила Сара. – Как насчет вас, доктор Жерар?

– Я присоединюсь к вам.

Миссис Бойнтон со звоном уронила ложку, и все вздрогнули.

– Пожалуй, я последую вашему примеру, мисс Прайс, – сказала леди Уэстхолм. – Почитаю полчасика, потом отдохну, ну а после, может быть, немного прогуляюсь.

Миссис Бойнтон с помощью Леннокса медленно поднялась. Постояв несколько секунд, она промолвила с неожиданным дружелюбием:

– Сегодня вам всем лучше пойти на прогулку.

На лицах остальных членов семьи отразилось изумление.

– А как же ты, мама?

– Мне никто из вас не нужен. Посижу одна с книгой. А Джинни лучше не ходить – пускай полежит и поспит.

– Я не устала, мама. Мне хочется пойти с остальными.

– Ты устала! У тебя болит голова! Тебе следует поберечься. Иди и приляг. Я знаю, что тебе на пользу.

– Но я… – Девушка вызывающе вскинула голову, но потом медленно опустила взгляд.

– Глупая малышка, – проворчала миссис Бойнтон. – Ступай в свою палатку.

Джиневра вышла из шатра. Остальные последовали за ней.

– Господи, что за странная семья! – сказала мисс Прайс. – У матери такой необычный цвет лица – почти багровый. Наверное, сердце. Должно быть, ей нелегко переносить жару.

«Сегодня старуха отпускает детей на волю, – подумала Сара. – А ведь она знает, что Реймонд хочет побыть со мной. В чем тут дело? Неужели это ловушка?»

Когда после ленча она пошла в свою палатку и переоделась в свежее парусиновое платье, эта мысль все еще беспокоила ее. Со вчерашнего вечера ее чувство к Реймонду оформилось в страстное желание защитить его. Конечно, это любовь – иначе не назовешь стремление любой ценой избавить возлюбленного от боли… Да, она любила Реймонда Бойнтона. Это была история о святом Георгии и драконе навыворот – Сара была спасительницей, а Реймонд – прикованной жертвой.[29]

Ну а драконом, несомненно, являлась миссис Бойнтон, чье внезапное дружелюбие казалось Саре особенно зловещим.

Около четверти четвертого Сара вновь направилась к шатру.

Леди Уэстхолм сидела на стуле. Несмотря на жаркий день, на ней все еще была практичная твидовая юбка. На коленях у нее лежал доклад Королевской комиссии. Доктор Жерар разговаривал с мисс Прайс, которая стояла у своей палатки, держа в руке книгу под названием «Поиски любви», рекламируемую на обложке как захватывающую историю о страсти и взаимном непонимании.

– Не думаю, что лежать после ленча полезно для пищеварения, – объясняла мисс Прайс. – В тени шатра прохладно и приятно. Вам не кажется, что старой леди не следует сидеть на солнце?

Все посмотрели вверх. Миссис Бойнтон, как и вчера вечером, неподвижно восседала в позе Будды у входа в свою пещеру. Больше поблизости не было никого. Персонал лагеря спал. На некотором расстоянии виднелась удаляющаяся группа людей.

– На сей раз добрая мамаша позволила деткам развлекаться без нее, – заметил доктор Жерар. – Возможно, с ее стороны это очередной опыт изощренной жестокости.

– Я как раз об этом подумала.

– Какой же подозрительный ум у нас с вами! Давайте присоединимся к гуляющим.

Предоставив мисс Прайс ее увлекательному чтению, они нагнали остальных. Теперь молодые Бойнтоны выглядели веселыми и счастливыми.

Вскоре Леннокс и Надин, Кэрол и Реймонд, мистер Коуп с широкой улыбкой на лице и подошедшие Жерар и Сара уже болтали и смеялись вместе.

Ими внезапно овладело бурное веселье. Всем казалось, что это украденная радость, которой следует воспользоваться в полной мере. Сара не стала подходить к Реймонду – она шла впереди с Кэрол и Ленноксом. Доктор Жерар и Реймонд держались позади них, а Надин и Джефферсон Коуп шли чуть в стороне.

Но вскоре доктор Жерар начал говорить отрывисто и кратко – слова вырывались у него как-то спазматически. Внезапно он остановился.

– Тысяча извинений. Боюсь, я должен вернуться.

Сара посмотрела на него:

– Что-нибудь случилось?

– Лихорадка. Она началась уже после ленча.

– Малярия?

– Да. Я вернусь и приму хинин. Надеюсь, приступ будет не тяжелым. Это следствие пребывания в Конго.

– Может быть, мне пойти с вами? – предложила Сара.

– Нет-нет. У меня есть аптечка. Досадная помеха. А вы идите дальше.

Он быстро зашагал в сторону лагеря.

Сара нерешительно смотрела ему вслед, потом встретилась взглядом с Реймондом, улыбнулась ему и забыла о французе.

Некоторое время все шестеро – Сара, Кэрол, Леннокс, мистер Коуп, Надин и Реймонд – держались вместе.

Потом Сара и Реймонд отошли в сторону. Они взбирались на скалы, обходили каменные выступы и наконец присели отдохнуть в тени.

Наступившее молчание нарушил Реймонд:

– Как вас зовут? Я знаю, что ваша фамилия Кинг, но как ваше имя?

– Сара.

– Сара. Можно я буду вас так называть?

– Конечно.

– Расскажите мне что-нибудь о себе, Сара.

Прислонившись спиной к валунам, Сара поведала ему о жизни дома в Йоркшире,[30] о своих собаках и о тете, которая ее вырастила.

Реймонд, в свою очередь, бессвязно рассказал ей о себе.

И вновь наступила пауза. Они сидели, взявшись за руки, словно дети, ощущая полное удовлетворение.

Когда солнце стало клониться к закату, Реймонд зашевелился.

– Пойду назад, – сказал он. – Нет, не с вами. Я хочу вернуться один. Мне нужно кое-что сделать – тогда я докажу себе, что я не трус, и мне не будет стыдно просить вас о помощи. Она мне понадобится. Возможно, мне придется одолжить у вас денег.

Сара улыбнулась:

– Я рада, что вы реалист. Можете на меня рассчитывать.

– Но сначала я должен сделать это сам.

– Что именно сделать?

Мальчишеское лицо внезапно стало суровым.

– Доказать свою смелость. Теперь или никогда.

Он резко повернулся и зашагал прочь.

Сара снова прислонилась к валуну, наблюдая за его удаляющейся фигурой. Что-то в словах Реймонда смутно встревожило ее. Он выглядел таким серьезным и напряженным. Она пожалела, что не пошла с ним, но тут же упрекнула себя за это. Реймонд хотел остаться один, чтобы испытать недавно обретенное мужество. Это было его право.

Но она молилась, чтобы смелость не покинула его.

Солнце уже садилось, когда Сара подходила к лагерю. В тусклом свете она разглядела мрачный силуэт миссис Бойнтон, все еще сидящей у входа в пещеру. Сара поежилась при виде этой неподвижной фигуры…

Быстро пройдя по тропинке внизу, она вошла в освещенный шатер.