Облако белёсого дыма прорезалось сквозь полумрак, Серафима обворожительно улыбнулась, отпила чай и аккуратно поставила пиалу на блюдце перед собой.

— Серафима-ханым, я рад видеть столь великолепную гостью в своей скромной обители, — бархатный голос турка словно бы заполнял всё пространство и обволакивал девушку.

— О, месье Хаким, — она зарделась, — Я безумно рада возможности побывать у столь гостеприимного волшебника в гостях.

Снова зашипели угли, забурлила вода, а сквозь полумрак показалось белёсое облако:

— Позвольте задать вопрос, о Серафима-ханым, что столь обворожительная женщина знает об истории своего рода, откуда пошёл он?

— О, это чудесная история, — снова улыбнулась Абрабанель, — Мне рассказывал мой дед, что род наш восходит к потомкам царя Давида, которые были вынуждены бежать из Иудеи в Испанию, когда Римом был разгромлен Иерусалим.

— Поистине древний род, — бархатный голос Хакима, казалось, звучал восхищённо, — И, как и весь Ваш народ, Серафима-ханым, род Ваш претерпел многие мытарства и гонения.

— Да, всё так, — неспеша кивнула девушка, стараясь разглядеть лицо собеседника в полумраке, но ей всё казалось, что в том месте, где он сидит, сумрак сгущается в непроницаемую пелену.

— Что же привело Вас сегодня в мою скромную обитель?

Серафима выдержала паузу, загадочно улыбаясь. Снова забурлила вода, зашипели и засветились угли кальяна, а затем появилось облако дыма.

— Месье Хаким, — она заговорила спокойно и размеренно, отпив чай, — Вы совершенно справедливо отметили, что мой народ испокон веков подвергался гонениям и притеснениям. На нас смотрели, как на людей второго сорта, как на недостойных жить на земле. Недостойных просто жить и радоваться. И в этом мой народ похож на Ваш народ, месье Хаким, на Ваш народ на этой земле, — где-то в сумраке улыбнулся турецкий чародей, — Я знаю, как к вам ко всем относятся на этой земле, будь то отношение маглов или же отношение волшебников. И я хочу предложить помощь. Помощь во имя справедливости, которой достойны оба наших рода.

Хаким молчал, раздумывая над сказанными словами.

Снова зашипели угли, снова забурлила вода, и из полумрака показался белёсый дым.

Серафима отпила чай и продолжила:

— Я знаю, что русские, с которыми у Вас были дела, собираются расторгать достигнутые договорённости, и что они переводят все свои силы на свою базу в Берлин, и это значит, что либо они вовсе уйдут из этой страны, либо, что хуже для Вас, немцы обратят их против вас.

— Интересно… — протянул Хаким, выпустив новое облако дыма.

— В любом случае, Вы лишаетесь их защиты от угрозы, которую несут подручные профессора Хайма. И Вам, как никогда раньше, требуется безопасное место. Таким местом я располагаю.

— Продолжайте, Серафима-ханым, — бархатный голос турка звучал заинтересованно, — Вы полностью правы, в такой ситуации наличие безопасного места нам очень нужно.

— Я бы могла предложить Вашим людям разместиться в Страсбурге, — улыбнулась девушка, — Но, к сожалению, для этого я должна вначале переговорить со своим братом Иосифом, чтобы это стало реальностью, — девушка изобразила сожаление на лице, — Думаю, он не будет против, но я не могу обещать за него. Зато я могу обещать за себя. Я ректор Магической Академии Шармбатон, и потому могу разместить сколько потребуется людей в долине нашего университета.

— Не стеснит ли это Ваших учащихся?

— Нисколько, — отрицательно покачала головой Серафима, — Наши студенты наоборот будут рады такому соседству, мы в них воспитываем тягу к помощи ближним, чувство долга и справедливости.

— Моим людям потребуются комфортные условия проживания, — если бы девушка могла бы видеть сквозь сумрак, она бы увидела насколько хищной стала улыбка турка.

— Всё будет исполнено в точности, как Вы попросите, месье Хаким.

— Но ничего не бывает в этой жизни просто так, — голос Хаким был по-прежнему бархатным и обволакивающим, но небольшие насмешливые нотки в нём прорезались, — Что Вы хотите получить за эту помощь, Серафима-ханым?

— Помощь и защиту в случае опасности, — та чуть поджала губы, — Понимаете, мы ведём борьбу с тиранией в нашей стране. Вы должны знать эту женщину, убившую Сибель Арслан в Берлине. Я говорю о Кристине Фавр де Поль, нынешней главе Французской Директории. Она схвачена мракоборцами Магической Германии, её судьба предрешена, её ждёт суд, и ей воздастся по заслугам, однако мы опасаемся нападения на нас её подручных. Этой своры дикарей, желающих отдать нас маглам во имя своей жажды власти и могущества.

В комнате повисла пауза.

Кальян снова забурлил, зашипели угли, Хаким выпустил облако дыма, однако молчал.

— В нашей стране у сил света довольно шаткое положение, — не выдержала Серафима, — Это воистину тёмное время, но рассвет рано или поздно наступит, и я делаю всё, что могу, чтобы приблизить его. Именно затем я пришла к Вам, месье Хаким.

— Скажите, Серафима-ханым, ради чего Вы занимаетесь всем этим? — голос турка звучал безо всяких насмешек, вполне искренне.

— Ради свободы. Ради возможности жить в мирной стране и заниматься тем, чем пожелаешь. Без страха за свою свободу и жизнь. Ради того, чтобы волшебники оставались теми, кем суждено им было родиться, хранителями и приумножателями знаний этого мира.

— Я, пожалуй, приму Ваше предложение, Серафима-ханым, но скажите, откуда Вы узнали про действия этих русских наёмников?

— Позвольте мне не раскрывать моих методов? — лучезарно улыбнулась та.

— Это Ваша свобода, — в темноте улыбнулся турок, но его гостья снова не увидела этой улыбки, — Через несколько дней в Германию прибудет мой человек со своим отрядом, я попрошу его отправиться в Шармбатон. От Вас же жду решения по поводу Страсбурга, надеюсь, Ваш брат будет благосклонен к нам.

— О, я думаю, что Иосиф не откажет, — снова лучезарно улыбнулась Абрабанель и допила свой чай.

— Тогда сообщите решение моему человеку, Мустафе Озтюрку. Он же Вам и сообщит о том, что потребуется подготовить в Вашей долине к прибытию наших людей.

— Конечно. Я рада, что мы договорились.

(16 августа)

Поль Готье, молодой человек с копной чёрных волос, заместитель главы Департамента Магического Правопорядка Франции стоял у зажженного камина и задумчиво вертел в руках почтовый пергамент. От волнения он расстегнул ворот своей рубашки и потёр шею.

— И что ты предлагаешь? — подал голос, сидевший за столом Габриэль де Ноай, глава Департамента Магических Происшествий и Катастроф. Он был уже немолод, и его короткие чёрные волосы и аккуратную эспаньолку покрывала седина. Одет он был в старомодный цветной костюм, стилизованный под эпоху последнего Людовика, и рубашку, с кружевными манжетами и воротником.

— Подождать, — молодой француз поджал губы, — Официальное обвинение Кристине предъявлено не было.

— Подождать официального обвинения главе Директории? — сказал Габриэль с долей иронии, — У нас тогда будет два пути: либо передать власть Абрабанелям, либо начать войну с Германией.

— Зачем только она лично поехала? Чёртов Валерий! — всплеснул руками Поль, смял пергамент и швырнул его на стол.

Его старший товарищ, не меняясь в лице, проследил взглядом за скомканным листком, запрыгавшим по столешнице и упавшим куда-то в угол стены.

— Тебе станет легче, если я скажу, что это было полностью её решение? — его голос был спокоен, а глаза внимательно разглядывали раскрасневшегося юношу, — И даже то, что она была в курсе того, что Абрабанели вели дела с немцами, никак не повлияло на её решение.

— Последнее, что писал Лестрейндж, а это было вчера утром, — Поль отвернулся к камину и заговорил тише, — Он писал, что они отправляются с Мартой фон Мирбах в поместье её родителей, чтобы найти там записи брата Валерия.

— Ожидаемо, что там их ждала засада, — пожал плечами внешне спокойный де Ноай, поправил выбившиеся из под рукава кружева манжета, — Не думаю, что Кристина не понимала этого. Но как бы тебе не было сейчас такое слышать, она авантюристка. Она была авантюристкой, и она же ей остаётся.