— Я был в дальнем углу у своего стола, — снова кивнул Рихард.

— Пришли посмотреть на деяния рук человеческих?

— Всю жизнь дедушка говорил, что цауберы и кайнцауберы суть одно, вот сегодня мы это все видим.

— Да, всем нам бывает больно, у всех одинаково льётся кровь, — Кристина снова повернулась к Лестрейнджу, — И кровь одного цвета у всех. Кто-то из друзей?

— Я… — запнулся немец, — Да, на операции сейчас.

— Не думала, что у Вас есть они, — хмуро произнесла француженка.

— Если врачи не справятся, то и не будет.

— Вы изменились с нашей последней встречи, месье.

Мимо за их спинами торопливо прошла медсестра, несущая лекарства.

— Можно честно? — голос немца чуть дрогнул.

— В этом зале только так и можно, — она слегка дотронулась до лба своего помощника, тот был горячим и покрытым испариной.

— Никогда бы не подумал, что смогу с сочувствием вот так смотреть на этих русских.

— Среди них есть кто-то, кто сотворил с вами это? — Кристина развернулась и кивком указала на лицо Рихарда.

Тот отрицательно покачал головой.

— Слухами земля полнится, — отвечая на его незаданный вопрос сказала девушка, — А про Ваше падение, месье, много чего говорили.

— Это было заслуженно, — отмахнулся тот.

— Идёмте, — Кристина отошла от койки и поманив за собой собеседника, — Если мы с Вами не можем ничем помочь медикам, то главное теперь не мешать им.

Они прошлись по залу и вышли в коридор, более светлый с более свежим воздухом.

— Скажите, Рихард, — повернулась к нему Фавр де Поль, — А что Вы намерены делать дальше?

— Как человек я не знаю, — опустил голову тот и пожал плечами.

— А как мракоборец? — строго посмотрела на него француженка, — Никто не снимал с Вас клятву.

— А как мракоборец, буду делать то, что прикажут, — он поднял взгляд и заглянул в глаза девушки.

— Правду сказала мадам Мюллер, много чего не в порядке в датском королевстве. Своей головой думать не привыкли?

Извинившись, мимо них прошёл врач и вошёл в комнату с пострадавшими.

— Ладно, прошу прощения, Рихард, — смягчилась Кристина, — Я не хотела Вас задеть.

— Всё верно, — пожал плечами тот, — Я разучился думать своей головой.

— За те несколько дней, как перестали быть главой департамента?

— Скорее за эти дни я заново учусь это делать.

— Интересное мнение, — улыбнулась уголками рта француженка.

— Ладно, не буду изливать Вам душу, — кивнул Мольтке, — Не то время, да и мы с Вами не близки.

— А ведь когда-то Вы были уверенней, — она с интересом посмотрела на собеседника, — Мой Вам совет, думайте прежде всего своей головой, пригождается в работе.

В коридоре послышались уверенные шаги, на них мракоборец и обернулся. С дальнего конца к ним приближался мужчина средних лет в строгом чёрном костюме, его белокурые волосы были аккуратно зачёсаны назад, а острые черты лица делали этого человека похожим на грифа. Рихард попытался вспомнить, где он мог его видеть до этого, но нет, видимо, они ни разу не встречались. Кристина также с любопытством смотрела на приблизившегося к ним мужчину, тот учтиво кивнул сначала Рихарду, потом ей.

— Доброго здравия, герр Мольтке, а Ваше имя?

— Хотелось бы сначала услышать Ваше, — Кристине отчего-то сразу не понравился этот тип, что-то отталкивающее было в нём.

— Меня зовут Отто, меня попросили навестить пострадавших, — тот лучезарно улыбнулся, от этого став ещё более жутким и хищным.

— Вы же не работник Шарите́? — с сомнением в голосе произнёс Рихард.

— Нет, у меня частная практика, я специализируюсь на душевных травмах, а не на телесных.

— Там пока некому лечить души, — пожала плечами француженка, — Пока что все там спят.

— О, прискорбно, или же наоборот? — Отто посмотрел на мракоборца, — Но я рад, что встретил Вас, мне сказали, что Вас можно будет найти здесь, но я не предполагал…

— Кто сказал? — с подозрением посмотрел на него Мольтке.

— В Департаменте Происшествий и Катастроф, — чуть смущённо улыбнулся тот.

— Вы здесь по заданию Притвица?

— Можно и так сказать, да. Он сказал, что здесь могут быть мракоборцы, они меня смогут ввести в курс дела. Я просто не думал, что это будете Вы.

— Интересно, — протянула Кристина, — Ну, я не буду Вам мешать, — она мило улыбнулась, поправила перевязь, на которой всё ещё висела её левая рука, и направилась неспеша к выходу.

Отто повернулся было к ней, но Рихард своей фразой одёрнул его:

— Так о чём Вас ввести в курс дела?

— А, всё просто, — снова расплылся в улыбке его собеседник, но на этот раз она была нескрываемо хищной.

В конце коридора висело зеркало, француженка специально сдвинулась к одной из стен, чтобы видеть там двух немцев. И ей было видно, как Отто склонился к Рихарду, и как в его руке на мгновение появилась палочка, которой он коснулся мракоборца.

Набойки на сапожках Кристины гулко отбивали неспешный ритм, оттого совершенно не было слышно, что один из мужчин сказал другому, тем более, что француженка уже дошла до зеркала и остановилась перед ним. Она стояла и поправляла причёску, пока один немец говорил что-то другому. Потом поразглядывала синяки под своими глазами и, дождавшись, когда этот новый неизвестный ей мужчина оставит Мольтке в покое, тепло с ним попрощается и зайдёт в зал с ранеными, резко повернулась на каблуках.

Мракоборец стоял словно бы в некоей прострации, но усиленно мотал головой, словно пытаясь отогнать наваждение. Потом он обернулся на девушку и рассеянно улыбнулся. Их разделяло не меньше полутора десятков шагов, у Кристины была рабочая только одна рука, но в целом, стиль использования двух волшебных палочек в бою был для неё скорее чем-то модным — она по-прежнему не растеряла навыка действовать одной.

Девушка вытащила палочку, внимательно посмотрела на дверь позади Рихарда так, что тот подумал, что она смотрит на него, и даже смутился, сделала плавный шаг в сторону и словно бы размазалась в пространстве, пропав всего-лишь через мгновение от начала движения. Пропала, чтобы тотчас появиться позади Мольтке у той самой двери, через которую только что прошёл Отто.

— Колопортус[2]! — Кристина коснулась палочкой дверного полотна, дверной замок сразу же щёлкнул.

Француженка развернулась к удивлённо уставившемуся на неё немцу:

— Цедеро Локус! — взмах её палочки породил сумасшедший поток ветра, который отбросил опешившего мракоборца навзничь на метр от того места, где тот стоял, — Инкарцеро! Силенцио! — незримая волшебная верёвка перетянула по рукам и ногам его, что Рихард не мог пошевелиться, а все звуки из его голоса начисто пропали, несмотря на то, что тот вовсю звал на помощь.

Фавр де Поль подошла к телу немца, наклонилась, взяв свободной рукой его за ворот мантии и резко подняла на ноги. А потом она, крепко держа Рихарда, снова плавно и неспеша отступила в сторону и пропала из коридора, теперь уже вместе с немцем.

— Алохомора! — раздался из-за двери голос одного из врачей, и в коридор выглянул работник Шарите́, но никого уже там не нашёл.

****

(17 августа)

Три чёрных наглухо тонированных “Рендж Ровера” каждый на шести колёсах стремительно и уверенно подъехали к КПП, как только над саксонскими лесами опустились сумерки.

Молодой боец у шлагбаума нервно сглотнул, подал знак своему напарнику за бруствером и отправился проверять автомобили. Пассажирское стекло первой машины опустилось и Игнат Кондратьевич подал свои документы:

— Как служба?

— Идёт, — заметно приободрившись произнёс боец, узнавший командира, но документы всё же принял и прочитал, затем подал знак напарнику, — Простите, Игнат Кондратьевич, Ваш же приказ досматривать машины.

— А досматривайте, — добродушно отозвался Куприянов, — Мы уже почти приехали.

Второй боец вышел на дорогу, достал фонарь и оглядел днища автомашин, хоть и не слишком рьяно, пока его напарник проверял документы у водителей.