Габриэль сокрушался, что хоть Фавр де Поль и была официально освобождена из под стражи, но приняла решение остаться в Берлине для помощи в расследовании, а также для завершения собственной миссии в Германии. Будь она здесь, всё было бы проще. Ропот поднялся прежде всего в её департаменте, слишком много среди мракоборцев оказалось ястребов, что желают идти предавать справедливому суду Абрабанелей и всех сочувствующих им. Поль Готье пока сдерживает эти голоса, однако ничего не может длиться вечно, особенно когда ты сам готов идти на штурм замка Шармбатон.

Де Ноай устало потёр лицо ладонями, он надеялся только на одно, что за взрывами не стоит хитроумный план Абрабанелей, чтобы отвлечь внимание французов на Берлин, а затем ударить самим по Парижу.

В дверь настойчиво постучали, судя по звуку ногой. Габриэль нахмурился и встал из-за стола:

— Не заперто!

Конвульсивно дёрнулась дверная ручка, было слышно, как в коридоре выругались, потом снова последовал удар в низ двери. Де Ноай вышел из-за стола и тряхнул правой рукой — в его ладонь скользнула палочка, обвитая виноградной лозой.

За дверью снова кто-то выругался и после этого наконец-то справился с ручкой — та повернулась, открыв дверь, и в комнату втолкнули человека в красной мантии. Сам он был, судя по всему, магически связан, так как выглядел, будто его спеленали чем-то невидимым. Упал человек к ногам де Ноайя на бок, при этом не издав никакого возгласа, хотя такое падение ему явно удовольствия не принесло.

А следом в кабинет вошла Кристина Фавр де Поль. Её левая рука висела на перевязи, а правая сжимала волшебную палочку. Девушка недовольно взглянула на пожилого француза, сдунула со лба выбившуюся кудрявую прядь и, не поворачиваясь назад, пяткой закрыла дверь.

— Когда стучат, иногда надо открывать, — француженка выглядела крайне недовольной и уставшей.

— Открывать дверь это дурной тон, — усмехнулся Габриэль и спрятал палочку обратно в рукав, затем опустил взгляд вниз на человека, который попытался извиваться под невидимыми путами, — А это?

— Это Рихард фон Мольтке, — отмахнулась Кристина, сама спрятала палочку и прошла до графина с водой у камина.

— Ты похитила и приволокла сюда бывшего главу мракоборцев Германии? — мужчина смотрел на неё как на разбаловавшегося ребёнка.

— Всё так, — кивнула девушка, налила себе стакан воды и залпом выпила.

— А где ты его взяла, прошу простить мою бестактность?

— В Шарите́.

— Ты взяла пациента лечебницы, бывшего главу мракоборцев, спеленала его и утащила ко мне в кабинет? — Габриэль переводил взгляд полный иронии с Кристины на извивающегося Рихарда и обратно, — А ты не хочешь мне ничего рассказать?

— Так вышло, — мило улыбнулась та, подошла к французу и по-дружески крепко обняла его, тот ответил на её объятья. Так они стояли несколько мгновений, пока у их ног немец пытался уползти, правда, у того из этой затеи ничего не выходило.

— Я тоже рад тебя видеть, — сказал де Ноай, когда они разомкнули объятья, — Но вопросы у меня по-прежнему остаются.

— Мы были в Шарите́, - Кристина отошла к столу и аккуратно присела на его край, — Как посетители, не кривись, — она расплылась в очаровательной улыбке, — А после в коридоре столкнулись с каким-то немцем, который назвался Отто. И этот немец что-то наедине сказал Рихарду.

После этих слов немец затих и уставился на Кристину.

— И ты решила спеленать именно этого представителя немецкого народа и отвезти ко мне? — в голосе и во взгляде Габриэля соседствовала ирония и скепсис.

— Мне его стало жалко, он хоть и дурак, зато беззлобный. А вот этому Отто я не поверила.

— Пора писать в газету, — усмехнулся де Ноай, — Фавр де Поль проявила жалость к незнакомому ей человеку.

— Считай это интуицией, — скривилась девушка.

— Считаю, что если завтра Августа фон Вальдбург не объявит тебя в розыск, то нам сильно повезёт.

— Один раз она уже поблагодарила меня за службу на благо Германии.

— Удиви меня, расскажи, чем это, — он указал на Рихарда, — Послужит благу Германии.

— Проверь его на метки, — Кристина встретилась взглядом с Габриэлем.

— Ну, одну, положим, я вижу уже сейчас, — усмехнулся француз, вытаскивая палочку.

— Ты про то, что ему русские на лбу нарисовали?

— Угу, русская руна на удачу, — он присел на корточки перед немцем.

— Серьёзно? Ты знаешь её? — искренне удивилась Кристина.

— Кто-то рисует некрасивых свиней, а кто-то вот такие руны, — кончик палочки Габриэля загорелся фиолетовым. Кристина цокнула языком и закатила глаза.

Француз несколько мгновений осматривал замершего немца, а затем распрямился и погасил огонёк на палочке:

— Метка есть, но я не знаю, что это.

— Всмысле?

— Вся непростиловка наносит метки на тело жертвы, ты это знаешь, — на эти слова Кристина утвердительно кивнула, — Но это не метка Империо и не метка Круцио. Но она есть.

— Я слышала про прусские чары, которые частично похожи на общепринятые… — задумчиво произнесла Фавр де Поль.

— Я не силён в них, но могу предположить, что если это именно прусское волшебство, то это может быть какой-то аналог Империо. Ты не знаешь, в их департаменте существует утренняя проверка?

— Должна, там же Шваниц за главного теперь, — пожала плечами Кристина.

— Ты что-то слышала про этого Отто? — Габриэль прошёлся до графина и налил себе воды.

— Никогда, но слышала про твоего визави, — на эти слова уже Габриэль насторожился, — Этот Отто говорил про Притвица, он глава Департамента Магических Происшествий и Катастроф. Тихий, спокойный, вроде, — она пожала плечами.

— Притвиц встречался с Абрабанелями, несколько раз.

— Предлагаешь сразу ему оторвать за это голову? — усмехнулась француженка.

— Предлагаю доставить этого несчастного к специалисту по прусскому волшебству, — он кивнул в сторону Рихарда.

— У тебя есть такой знакомый?

— Твой визави, — усмехнулся Габриэль, — Виктор Шваниц.

— Шутишь? Вот так посреди ночи я не ввалюсь в его департамент. Тем более непонятно, кто там инфильтрат Аненербе, а кто нормальный?

— Тебе точно нужен этот немец? — взгляд де Ноайя опустился на затихшего Мольтке.

— Я уже начала, поздно останавливаться на полпути. И мы не знаем, что там вложили в его разум. Может, чтобы он просто слушался маму и зубы чистил.

— Да, ведь именно для этого чаще всего применяют заклинание, ломающее волю.

— Поучаствуешь завтра в заседании Директории? — вкрадчиво произнёс де Ноай.

— Сейчас только мы осознаем, куда деть это тело, — весело ответила Фавр де Поль.

— Выделю специальную комнату для него в поместье, — загадочно произнёс Габриэль.

— Мне лучше выдели, — усмехнулась Кристина, — Я пока не готова ехать домой.

— Предстанешь завтра в таком виде перед всей Директорией?

— А я плохо выгляжу? — картинно удивилась француженка.

Габриэль рассмеялся и стал собирать бумаги:

— В поместье доработаю, и этого болезного уложим там.

— Вот это хорошая идея, — кивнула Кристина.

(17 августа)

— То есть ты просто их отпустил? — Якоб фон Притвиц недовольно поморщился и пригладил свои усы. Он стоял возле открытого окна в своём полутёмном кабинете.

— Ты мне ни разу не говорил, что хочешь получить власть, залив Германию кровью, — Отто искренне удивился и откинулся в кресле, — Я мог их двоих сразу убить, но не стал.

— И где теперь Рихард фон Мольтке? — силуэт Притвица чернел в лунном свете, льющемся из окна.

— Надеюсь, что в лучшем мире, — отсветы свечей и огня в камине делало лицо немца похожим на маску.

— Вряд ли, — покачал головой его собеседник, — Твои подопечные проверили его квартиру?

— Мои подопечные проверили и квартиру, и поместье, в котором он уже три дня не появлялся. Мои подопечные вообще сделали всё.

— Угу, кроме того, чтобы найти Мольтке, — Якоб снова пригладил топорщащиеся усы.