Понс оборвал его.

– Говори прямо, Хью. Мемток, зажми уши. В присутствии Мемтока можешь обходиться без церемоний. Он член моей внутренней семьи, мой племянник по духу, если не в глазах моей собственной старшей сестры. Можешь открыть уши.

Мемток расслабился и постарался принять вид настолько доброжелательный, насколько это позволяло вечно кислое выражение его лица.

– Ну, что ж, Понс, в таком случае мне нужно помещение для работы. Моя каморка размером примерно с этот диван.

– Говори все, что тебе нужно.

– Ну, мне нужна комната с естественным освещением, с окнами, площадью примерно в одну треть этой. Столы для работы, книжные полки, принадлежности для письма, удобное кресло – да, кстати, и свободный доступ в туалет, без того, чтобы ждать, когда стража соизволит отвести меня туда. Иными словами это будет мешать мне сосредоточиться.

– А разве ты лишен этого?

– Да. И еще я не считаю, что мои мыслительные процессы стимулируются под воздействием хлыста.

– Мемток, ты наказывал его хлыстом?

– Нет, дядюшка, клянусь чем угодно!

– Ты способен поклясться и будучи застигнут на месте преступления. Кто наказывал его?

Хью осмелился вмешаться в разговор.

– Я не жалуюсь, Понс. Но эти хлысты нервируют меня. И еще я не знаю, кто имеет право отдавать мне приказы. По-моему, кто угодно. Я так и не сумел выяснить свой статус.

– Ммм… Мемток, какое положение он занимает в Семье?

Главный слуга вынужден был признать, что ему так и не удалось решить эту проблему.

– Тогда давайте решим ее на месте. Назначим его главой департамента. Ммм… Департамент Древней Истории. Титул: Главный Исследователь. Следовательно, он – глава одного из департаментов, по старшинству следует сразу после тебя. Извести об этом всех. Я делаю это для того, чтобы показать, насколько этот слуга ценен для меня. И любой, кто посмеет мешать ему работать, кончит печально. Скорее всего этот департамент так и будет состоять всего из одного человека, но ты сделай все, что необходимо, чтобы он выглядел посолиднее, придай ему учителей, кого-нибудь, кто занимался бы его рекордером и подготавливал материалы для меня. Корректора или двух, помощника, который присматривал бы за ними… Я не хочу, чтобы он тратил свое драгоценное время на всякие мелочи. Посыльного. В общем, сам понимаешь. По этому дому без конца болтаются десятки бездельников, которые только даром едят свой хлеб, но которые вполне могут украсить Департамент Древней Истории. А теперь приготовь небольшой хлыст и малый значок. Пошевеливайся.

Через считанные минуты на Хью уже висел медальон, ненамного меньше чем тот, который украшал грудь Мемтока. Понс взял хлыст и что-то вынул из него.

– Хью, я не даю тебе заряженного хлыста, потому что ты все равно не умеешь обращаться с ним. Если один из твоих оболтусов будет нуждаться во взбучке, Мемток всегда будет рад помочь в этом. Может быть позже, когда ты научишься пользоваться им, мы посмотрим. Ну, а теперь… Ты удовлетворен?

Хью решил, что сейчас не время просить свидания с Барбарой. По крайней мере не в присутствии Мемтока. Но он начинал надеяться.

Его и Мемтока отпустили одновременно. И Мемток не стал возражать, когда Хью вышел первым.

*

Мемток хранил молчание все время, пока они шли через вотчину слуг. Он на ходу прикидывал, как бы использовать неожиданный поворот событий в свою пользу.

Статус этого дикаря беспокоил Главного Управляющего с самого момента его прибытия сюда. Он никак не вписывался в обстановку, а в мире Мемтока все должно было укладываться в определенные рамки. Что ж, теперь дикарь получил утвержденный статус. Их Милость сказал и этого было достаточно. Но ситуация ничуть не улучшилась. Новый статус был таким нелепым, что превращал всю подлестничную структуру дворца в простую насмешку, а ведь именно подлестничный мир был тем миром, с которым только и был знаком Мемток.

Но Мемток был проницателен и практичен. Краеугольным камнем его философии было: лбом каменную стену не прошибешь, а его излюбленной стратегией было весьма прагматическое правило: если не можешь одолеть врага, стань его другом.

Как бы сделать так, чтобы скоропалительное назначение дикаря оказалось необходимым и правильным, и пошло бы на пользу Главному Управляющему?

Дядя! Да ведь этот дикарь еще даже не оскоплен. И, скорее всего, не будет. По крайней мере, в скором времени. Возможно, позже – тогда все более или менее встанет на свои места. Мемток был искренне удивлен, когда Их Милость велела отложить неизбежное. Мемток свое оскопление почти и не помнил. Его чувства и мотивы поступков того времени были абсолютно призрачными смутными воспоминаниями – как будто он вспоминал чужого человека. Дикарю не имело смысла поднимать вокруг этого столько шума: ведь оскопление придавало назначению подлинный вес. Мемток предвкушал еще лет пятьдесят деятельности, власти, приятной жизни – кто из жеребцов может мечтать о таком?

Но этот по-видимому мог. Как бы все-таки скрасить все это?

Достопримечательность! – вот что представлял из себя дикарь. У всех великих лордов были свои достопримечательности. Временами даже он сам бывал озабочен тем фактом, что его собственный повелитель совершенно не интересуется Достопримечательностями. Во всем их имении не было ни сиамских близнецов, ни даже, на худой конец, двухголового урода. Не было и карлика с перепонками между пальцев. Их Милость был – следует признать это – слишком прост в своих вкусах для человека столь высокого положения. Иногда Мемтоку прямо-таки становилось стыдно за него. Ведь он почти все свое время проводит над свитками и всякими тайными вещами, в то время как ему следовало бы позаботиться о чести дома.

Вот, к примеру, тот лорд в Хинде… Какой у него был титул? Принц чего-то или еще что-то не менее глупое. Но, несмотря на это, у него была огромная клетка, где жеребцы и прислуга совокуплялись с громадными обезьянами, при чем и те и другие бормотали что-то одинаково неразборчивое, так что их вполне можно было перепутать – Языка они не знали и отличались только волосатостью. Вот это была Достопримечательность достойная поистине великого владения. Главный Управляющий того лорда клялся и божился, что у них есть и живые выродки, появившиеся на свет в результате такого скрещивания, только они спрятаны так, чтобы жрецы не узнали о них и не наложили бы запрет. Это вполне могло быть и правдой, поскольку, несмотря на то, что официально дети от связей между Избранными и слугами считались невозможными, но все же имелись, хотя согревательницы постелей всегда были стерильны. Но подобным сведениям никогда не удавалось просочиться наружу.

Значит – Достопримечательность, вот под каким углом зрения его следует представлять. Неоскопленный, который, тем не менее стал ответственным слугой. Знаменитый ученый, который не умел даже говорить на Языке, хотя был ничуть не моложе Мемтока. Человек из ниоткуда. Со звезд. Ведь любому известно, что где-то на звездах есть люди.

А может быть чудо… Ведь храмы постоянно стараются обнаружить наличие чудес и тогда возможно очень скоро это владение станет знаменитым благодаря своей Достопримечательности. Да. Это вполне осуществимо. Слово здесь, слово там, завуалированный намек…

– Хью, – сердечно произнес Мемток. – Можно я буду звать тебя просто "Хью"?

– Что? Ах, да. Конечно!

– А ты зови меня "Мемток". Давай немного прогуляемся и выберем помещение для твоего департамента. Я так думаю, что ты предпочел бы солнечное место. Может быть, комнаты, выходящие окнами в сад? А как насчет твоих личных апартаментов? Должны они примыкать к департаментским помещениям, или ты предпочел бы, чтобы они располагались отдельно?

Лучше последнее, решил Мемток. Выкинуть старшего садовника и старшего над жеребцами, да отдать их помещения дикарю – вот тогда все поймут, какой важной птицей является эта Достопримечательность… а заодно тем самым и настроить их обоих против дикаря. Тогда он скоро поймет, кто ему друг. А им будет, конечно же, Мемток и никто другой. Кроме того, садовник последнее время стал заносчив, утверждая, что не обязан подчиняться Главному Управляющему. Ему не повредит небольшая встряска.