– Но сейчас?

– Мы помирились с Игниферосом давно, еще до моего изгнания.

Это успокоило мальчика, и он прижался ко мне.

– А почему Ретч не атакует?

– Видимо, сейчас его цель именно отражение огненной магии.

– А ты бы смог?

Я улыбнулся и потрепал его.

– Не знаю, я давно ничем подобным не занимался.

Спустя пару минут к нам подошел Ретч, а Эрслайт направился к Гасту.

– Ну что? – спросил Ретч.

Я передал ему предположение Эрслайта насчет молний, и он омрачился.

– Нет, ветром молнию не отразишь…

Гаст занялся уроком по усмирению пламени. Сначала он создавал пламя высотой в рост Эрслайта, а потом заставлял его угасать. Затем тем же самым занялся Эрслайт. И у него почти сразу получилось.

– Вот видишь, – шепнул мне Ретч.

– А что он еще умеет из огненной магии? Ты-то сам не перестал заниматься?

– Нет, не перестал. Даже кое-чему меня Игниферос соизволил обучить.

– Все-таки и огненной тоже?

Ретч кивнул.

– Малыш умеет метать огненные шары и слабенькие молнии, если тебя именно это интересует. Гаст занялся подозрительно мирным уроком…

– Хм, – задумчиво протянул я и поглядел на Нэиль.

Когда начался урок Гаста, она подошла ближе, уселась прямо на песке и теперь с восхищением наблюдала на опадающее и вновь вздымающееся пламя. Авориэн тоже подошла ближе, сев рядом с нами на валун, следила за уроком и все-таки хмуро поглядывала на Нэиль.

– Это что такое? – возмутился Гаст.

Один язык пламени оторвался и остался висеть в воздухе. Эрслайт заклинанием пробовал вернуть его обратно. Но вместо этого от пламени оторвался еще один язычок, и еще, и еще. Гаст обратил строгий взгляд на нас.

– Ну и кто из вас чудит? – потребовал он.

– Гаст, ты не забыл, что у меня плохо с огненной магией? – спросил я.

– Но шуточки вполне в твоем духе.

– Это Ретч, наверное, – заявил я, а Ретч возмущенно глянул на меня от подобного обвинения.

– Я ничего не делаю, Гаст! – он нахмурился.

Гаст с недоумением перевел взгляд на девушек.

– Сестра?

– Я тоже не в ладах с огненной магией, – заметила Авориэн.

Он посмотрел на Нэиль. И она покраснела.

– Они так красивы, когда замирают… – смущенно пробормотала она.

– Что?! – я сорвался с места и, оказавшись рядом, схватил ее за плечи и развернул к себе. – Как такое возможно, если магия времени здесь не действует?!

– Да, но почему-то она может действовать на пламя. Только на него! – оправдываясь, произнесла она. – Прости, Тэрсел, я действительно не знала.

Я посмотрел на Гаста.

– Направь один язык пламени, скажем на тот камень, – попросил я. – А ты Нэиль, ускорь его.

– Ускорить?

– Да.

– Уже, – Гаст осторожно создал еще один огненный лепесток, который легко и медленно скользнул в сторону указанно камня, а через миг неожиданно пропал, а камень разлетелся расплавившимся крошевом.

– Проклятье – выругался Ретч. – Это то, о чем я думаю?

– Да, – мрачно подтвердил я. – Нэиль, они знают, что в Закатной обители можно управлять временем для пламени?

– Нет, – она помотала головой. – У меня… это случайно вышло.

– У них тоже может случайно получиться. Ты должна попробовать магию времени, на всем, что находиться здесь – воде, воздухе, океане, песчинках в дюнах, заканчивая материалом, из которого построена обитель.

– Я… – виновато начала она.

– Хорошо, что так вышло. Иначе мы бы не узнали, – я глянул на Гаста. – Извини, мы не хотели срывать урок.

Гаст помотал головой.

– Думаю, мы почти закончили занятие, – он потрепал Эрслайта. – Знаешь, а Нэиль права, это красиво, когда пламя замирает. Я бы тоже хотел научиться этому. Ввиду открывшегося, думаю, это даже окажется полезно. Если, конечно, возможно.

– Игниферос должен выяснить, – я обернулся к Авориэн, склонился к ней и шепнул несколько слов.

– Ты шутишь? – изумилась она.

– Нет, уверен, у тебя получится. Пожалуйста… Эрслайт, смотри.

Язычки пламени, освобожденные Нэиль от магии времени, затрепетали, оборачиваясь огненными мотыльками; с их крылышек посыпались искорки.

– Тэрсел! – выдохнула Авориэн, а я мягко притянул ее к себе за талию.

Еще миг спустя мотыльки превратились в настоящих бабочек, которые покружились над восхищенным Эрслайтом, а потом разлетелась по воздуху. Большинство из них направилось к яблоневому саду.

– Так! – громко сказал Гаст, проводив их взглядом и оборачиваясь к нам. – И кто все-таки из вас двоих знает огненную магию?

Мы с Авориэн переглянулись и, воззрившись на рассерженного Гаста, одновременно пожали плечами.

– Вы издеваетесь надо мной?!

– Ты знаешь, я всегда недолюбливал огненную магию – я никогда бы не стал…

– А я никогда ею и не занималась, – подхватила Авориэн.

– Но ведь бабочки, твоя слабость, Эви, – заметил я.

Гаст, опустил взгляд и словно только сейчас заметил, что я обнимаю Авориэн.

– Да вы совсем спелись, как я погляжу! – уже тихо возмутился он.

– Может, на этот раз все-таки Ретч? – продолжил развивать теорию я.

– Хм, – Ретч, приняв игру, задумчиво потер подбородок. – Меня больше занимает вопрос, а может ли так же Игниферос?

Я глянул на Нэиль, в глазах и уголках губ которой крылись смешинки, на Эрслайта с нетерпеливым любопытством слушающего нас. Едва он встретился со мной, глаза его широко распахнулись.

– Это сделал ты! – воскликнул он, и я не смог на его радостный восторженный возглас сказать «нет».

– Только наполовину, – я кивнул на Авориэн. – Оживлять фантазии я еще не научился.

Эрслайт взглянул на мать, и на лице его отразились противоречивые чувства. Обида его была глубока, но желание обрести потерянное было все же чуть сильнее. Я выпустил Авориэн и даже чуть-чуть незаметно подтолкнул ее. Она шагнула к немного растерявшемуся Эрслайту, миг колебалась, но тут же обняла и прижала к себе, спрятав лицо в его таких же темных, как у нее, волосах. Плечи ее чуть дрожали.

– Ты мог бы сам попробовать обучить Эрслайта огненной магии, – тихо произнес Гаст.

– Я не владею ею, – произнес я таким серьезным тоном, что Гаст в изумлении уставился на меня.

– И что это было тогда, по-твоему, если не огненная магия?

– Не более чем баловство.

– Баловство высокого уровня, – заметил Гаст, а я пожал плечами.

– Гаст пойдем, – Ретч взял Гаста и Нэиль под руки и увел прочь.

А Авориэн еще долго говорила с сыном. Затем мы втроем вышли на побережье и побрели по песку. Над нами алел закат, и солнце садилось справа за горами. А навстречу из моря поднимались две луны, точнее два узеньких серпика месяцев. Авориэн шла в середине, обнимая нас обоих, и иногда из ее глаз скатывалась слезинка, когда она смотрела на Эрслайта.

А потом мы шли назад, уже в темноте. И я пустил целый флот крошечных огненных корабликов, который плыл впереди нас, покачиваясь в слабых, полусонных прибрежных волнах и указывая нам путь. Две слабые лунные дорожки чуть серебрили черную воду. Мы дошли до пристани. Я остановился, обняв сына и свою любимую.

– Теперь у меня действительно чувство, что я вернулся домой, – прошептал я и поцеловал обоих.

От пристани мы прошли по дорожке к обители. Мы зашли в комнаты Эрслайта. Он сказал, что живет рядом с Ретчем, показав мне его дверь. Потом принялся показывать нам свои рисунки и в конце разложил только начатую новую карту материка.

– Мы можем сделать ее вместе, – шепнул он мне. – Мне очень этого хотелось бы.

Я засмеялся.

– Эрси, ты уже засыпаешь.

Он улыбнулся мне полусонной счастливой улыбкой. Авориэн обняла его на прощанье и поцеловала, а через несколько минут он уже спал.

Мы поднялись наверх в мои комнаты.

– Я так счастлива, что мы помирились, – прошептала Авориэн и прижалась ко мне. – Но… я также хотела, чтобы он принял Майлу, как это сделал ты…

– Не торопи его… А где малышка?

– За ней приглядывает Мерлинда… – она встревожено посмотрела на меня. – Ты ведь поговорил со Скитом? Он заявился к ней и…