– Меган спит?

– Да, уже несколько часов.

– Нам нужно поговорить.

Тим провел жену в гостиную.

– Я должен тебе все рассказать. Я хочу, чтобы ты знала – я очень люблю тебя. – Тим опустил глаза. – Так было не всегда, но теперь люблю, люблю по-настоящему. Хотя, возможно, ты возненавидишь меня, когда услышишь то, что я собираюсь сейчас рассказать.

– Просто расскажи, что случилось сегодня, – ответила Синди. Она сохраняла внешнее спокойствие, однако Тим понимал, как трудно ей было сдерживать накопившиеся эмоции.

– Только что был арестован мой отец по обвинению в сговоре с целью совершения убийства и в попытке убийства нескольких человек, включая и меня самого.

Синди уставилась на Тима так, словно ничего не понимала.

– Харви Грант и несколько других людей – некоторых из них мы очень хорошо знаем – также находятся в тюрьме.

– Боже мой! Это невозможно.

– Они виновны, Синди. И ты даже не представляешь всю меру жестокости, на которую эти люди были способны.

– А ты?.. Ты тоже... был с ними?

– Нет, я работал на ФБР.

Тим снова опустил голову. Ему казалось, что целый мир всей тяжестью навалился ему на плечи.

– И что же ты сделал? – спросила Синди.

Тим сделал глубокий вздох. Он должен был сознаться во всем. А потом он согласится с любым решением, которое примет Синди.

– Я совсем не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Я очень дурной человек.

Комок подкатил к горлу Тима, у него перехватило дыхание, и какое-то мгновение он не мог произнести ни слова. Затем Керриган снова сделал глубокий вздох, взглянул Синди прямо в глаза и начал с рассказа о том, как бросил умирающую Мелиссу Стеббинз в темном парке за полторы недели до начала чемпионата на "Кубок Роз".

Кейт Росс нашла Аманду за столиком больничного кафетерия. Она сидела, рассеянно помешивая кофе. Аманда выглядела мрачной и уставшей, как, впрочем, и все остальные посетители этого кафе.

– Как отец? – спросила Кейт, садясь за столик.

– Он в операционной. Врачи говорят, что вряд ли будут какие-то серьезные последствия. Они скоро закончат, и тогда я буду знать наверняка.

– А ты сама как себя чувствуешь?

– Физически, в общем, ничего. Мне просто повезло. Но я... – Она пожала плечами.

– Я все понимаю, Аманда. Одна часть тебя безумно рада тому, что ты жива, а тот негодяй мертв, зато другая часть страдает от тяжелейшего чувства вины, несмотря на то что ты прекрасно понимаешь, что ничего дурного не совершила.

Аманда кивнула:

– Что-то в этом роде. Я стараюсь не думать о случившемся у нас дома. В основном я думаю об отце. И очень беспокоюсь.

– У меня есть кое-какие новости, которые отвлекут тебя от мрачных мыслей. Джек Штамм собирает совещание. На два часа он назначил слушания, где собирается снять все обвинения с Дюпре.

– Что?!

– Их проведет Дэниел, так что не волнуйся. И еще одна новость, которая тебе придется по душе. Харви Грант, Стэн Грегарос и отец Тима Керригана арестованы.

– Члены "Веселенького заведения на Воэн-стрит"?

– У меня возникла та же самая мысль. И кое-что еще. Ты слышала, что случилось с Тимом? – спросила Кейт.

– У кого-то в комнате ожидания отделения интенсивной терапии была газета, и я увидела заголовок. Не могу поверить в то, что Мария Лопес хотела его убить. Кому-нибудь известно, почему она это сделала?

– Я знаю только то, что она находится под арестом. Я попыталась разузнать что-нибудь из своих источников, но ребята либо ничего не знают, либо не хотят говорить. И все же, что бы ни происходило, одно ясно – наш клиент оправдан. Дэниел позвонит после окончания слушаний. Я попросила его выяснить, почему сняты сразу все обвинения и не связано ли оправдание Дюпре с только что произведенными арестами. Кстати, в дом Дюпре поехала патрульная машина сразу же после того, как я позвонила в полицию по поводу перестрелки. Подвальная дверь была широко открыта, полицейские нашли там осколки и пятна крови, но никаких тел.

– Значит, твои дружки смылись?

– Видимо, да.

– Я думаю, что таким образом снимается вопрос о том, что делать с кассетами из сумки.

– Ты собираешься вернуть их Джону?

Аманда задумчиво помешала кофе. Кейт ждала, пока она примет решение.

– Очень многим людям может быть причинен непоправимый вред, если содержание кассет из сумки будет предано гласности, – сказала Аманда. – Правда, возможно, они того и заслуживают. Люди, заснятые на кассетах, считаются столпами нашего общества. Именно они постоянно требуют ужесточения законов. А ведь с их стороны все эти слова – ложь и лицемерие.

– Я полностью согласна со всем, что ты сказала. Только мне бы не хотелось стать тем, кто вытащит наружу всю правду о них, – заметила Кейт. – Наверное, для сохранения общего благополучия и безопасности будет лучше, если содержимое сумки исчезнет.

Тим Керриган обнял Синди за плечи и наблюдал за тем, как Меган бегает вприпрыжку по берегу и собирает ракушки. У Хью Кертина был друг, бывший полузащитник из "Кардинала", который владел недвижимостью на Мауи. Они провели уже целую неделю на морском берегу, и в запасе было еще семь дней до того, как Тим должен будет вернуться в Портленд, на слушания по делу о "Веселеньком заведении на Воэн-стрит". Керриган считался одним из основных свидетелей обвинения. Жизнь у моря была бы идеальной, если бы не вооруженная охрана, сопровождавшая семейство Керригана повсюду, куда бы они ни шли.

Тим находился в отпуске. Его приключение с Элли Беннет уже сделалось известным. Прокурору предстояло давать показания относительно своих с ней отношений в открытом суде. Тим не сомневался и в том, что Харви Грант сделает все, чтобы его отношения и с другими проститутками стали всеобщим достоянием. После этого Керриган вряд ли сможет сохранить свое прокурорское место. Впрочем, он был совсем не уверен в том, что ему хочется его сохранять.

Хью прав. Он превратил работу окружного прокурора в своеобразное укрытие. Но куда ему теперь податься – другой вопрос. С таким запятнанным прошлым о политике не могло быть и речи. Бертон Роммель прямо сказал Тиму об отсутствии у него каких-либо шансов на наспех собранном совещании через несколько дней после начала рассмотрения дела. С другой стороны, вряд ли у него в ближайшее время вообще найдутся силы и возможности для какой-либо другой деятельности, кроме суда. Допросы, показания, очные ставки, встречи с федеральными прокурорами и прокурорами штата не оставят времени ни на что другое. И Тим был рад такому своеобразному дополнительному отпуску. Он поможет ему залечить те раны, которые он причинил себе и своему семейству.

Тим всегда стремился добиться похвалы от отца, но слышал только критику и унижения. На протяжении всей своей жизни рядом с Керриганом-старшим он чувствовал себя мелким и недостойным. Теперь же Тим узнал, что его отец был лжецом и негодяем, и наконец-то понял: самооценка не может и не должна иметь ничего общего с тем, как относится к нему отец.

Признание, которое Тим сделал Синди, было, пожалуй, самым трудным для него поступком в жизни. Он видел у нее на лице одновременно и боль, и нежелание верить тому, что она слышала. Потом Тим сказал о поворотном пункте в своей жизни – о дне, который он провел с ней и с Меган в зоопарке.

– Я убедил себя, что могу убить Элли и тем самым поставить на всем крест. И в то же время я понимал, что для меня ее убийство станет одновременно и самоубийством. Тот случай с Мелиссой Стеббинз чуть не доконал меня. А убийство Элли Беннет уничтожило бы полностью. Хотя вовсе не мысли о моей собственной судьбе остановили меня. Я подумал о Меган. – Комок подступил к горлу Тима, какое-то время он не мог говорить. – Тебя я к тому времени уже обманывал и предавал не раз, но для нее я был настоящим героем. Когда я встретился с Хантером, то почувствовал, что снова начинаю свой пробег в девяносто ярдов, хотя теперь уже совершенно самостоятельно, без всякой поддержки. Я понимал, что сотворенные мной низости станут всеобщим достоянием, и все-таки надеялся, что когда она вырастет, то будет считать меня... – Он снова замолчал на мгновение. – Нет, конечно, не героем. Я никогда им не был и не буду. Всего лишь человеком, пытавшимся поступить достойно.