Бабушка увидела меня и лишь вздохнула.

— Ничего не говори, — попросила я.

— Не скажу. И все-таки иногда ты горячишься слишком сильно, красавица.

— Ба! Ну я же попросила, не осуждать, и ты пообещала!

— А? Когда я обещала? Наверное, мне послышалось что-то. Спать пойдешь?

Я сняла платье, стерла макияж, смыла лак с волос…

— Да, я пойду спать.

— Возьми козу к себе, сегодня она без конца просыпается, — посоветовала бабушка. — Накапай мне снотворного.

— Опять не получается уснуть? Сердце колет?

— В мои годы что только не колет, — устало вздохнула бабушка.

Она всегда была такой бодрой и полной сил, но сейчас мне показалось, что в последнее время она едва держится, больше храбрится.

— Ба, ты себя хорошо чувствуешь?

— Буся меня вымотала, так что бери эту шалопайку к себе и идите спать… Накапала, да?

— Да, бабуль. Выпей, — протянула стакан с водой.

Я проводила бабушку до ее спальни, взяла к себе малышку, которая безобразничала, разбрасывая игрушки. Кое-как уложила ее спать! Сама заснула с большим трудом.

Проснулась от стука. Показалось, наверное. Прислушалась.

Стучали. В дверь. Настойчиво.

Посмотрела на телефон. Так поздно! Через полтора часа — рассвет! Помимо позднего часа увидела десятки пропущенных звонков и кучу смс от Крестовского. Последняя смска гласила:

“ВАСИЛИСА, ОТКРОЙ ДВЕРЬ! У МНУ ВАЖНО!”

“У мну важно!” — проворчала я.

Невменяемый, что ли писал?! Перевернулась на другой бок. Уйдет через минуту.

Однако Крестовский не уходил. Продолжал стучать в дверь и звонить на телефон. Он так всех соседей разбудит… Даже Буся начала ворочаться. Чертыхнувшись, встала. Дошла до двери. Посмотрела в глазок. Точно, Крестовский! Я осторожно приоткрыла дверь.

— Крестовский, уходи! Уже поздно. Мы все спим!

Кирилл проворно всунул ногу. Наглец рванул дверь на себя, буквально внес меня в квартиру и обнял.

— Крестовский, что ты творишь?! Уходи! — зашипела я.

— Василиса, постой! Я хочу к тебе!

— Кирилл. Я дома не одна. У меня бабушка… Уже очень поздно, а ты не в себе!

— Я потихоньку. Никто не услышит, как мы целуемся... Надеюсь, у тебя не скрипучая кровать?

— Иди к черту! — разозлилась я. — Хватит с меня твоих уловок. Ты не затащишь меня в постель, даже не надейся.

Из глубины квартиры донеслось лопотание Буси. Я взвыла, вывернулась из объятий приставучего миллиардера, бывшего сильно навеселе, и поправила на груди кофточку.

— Уходи. Я только-только уложила Буську спать…

— Уверена, что уложила?

Крестовский посмотрел мне куда-то за спину и присел на корточки.

Раздался топот ножек.

— Пиет! — пропищала Буська, устроившись на руках у Крестовского.

— Ты совсем берегов не видишь, Кирилл, уходи… — я была готова разрыдаться.

— Дай Буську обнять!

— Крестовский, мужчины с детьми смотрятся привлекательно. Но на мне этот фокус не сработает. Хватит использовать мою Бусю в своих гнусных целях!

— С чего ты взяла, что это ради тебя? Сейчас я о постели даже не думаю. Почти не думаю, — добавил. — Это нужно для меня самого. Просто Буська… Когда-то у меня тоже была дочка. Буся…

Я застыла и совсем не знала, что на это сказать. Крестовский бережно обнимал Бусю, она обхватила его ручонками за шею и пыталась сказать “баю-бай”, получалось “ба-бай”.

— Ладно, — вздохнула я. — Помоги мне уложить спать эту безобразницу, а потом уйдешь. Потихонечку. Хорошо?

— Договорились! Только эт самое…

— Что?

— Я туфли снять не смогу. Поможешь?

Пришлось развязывать шнурки на туфлях.

— Крестовский!

— Что?

— Ты их на морской узел завязал, что ли?

— Возможно. Они такие скользкие были…

Кое-как я развязала шнурки.

— Куда? — поинтересовался миллиардер.

— Туда, — я показала в сторону своей спальни и на всякий случай придержала миллиардера за локоть, чтобы его на повороте не занесло.

— Это твоя спальня? — спросил миллиардер.

— Да. И здесь нет ни одного твоего фото.

— Спрятала между трусиков в комоде?

Я закатила глаза и не стала ничего отвечать, поправила покрывало, одеяло, приглушила свет ночника. Крестовский уложил Бусю на кровать, укрыл одеялом и улегся слева от нее, оставив возможность мне занять место справа от малышки.

— Вот я и в твоей постели, а ты говорила, что этому никогда не бывать! — зевнул Крестовский.

— Эй, спать не смей! Жди, пока Буся уснет, а потом тихонечко, чтобы не разбудить мою бабушку, уходишь!

— Конечно… — отозвался Крестовский. — Еще тише свет сделай.

Я похлопала по ночнику, сделав свет минимальным. Буся переползла к Крестовскому поближе, похихикала еще немного, покорчила ему рожицы…

Кирилл не отрывал от нее взгляда с немного грустной улыбкой.

— Ты так и не посмотрела мой дембельский альбом.

— В другой раз, — пообещала я.

— Ловлю на слове, — хмыкнул он, дав понять, что так просто я не отделаюсь.

— Послушай, Кирилл. Тебе пора перестать.

— Что именно?

— Все. Передача не состоялась, меня выперли из нее с позором и треском… Свидание ты получил. На этом наши пути расходятся.

— Нет.

— Что нет? — удивилась я. — Все как вы хотели.

— Кроме одного, — послал мне обескураживающую улыбку.

— Нет. Не надейтесь.

— Хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь? Соврешь же, Василиса. Нагло так соврешь, хоть в глаза заглянуть сможешь при этом?

Мы перешептывались, чтобы не мешать громкими разговорами Бусе.

— Для тебя все кругом — игра и вызов. Выбери другую мишень.

— Ну что ты, я, напротив, только по простым девочкам, которые сразу прыгают в постель, без заморочек..

— Вот и отлично. Туда и дорога.

— Нет, — возразил снова и посмотрел мне в глаза, дав понять, что не отступится.

Миллиардер ни слова больше не добавил, но я поняла его намерения каждой клеточкой тела и стушевалась, потому что не знала, как противостоять такому жаркому напору… Как не потерять в этом себя? Мы знакомы не так много, но я чувствовала, что с каждым днем влюбляюсь в этого обаятельного наглеца все больше и больше, не имея на это права.

— Буся уже заснула, — я перевела взгляд на малышку.

Она сопела носом и уже лежала с закрытыми глазами.

— Еще пять минут для верности полежу, — попросил Крестовский и сделал вид, что тоже засыпает.

— Со мной этот номер не пройдет! Ты жулик и враль…

— Хорошо. Я просто не хочу уходить! — признался Крестовский, подложил под голову локоть и заявил. — Не хочу и не уйду. Все. Можешь на меня ругаться и хлопушкой гонять, но я останусь здесь, в твоей спальне.

— А как же моя бабушка?! Моя бабушка утром будет в шоке.

— Бабушку я беру на себя. Я умею находить общий язык с женским полом в возрасте от нуля до девяносто девяти…

— Наглец!

Меня саму клонило в сон, событий было слишком много. Но тем не менее что-то мешало мне уснуть.

Слова Крестовского о том, что у него тоже была Буся. Дочка…

— Насчет дочки ты соврал?

Крестовский изменился в лице.

— Таким не шутят.

— Что произошло?

— Это совсем не веселая история. Ты не захочешь узнать.

— Хочу, — сказала я чуть громче. — Я хочу узнать.

— Нет, — покачал головой.

— Пожалуйста, — попросила я и неожиданно выпалила. — Что ты за человек? Дай мне тебя понять!

— Что? — удивился он.

— Когда я говорю с тобой, иногда возникает впечатление, будто я с живой картинкой общаюсь. Умный, сексуальный, обаятельный, веселый и при том совсем нереальный. Но потом в тебе проглядывает что-то живое и… Ты кажешься другим, — добавила я совсем тихо.

Наверное, все дело в темноте. Свет от ночника был совсем тусклым. При свете дня, в здравом рассудке я бы ни за что не призналась, что считаю Крестовского сексуальным, опасаясь, что он в тот же миг раздуется от гордости. Но сейчас… Сейчас слова дались мне почти без усилий.