— Даже если ты это знаешь, Джастин. Ежели у тебя зудит и ты хочешь сделаться спасителем мира — не выскакивай, добра не будет, а вот жизнь твоя может укоротиться самым кардинальным образом. Я предвижу три возможных варианта. Прежде всего, Арабеллу могут убить. Тогда Попечители изберут другого исполняющего обязанности председателя, будем надеяться, наделенного здравым смыслом. Или же она протянет десятилетие до следующей встречи Попечителей, тогда уже и они смогут проявить здравый смысл. А может быть, она поумнеет и не станет лезть под выстрел, а тем временем укрепит свою власть настолько, что отделаться от нее можно будет только с помощью революции.

Последний вариант я считаю наименее вероятным, скорее всего ее убьют.

Но какое нам дело до этого здесь, на Тертиусе? На Секундусе живет миллиард человек; пусть сами решают свои дела. А мы с тобой спасли архивы, и это хорошо; история Семейств сохранится в целости.

Через несколько лет мы завезем сюда необходимое оборудование для тебя — или твоего преемника, — чтобы создать здесь такое же компьютеризованное заведение, которым ты руководил на Секундусе. А до тех пор данные может хранить Афина. Я извещу все населенные планеты, что дублированные архивы переехали на новое место. И объявлю, что отныне здесь будет место сбора Семейств, где мы рады видеть Попечителей.

— Мистер председатель, — подал голос компьютер, — мистер Джонс интересуется, когда вы будете готовы перекусить?

— Пожалуйста, скажи ему, что мы скоро придем. Не торопись, Джастин.

Если ты терпелив, проблемы решаются сами собой. Ничего другого не остается, ведь чтобы весть обошла все населенные планеты, нужны годы и годы. Поэтому подожди лет сто. Тут для тебя есть одно сообщение… Кстати, ты уже решил стать одним из нас? Готов стать членом нашей Семьи и отцом наших детей?

— Да. Я готов.

— Ты хочешь, чтобы все было официально? Хорошо, тогда исполним коротенький обряд. Потом можешь устроить любой ритуал, который захочешь. Итак, Джастин, будешь ли ты нашим братом? До тех пор пока звезды не состарятся и не погибнет солнце. Будешь ли ты биться рядом с нами и лгать ради нас? Любить нас и позволять нам любить тебя?

— Буду!

— Ну вот и все. Афина записала. Запись открытая, Афина.

— Записано, Лазарус. Приветствую вас в Семье, Джастин.

— Благодарю тебя, Афина.

— А сообщение для тебя такое. Тамара велела передать тебе — если уж ты сочетался с нами браком, — что она намеревается попросить Иштар избавить ее от иммунитета к зачатию. Она не сказала, что делает это исключительно ради тебя. Напротив, она уверяла меня, что надеется завести ребенка от каждого из нас, причем так быстро, как только возможно; только тогда она почувствует себя полноправным членом семьи. Тем не менее я уверен, что ее решение вызвано твоим появлением. Так что мы, остальные, отойдем в сторонку и будем только приветствовать твои старания, пока ты будешь зачинать первого. Нашей Тами это понравится.

Мои глаза неожиданно наполнились слезами, но я сказал недрогнувшим голосом:

— Лазарус, едва ли Тамара хочет именно этого. По-моему, она просто стремится стать полноправным членом Семьи. Так же как и я!

— Ну… возможно, и так. В любом случае все генетические сведения Иштар держит при себе. Быть может, выстроим всех девиц в очередь и посмотрим, как с ними управится новый петушок. Конец частного разговора. Тина.

— Да, старичина-молодчина. А через сотню лет пусть все мужчины встанут в очередь ко мне. Ох, я их выдою!

— Не сомневаюсь, дорогая.

— Лазарус, — сказала Минерва, — не хотите ли вы прогуляться со мной?

— Да, если ты улыбнешься.

— Нам всем сегодня не до улыбок. Но я попытаюсь. — Она кротко улыбнулась.

— Постарайся, дорогуша, ты же знаешь, что мое отсутствие будет недолгим — с точки зрения этого «сейчас». Простой калибровочный полет с близнецами.

— Да, дорогой. Так пойдем?

— Пожалуй. — Он провел рукой по ее короткой юбке. — А где твой пистолет?

— Я должна носить его? Даже когда вы со мной? Обещаю носить его все время… пока вас не будет:

— Мм-м… плохой прецедент. Ладно.

Они остановились в фойе.

— Афина, дорогая, пожалуйста, скажи Тамаре, что я вернусь вовремя и помогу ей с обедом, — попросила Минерва.

— Конечно, сестрица. Подожди-ка… Тами говорит, что помощь ей не нужна, так что не торопись.

— Спасибо, сестрица. Поблагодари Тами от моего имени.

Лазарус и Минерва вышли из дома и направились к отлогому холму.

— Завтра? — спросила Минерва.

— Завтра, — повторил Лазарус. — Но что за похоронный тон? Я же говорил тебе, что, хотя для меня все это путешествие займет десять земных лет, у вас дома пройдет всего лишь несколько недель, а для близнецов и того меньше. Так зачем такая скорбь?

Не отвечая на вопрос, она проговорила:

— А сколько я проживу?

— Что? Минерва, что еще за вопрос? Недолго, если будешь пренебрегать необходимыми предосторожностями, ходить без оружия и разевать рот. Если же ты имеешь в виду ожидаемую продолжительность жизни… ну что ж, если не врут генетики, можешь рассчитывать на столько же, сколько отведено мне. Я передал тебе способность жить долго. Даже если они и ошибаются относительно генного комплекса в двенадцатой хромосомной паре, вне сомнения, ты говардианка. И поэтому без особых хлопот протянешь пару столетий. Но тебе придется проходить реювенализацию каждый раз, когда ты будешь достигать менопаузы. Не знаю, сколько ты протянешь — они с каждым годом узнают об этом все больше и больше. Во всяком случае не сомневайся — будешь жить, сколько захочешь! А сколько бы ты хотела?

— Не знаю. Лазарус.

— Что же тебя тогда угнетает, моя дорогая? Жалеешь о том, что оставила компьютер ради бренного тела?

— Ах, нет! — Минерва помолчала и добавила: — Но иногда это больно.

— Да. Иногда это так.

— Лазарус, если вы уверены, что вернетесь, почему же вы переключили привязанность Доры с себя на Лори и Лази?

— И это все, что тебя волнует? Обычная предосторожность, не более. Зачем Айре понадобилось составлять новое завещание, когда мы решили образовать Семью? Зачем все мы поместили свои завещания в Тину? Мои сестры будут распоряжаться Дорой вне зависимости от обстоятельств; они уже получили ее. Но если что-нибудь случится со мной… Ты помнишь, что я сказал много лет назад? Когда ты заявила Айре, что скорее разрушишь себя, чем будешь служить другому хозяину?

— Неужели я могу это забыть? Вся последовательность событий того дня вела к этой фразе. Лазарус, я оставила позади многие свои воспоминания, но я воспроизвела в этой Минерве все разговоры, которые вела с вами та Минерва… до последнего слова.

— Тогда ты поймешь, почему я не хочу причинять боль компьютеру, считающему себя маленькой девочкой, и не смею подвергать риску эмоционального срыва своего пилота там, среди звезд, когда жизни моих сестер будут зависеть от компьютера. Минерва, я передал Дору Лоре и Лази ради самой Доры; ей нужно, чтобы ее любили, и ей нужно кого-то любить. Неужели я мог пренебречь такой предосторожностью? Глуп тот, кто не желает учитывать в своих планах перспективу собственной смерти. Эгоистичный глупец не имеет представления о любви.

— Вы не такой, Лазарус. Вы никогда не были таким.

— Да нет, был когда-то. Просто многому научился за столько-то лет.

Минерва помедлила, прежде чем заговорить.

— Лазарус, я часто думала о Ллите.

— О Ллите? И что?

— Я действительно похожа на нее?

Лазарус молча поглядел на Минерву. Они забрались на самую вершину холма, дома внизу не было видно.

— Не знаю. Как я могу знать? Это было тысячу лет назад, а воспоминания блекнут и исчезают. Наверное, похожа. Пожалуй, да.

— Так вот почему вы не хотите любить меня? Неужели я допустила ужасную ошибку, когда захотела выглядеть как она?

— Ну, дорогая… я же люблю тебя'.