– Пора, – устало смахивая пот со лба, согласился Кузнецов.

– Давайте устроимся в этом шалашике, – предложил Виталий, показывая на крохотный примитивный шалаш, сложенный в непосредственной близости от плиты, в верхней части склона небольшого овражка. Того самого, что был, по мнению Кузнецова, перспективным на предмет поиска входа в подземелье.

Но овражек они уже облазили и не нашли ничего, похожего на вход.

– Да мы туда не поместимся. Видишь, он вообще какой-то полуразваленный. Наверное, романтически настроенные мальчишки сложили его месяца два назад, а после не приходили.

– Ладно, велосипеды-то мы на всякий случай спрятали. А вот сумки с барахлом и инвентарь валяются где попало. Так все и порастерять недолго, – сказал Виталий.

– Сложим их в этот шалаш.

– Уж лучше в эту пустую могилу.

– Ну ее к черту, эту проклятую могилу! Мы на нее почти полдня истратили. Смотреть на нее противно. Лучше в шалаш.

Виталий аккуратно собрал их лопаты, ломики и сумки, и начал переносить их в шалаш. Внутри тот был весьма беспорядочно заполнен лапником и валежником. Чтобы сложить сумки и лопаты, надо было немного разгрести этот бардак из веток, еловых и сосновых лап.

Виталий на животе с трудом вполз в шалаш, и вдруг его рука провалилась в пустоту.

– Сюда! – что есть силы заорал он.

Кузнецов, Алексей и Виталий стояли в узком проходе, куда можно было с трудом протиснуться в лаз, скрытый шалашом. Они вползали в этот лаз по очереди, тычась в подошвы, ползущего впереди. И вот, наконец, смогли встать.

– Включим фонари, – сказал Кузнецов.

Они включили фонари. Проход расширялся и уходил вниз. И через некоторое расстояние представлял уже приличный коридор, выложенный все теми же большими плоскими кирпичами.

Они молча прошли этим коридором и вошли в еще более широкий коридор. Один конец его терялся в темноте.

Кузнецов сориентировался и понял, что это тот самый коридор, что идет к монастырю в городе. Коридор, перегороженный завалом, в который они уткнулись с Тонковым.

Исследовать это направление, наверное, будет полезно, но сейчас надо идти в противоположную сторону.

– Туда, – махнул рукой Кузнецов, и ребята пошли за ним.

Они шли совсем недолго. Коридор привел их в весьма приличный зал. Стены которого были выложены уже не кирпичом, а белым камнем. На некоторых плитах стен были вырезаны различные знаки. Но преобладали все те же слегка искривленные свастики.

Из стен торчали ржавые железные кольца на штырях. Очевидно, в эти кольца можно было вставлять факела.

Они помолчали, осматриваясь и приходя в себя. Не каждый день обычный человек вот так находит подземный ход.

После затянувшейся паузы Кузнецов сказал:

– Если что и искать, то здесь. В этом зале. Так что обосновываться нам тут надолго. Давайте, переносим сюда сумки, лопатки, ломики. Организуем факела, для этого мы все необходимое вроде взяли. И начинаем осмотр этого зала.

Да, ребята, надо так все перетаскивать, чтобы снаружи осталось поменьше следов. Так что шалашик не потревожьте. Давайте, а я пока здесь осмотрюсь.

Ребята быстро перетаскали все в зал, как могли, замаскировали вход, зажгли импровизированные факела.

– Нечего фонари жечь и батареи сажать, – сказал Кузнецов.

Он как бы автоматически сменил тон. Теперь они были не просто единомышленниками и товарищами, когда, в сущности, старшинство обозначается достаточно поверхностно. В этом подземелье они были командой, обязанной к серьезной дисциплине. И это было не надо объяснять ни Виталию, ни Алексею.

Когда все было сделано, профессор все также коротко сказал:

– Перекусим.

Они достали бутерброды и фляги с холодным чаем. Молча поели. Почему-то не хотелось разговаривать. Подземелье, что ни говори, давило.

Молчание нарушил Алексей.

– Все-таки, как мог Юрий спрятаться от преследователя?

– Ночью вполне мог, – сказал Виталий. – Лечь, проползти и скрыться.

– Будучи раненным?

– Нет, ранение он, скорее всего, получил шальной пулей, когда уже начинал вползать в ход. Преследователь потерял его из вида и начал веером стрелять наугад. Одна пуля задела Юру. Наверное, не очень серьезно даже. Но он потом так долго шел, что сказалась потеря крови.

– А чего же все-таки убийца его не преследовал?

– Да мало ли? Может, Юрий, что выбросил, или обронил. А тот заинтересовался. Может такое быть? Может, ведь Юра нашел здесь что-то. Потом может того вспугнули и он дал деру.

– Мальчики, играть в детективов, конечно же, интересно, – прервал их Кузнецов. – Но мы не на следствии, мы на войне. А тут не надо выяснять истину в деталях. Надо знать только то, что важно для выполнения задачи. А задача наша найти библиотеку. Она где-то здесь.

Но где? Давайте искать. Но прежде осмотримся еще раз и решим, что нам может подсказать это решение. Надеюсь, Виталий, теперь ты не будешь столь скептичен к процессу размышлений.

– Нет, Святослав Михайлович. Но обрез я все-таки достану.

Он шагнул к сумке.

– Стой, где стоял! – раздался голос из коридора. И в освещенный факелами зал вышел из темноты Муртазов.

В руках у него был пистолет.

Виталий попытался сделать какое-то движение. Муртазов выстрелил. Пуля взбила фонтанчик песка у ног Виталия.

– Стоять, я сказал! – рявкнул Муртазов.

Виталий замер там, где стоял. И тут Кузнецов совершенно спокойно сказал:

– А вот и наш хоругвеносец, – И добавил. – У попа была собака. Он ее любил, и снял на видео. За что был отлучен от церкви.

Алексей рассмеялся. Виталий тоже. Шок от появления Муртазова был преодолен. А авторитет Кузнецова как командира укреплен.

Даже в неверном свете факелов было видно, как побелел от гнева хоругвеносец.

– Вот сейчас я вас всех перестреляю, суки. И тогда вы посмеетесь в аду, враги православия!

– А библиотеку сам найдешь? – спокойно спросил Кузнецов.

Муртазов на мгновение задумался. Но, кажется, принял решение. Он начал поднимать пистолет, целясь в Кузнецова и наслаждаясь тем, как тот начинает терять уверенность.

Профессор всеми силами стремился только к одному. Сохранить спокойствие, сохранить достоинство, не поддаться животному ужасу. Честь и достоинство, честь и достоинство, честь и достоинство, – стучало в мозгу, вытесняя из головы животный страх.

Он выпрямился и посмотрел Муртазову в глаза.

Между тем Виталий, стоявший к хоругвеносцу ближе всех, собирался, готовясь к невероятной атаке в прыжке. Благо, целился Муртазов не в него, а в Кузнецова.

Наконец, Муртазов поднял пистолет, и не в силах отказать себе в демонстрации превосходства, спросил:

– Может помолишься, безбожник?

– Стоять, милиция! – прервал Муртазова голос из темноты.

Хоругвеносец резко обернулся, и увидел выходящего на свет Мыльникова. Пистолет в его руке был направлен в грудь Максима. Бывший спецназовец на какую-то доли секунды замер в изумлении. Если бы Мыльников не был в форме, этого секундного замешательства не последовало бы. Но подполковник милиции, да еще в фуражке, хотя и весьма помятой, в такой обстановке был просто неуместен.

Впрочем, замешательство длилось не долго. Муртазов по какой-то немыслимой траектории начал смещаться в сторону, уходя от нацеленного на него пистолета. Одновременно он разворачивался и поднимал пистолет, сам беря Мыльникова на мушку.

Виталий чутьем классного спортсмена-единоборца мгновенно оценил обстановку. В длинном прыжке он нанес Муртазову удар ногой. Дистанция была велика. И поэтому удар получился достаточно смазанным. Не могло быть речи и о точности. Виталий бил наугад, не пытаясь снести или завалить Муртазова.

И, тем не менее, он его достал. Грянул выстрел. Муртазов нажал на курок чуть раньше времени, не успев толком развернуться в сторону Мыльникова. И, кроме того, получив ощутимый, если не удар, то толчок.

Пуля, тем не менее, прошла буквально в паре сантиметров от головы Мыльникова и он инстинктивно спустил курок. Муртазов выронил пистолет и отлетел к стене, сильно отброшенный ударом пули, выпущенной с такого близкого расстояния.