Ларри и Дейзи томились в ожидании. Фатти[1] обещал зайти за ними вместе со скотч-терьером Бастером. Брат с сестрой сидели на заборе и, не сводя глаз, смотрели в сторону дороги.

– Здорово все-таки приехать домой на каникулы, – сказала Дейзи. – Фатти, однако, следовало бы поторопиться. Иначе нам не успеть к поезду, которым едут Пип и Бетси А я ужасно хочу увидеть их поскорее. С рождественских каникул, кажется, целая вечность прошла!

– Идет! – обрадовался Ларри и спрыгнул с забора. – И Бастер при нем. Привет, Фатти! Надо бежать, если мы хотим встретить Бетси и Пипа.

– Времени вполне достаточно, – невозмутимо отозвался Фатти, который никуда и никогда не спешил. – Ну до чего же хорошо, что мы все опять собрались вместе. Правда? Пятеро юных сыщиков, готовых, не медля ни минуты, взяться за любую новую сверхзагадочную тайну.

– Вуф! – сказал Бастер, чувствуя, что его слегка оттеснили в сторону.

Фатти поправился:

– Пять Тайноискателей и собака. Извини, Бастер.

– Пойдемте же! – нервничала Дейзи. – Поезд вот-вот прибудет. Подумать только – позади уже почти целая неделя каникул, а мы до сих пор не видели ни Пипа, ни Бетси. Спорить готова – им самим не очень-то по душе было гостить у тетушки Софи: она такая невозможно-добродетельная, эта тетушка, такая неподкупно-строгая... Теперь из них несколько дней будут сыпаться все эти «спасибо», «пожалуйста», «будьте любезны». И хороших манер мы насмотримся вдоволь.

– Не переживай. С них это быстро сойдет, – заверил девочку Фатти. – Скажите, кто-нибудь из вас после приезда видел уже старину Пошлипрочь?

«Пошлипрочь» была кличка, которую ребята дали мистеру Гуну, местному полицейскому. Он их не выносил, всех пятерых, а Бастера так просто ненавидел за то, что тот имел привычку крутиться у него под ногами. Стража порядка это невыносимо раздражало. Ребята разгадали уже не одну тайну, в которую мистер Гун тщетно пытался проникнуть самостоятельно; он и относился к ним теперь с ревнивой настороженностью.

– Это свое «пошли прочь!» он произносит всякий раз, как только завидит кого-нибудь из нашей компании. У него внутри будто автомат срабатывает, – Ларри усмехнулся. – А как вы думаете, в эти каникулы попадется нам опять нераскрытая тайна? Я бы сейчас, честное слово, мог недурно поработать мозгами над каким-нибудь симпатичным запутанным дельцем.

Дейзи и Фатти расхохотались.

– Слава Богу, что папа не слышит твоих слов, – сказала Дейзи. – У тебя такой скверный табель за четверть, что он наверняка поинтересовался бы – не лучше ли будет употребить серое вещество на латынь и математику. Вместо того, чтобы разгадывать чужие тайны.

– Нет, он, наверное, пробурчал бы, глядя в его табель: «Мог найти своим мозгам лучшее применение...» или: «На всякую чепуху времени не жаль...» – возразил Фатти. – Я прекрасно знаю, что родители говорят в подобных случаях.

– Но при твоем-то табеле ты наверняка таких слов отродясь не слышал! – Ларри был очень высокого мнения о мозгах Фатти. Точнее говоря, он ими восхищался.

– Что верно, то верно, – скромно потупился Фатти. – Обыкновенно мне говорят: «Блестящая контрольная! Великолепное сочинение!» или: «Это гораздо, гораздо выше среднего уровня...» Ларри дал ему подзатыльник.

– Такой застенчивый, но такой тщеславный старина Фатти! Потрясающе, дружище, как тебе удается восхвалять себя самого этаким невинным голоском...

– Хватит спорить; слышите, поезд уже свистит. – Дейзи перешла на рысь. – Мы обязательно должны его встретить! О, бедняга Бастер, ему за нами не угнаться: лапы коротки. Давай, Бастер, жми! Опаздываем!

Разгоряченные, запыхавшиеся, все четверо вывалились наконец из двери прямо на перрон. Бастер издал короткий восторженный визг и, сопя, кинулся обнюхивать добротные темно-синие брюки, обладатель которых неподвижно стоял у книжного ларька. Послышалось раздраженное фырканье.

– Пошли прочь! – произнес знакомый голос. – И возьмите собаку на поводок!

– О, мистер Гун, добрый день! – хором вскричали Фатти, Ларри и Дейзи с такой радостью, словно названный джентльмен был их ближайшим другом.

– Мы и вообразить не могли, что увидимся с вами! Какая удача! – Фатти слегка выступил вперед и почтительно поклонился. – Надеюсь, вы в полном здравии? И вас не угнетает эта погода, или все-таки...

Мистер Гун готовился энергично отразить нападение, но тут как раз прибыл поезд и загудел до того оглушительно, что дальнейшая беседа оказалась невозможной.

– Смотрите, Пип! – завопил Ларри и яростно принялся махать руками над головой; шлем мистера Гуна при этом едва не свалился на землю. Бастер торопливо спрятался под скамейку. Впрочем, сидя там, он взирал на окружающих с большим достоинством, словно это кто-то другой только что едва не умер со страху. Просто Бастеру не нравились поезда. Ничего больше. Мистер Гун по-прежнему высился неподалеку.

Бетси и Пип спрыгнули с подножки поезда веселые, возбужденные. Бетси бросилась к Фатти и обняла его.

– О, Фатти! Я так и знала, что ты нас встретишь. Привет, Ларри! Привет, Дейзи!

– Приветствую вас, юная Бетси... – Фатти нагнул голову и шаркнул ножкой. Он очень любил сестру Пипа. Потом шлепнул самого Пипа по спине. – С приездом! Вы вернулись вовремя. Нам как раз нужна помощь в расследовании одного невероятно таинственного происшествия.

Сказано это было нарочито громко и должно было достичь ушей мистера Гуна. К сожалению, тот не услышал ни слова, так как обменивался рукопожатиями с другим полицейским – молодым, розовощеким, улыбающимся парнем.

– Поглядите! – изумился Ларри. – Еще один! У нас теперь что, будет двое полицейских в Питерсвуде?

– Понятия не имею, – Фатти пристально рассматривал собеседника мистера Гуна. – А он мне нравится больше, чем сам Гун. По виду парень славный.

– А мне нравится, как у него торчат уши, – заявила Бетси.

– Дуреха, – отозвался Пип. – Фатти! А где старина Бастер?

– Здесь. Бастер, вылезай из-под скамейки, – сказал Фатти. – Стыдно быть таким трусом! Слышишь?

Бастер выполз, пытаясь виновато вильнуть хвостом, все еще поджатым от пережитого ужаса. Но тут снова засвистел, загудел и зашипел отходящий от станции поезд, и Бастер поспешно нырнул обратно в свое убежище.

– Бедняжка! – сочувственно покачала головой Бетси. – Будь я собакой, я и сама наверняка залезла бы под скамейку.

– Между прочим, – ехидно заметил Пип, – совсем недавно ты тоже от испуга пряталась за мою спину, когда поезд подходил к платформе. Я помню, как однажды ты...

– Ладно, – перебил Пипа Фатти, заметив, что Бетси покраснела. – Пора двигаться. Бастер! Вылезай наконец и не будь болваном. Поезд отмахал уже не меньше мили от станции.

Бастер вылез, увидел сразу целых две пары темно-синих брюк и весело затрусил им навстречу. Мистер Гун отшвырнул его ботинком.

– Опять эта собака! – воскликнул он горестно и с отвращением и повернулся к спутнику. – Обратите на этого пса особое внимание, – во всеуслышание объявил мистер Гун. – Его надо зарегистрировать. За ним нет должного присмотра, понимаете? Будьте с ним всегда начеку и не допускайте никаких дурацких выходок.

– Господи, вас теперь, значит, будет двое вместо одного – против несчастного Бастера? – всплеснул руками Фатти, в любую минуту готовый вступить с полицейским в перепалку.

– Ничего подобного никто не говорил, – сурово отвечал Гун. – Я уезжаю в отпуск, и мой коллега мистер П. С. Пиппин заменит меня на некоторое время. Очень рад, что вы оказались на перроне; теперь я могу показать мистеру Пиппину всю компанию и посоветовать ему не спускать с вас глаз. И с вашей собаки тоже.

Он снова обернулся к приезжему. У того на лице было написано легкое удивление.

– Видите этих пятерых ребятишек? Они считают себя больно умными, думают, что могут разгадать все тайны в округе. Сколько неприятностей из-за них на меня свалилось! Будьте настороже, Пиппин, и если всплывет какая-нибудь тайна, держите ее при себе. Иначе они немедленно сунут нос куда не следует – тоже мне законники аховые.