Однако незнакомец вскоре свернул на дорогу, ведущую к больнице.

– Может, ему плохо? – выдвинула новую догадку Настя.

– Когда плохо, в таком темпе не чешут, – возразил Димка.

В следующее мгновение ночной пешеход изумил членов Тайного братства еще сильнее. Даже не приблизившись к главному входу, он скрылся в кустарнике.

– Что-то мне это не нравится, – охватило беспокойство Петьку. – Быстро за ним. Только осторожней.

Ребята тоже скользнули в кусты. Из-за угла дома послышался шорох гравия.

– Там же как раз окно палаты! – осенило вдруг Командора.

Ребята бросились за угол. На их глазах незнакомец перекинул ногу через подоконник и исчез в темном проеме окна.

Не раздумывая, Петька подтянулся на руках и тоже исчез в окне. Вот когда пригодились занятия боевыми искусствами. Димка рванул следом. До девочек донеслись возня и сдавленные вопли.

– Скорее, Настасья, подсади меня, – велела Маша.

Та послушно подставила руки. Вскарабкавшись на подоконник, Маша оглядела тесную палату. В ней едва помещались кровать, тумбочка и умывальник. На кровати и рядом с ней творилось что-то кошмарное. Ростислав Кузьмич, вытаращив глаза, лежал без движения. Похоже, он впал в новый шок. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Ибо практически на Ростиславе Кузьмиче происходила ожесточенная борьба. Командор и незнакомец, лицо которого было в черной маске, сцепившись, катались по кровати. Димка, прыгая рядом, пытался попасть ногами по незнакомцу, однако Маше показалось, что удары брата настигают в основном Петьку.

– Ну, чего ты застряла! Помоги мне влезть! – раздался снаружи голос Насти.

Маша свесилась вниз и протянула ей руку. Едва Настя влезла в палату, как «утопленник», выскользнув ужом из-под сцепившихся тел, с диким криком обрушился на них сверху.

– Осторожно! Там Петька! – воскликнула Настя.

– И Димка! – добавила Маша.

В следующий момент обе девочки бросились на Ростислава Кузьмича. Тот яростно отбивался, не переставая при этом истошно орать. В палате вдруг вспыхнул свет. Мгновение спустя к кровати, превратившейся в настоящее поле битвы, подлетели строгий врач и три санитара.

Один из санитаров зачем-то скрутил «утопленника». Двое других набросились на Петьку и Димку. Мальчики всем своим весом удерживали незнакомца, лицо которого по-прежнему скрывала черная маска.

– Вы лучше его держите! – сдавленным от натуги голосом обратился Командор к санитарам.

Те почему-то послушались. Ребята были здоровые. Поэтому незнакомец немедленно оказался связанным с помощью простыней.

«Утопленник», похоже, немного пришел в себя и восседал, вращая глазами, на тумбочке. Петька, резко нагнувшись, двумя пальцами поднял с пола солидных размеров нож.

– У вас не найдется полиэтиленового пакетика? – обратился к врачу Командор. – Надо, чтобы на ноже сохранились отпечатки пальцев.

– Опять финн? – уставился врач на Петьку. – Ну, знаешь ли, это уже слишком.

– Я-то, может, совсем и не финн, – откликнулся мнимый Урхо Калево Какумирала. – Но если бы мы случайно рядом не оказались, Ростислав Кузьмич уже был бы трупом.

Услыхав это, человек в маске дернулся. Но простыни были крепко связаны. Один из санитаров принес пакетик. Петька осторожно опустил туда нож.

– Теперь вызывайте Шмелькова, – солидно изрек Терминатор. – Иначе еще, не ровен час, смоется, – покосился он на человека в маске.

Тот в ответ скрипнул зубами и выругался.

– Может, сперва расскажете, в чем дело? – посмотрел на ребят врач.

– Вызовите Шмелькова, а пока он сюда будет добираться, мы все расскажем, – предложил компромисс Командор.

– Ваша взяла, – вздохнул врач и велел одному из санитаров позвонить капитану.

Санитар почти сразу вернулся.

– Капитан сейчас прибудет.

– Теперь рассказывайте, – распорядился врач.

– Нет уж, сперва посмотрим, кто это такой, – изнывали от неизвестности ребята.

Склонившись над связанным мужчиной, Петька сорвал с него черную маску. Ребята разом вскрикнули. Такого никто из них не мог даже предположить. Это был сосед Ковровой-Водкиной – милейший и вежливейший Евгений Казимирович. Лицо его искажала гримаса отчаяния и злобы.

– Мерзкие твари! – процедил он сквозь зубы. Тут «утопленник», словно выйдя из транса, исторг свое любимое «Убью!» и начал душить Евгения Казимировича. При этом Ростислав Кузьмич явил столь недюжинные отвагу и ловкость, что присутствующим удалось с ним справиться, лишь объединив усилия.

Когда запыхавшегося «утопленника» наконец оттащили в сторону, он вполне осмысленно и членораздельно изрек:

– Вот он меня и хотел в пруду утопить.

– Что-о? – округлились глаза у врача. Он явно испытывал дефицит информации. А потому он строго велел ребятам:

– Ну-ка, быстро рассказывайте!

– Отставить рассказы! – вбежал в дверь палаты Алексей Борисович Шмельков. – Сперва изучим обстановку.

В это время он увидел членов Тайного братства.

– Доброй ночи, Алексей Борисович! – вежливо поздоровался Петька.

– Вот, раскудри тебя береза! – отвечал капитан. – Опять вы?

– Опять! – охотно согласились члены Тайного братства. – Преступник найден.

– Подонки! – словно бы в подтверждение их слов прорычал Евгений Казимирович.

– А вы что тут делаете? – воззрился на него Шмельков.

– В данный момент отдыхает, – хохотнул Димка. – А до этого хотел убить Ростислава Кузьмича.

– Вот этим самым ножичком, – протянул капитану пакет Петька.

– Так это ж ваш мужик. Из Красных Гор, – изумленно пробормотал Алексей Борисович.

– Верно, – кивнул Командор. – Теперь я убежден, что именно он похитил картину из библиотеки.

– Мы вчера выяснили, что картина-то очень ценная, – вклинился Димка. – Работы Н. Трофимова.

– Этих «Русалок» было целых три штуки! – подхватила Настя. – «Коварная русалка», «Плачущая русалка» и «Мертвая русалка». Но две части триптиха считались безвозвратно потерянными.

– Трип… чего? – не слишком был искушен в подобной терминологии Алексей Борисович.

– Триптиха, – повторила Настя.

– Художественное произведение из трех частей, – пояснил Димка.

– Мерзкие щенки! – заскрипел зубами Евгений Казимирович. – И это раскопали. Знать бы заранее, удушил бы.

– Теперь ты, друг, долго никого не удушишь, – пообещал капитан Шмельков. – Как же подобная ценность у вас в библиотеке очутилась?

– Ниночка говорит, что Екатерина Филипповна утверждала, будто эта картина раньше находилась в имении Борских! – выпалила на одном дыхании Настя.

– И бывший возчик князя когда-то рассказывал то же самое Павлу Потаповичу, – добавила Маша.

– Если так, то, вполне вероятно, картина пострадала во время пожара усадьбы, – предположил Петька. – Потом кто-то обрезал обгоревшие края и вставил уцелевшую часть картины в другую раму.

– Почему бы и нет, – отмахнулся капитан. – Я когда-то слышал от стариков, что из этой усадьбы чего только не перли. И впрямь висела эта картина в какой-нибудь избе, а потом старая библиотекарша ее обнаружила. Ну и приобрела за бесценок, чтобы библиотеку украсить. А ты, значит, друг, догадался, – посмотрел Шмельков на Евгения Казимировича.

– Ему и карты в руки, – вмешался Петька. – Он ведь известный искусствовед. И, кстати, коллекционирует произведения искусства.

– Небось картинку-то уже продал, искусствовед? – обратился к задержанному Шмельков.

– Сомневаюсь, – покачал головой Петька. – Если он решился на кражу, то явно не для продажи.

Евгений Казимирович снова исторг ругательство.

– Вы мне наконец объясните? – в который раз потребовал врач. – Какие русалки и что вообще все это значит?

– А я разве не объяснял? – удивился Петька.

– Но я ничего не понял, – честно признался врач.

Члены Тайного братства хотели для него повторить все сначала, но тут Шмельков скомандовал:

– А ну, марш по домам!