— Больницу Странных Болезней, — машинально исправила Полли. — Вы работали в цирке?

Бетти Грю достал из кармана небольшую табличку с надписью «Глупость!»

— Что? Глупость?

Бетти Грю поджал губы.

— Фу-марфу! Не то!

После чего достал другую табличку. На ней было написано: «Ностальгия».

— О, цирк… — начал он, облизнувшись. — Какое же это было мерзеннейшее и тошнотворнейшее местечко. Я его обожал. «Цирк мадам Д.Оже» в Фли. Гнусные, отвратные деньки… Лучшее время! Ах, какие мы творили глупости: зрители уходили с вздыбленными волосами и вывихнутыми от смеха челюстями… — подумав, он добавил: — и с мокрыми штанами. Обмочиться от смеха — что может быть лучше. Погоди, девочка, я тебя сейчас ка-ак рассмешу!

— Прошу вас, воздержитесь!

Бетти Грю сложил руки рупором и, имитируя станционного диспетчера, пророкотал:

— Зануда! Внимание! В вагоне обнаружена зануда! Вышвырнуть зануду из вагона!

Полли глянула на клоуна тяжелым взглядом, и он вернулся к ностальгии.

— Эх, старые времена… кого бы прирезать, чтобы они вернулись… Шутка. Мы развлекали и развлекались. И все было так здорово! А потом карга-хозяйка цирка задумала всем насолить, наперчить и плюнуть в суп — она решила себя прикончить и прыгнула из-под купола, прямо на манеж. Кто бы мог подумать, что она выкинет такой фортель! Был ли я удивлен? Я был удивлен! Но радовались мы недолго: в цирк заявились мрачняки с площади Неми-Дрё: они сказали, что мадам была вся в долгах и заложила цирк. Ты представляешь? Вот ведь дохлая дрянь! Главный банковский мрачник… как там его звали? Шатц? Фатц?.. сказал, что мадам Д.Оже пару дней назад прислали уведомление о том, что ее включили в Грабий список. Неудивительно, что она решила состроить птичку! И что было дальше? Цирк опечатали, а нас всех вышвырнули! Прямо под дождь! Прямо под пронизывающий ветер! Мы едва успели схватить пожитки! Ублюдки! Это был наш цирк! Наш дом! В общем, так мы стали не просто сиротами без нашей мамочки, но еще и бездомными! Мне, конечно же, пришлось хуже прочих. Клоун без цирка, как судья без парика… — подумав, он добавил: — и без панталон! Ты знаешь, кто такой Бетти Грю, девочка?

— Видимо, лысый голозадый судья, — предположила Полли.

Клоун расхохотался.

— Ха-ха-ха-трихаха, если бы я куда-то не задевал свой клоунский пистолет для шуток, я бы пальнул: «Бам»! Хотя ладно, у меня все равно патроны кончились.

Полли достала из кармана пальто картонные кругляши, найденные у пропавших.

— Полагаю, вы знаете, что это такое.

— О, цирковые метки!

— Для чего они нужны?

Клоун обнажил два ряда кривых желтых зубов и сказал:

— Всем, кто состоял в труппе, изредка приходит такая метка. Она — как та, черная, но значит не «приговор», а «общий сбор». Мы иногда собираемся, вспоминаем старые времена. Жуем прошлое, заливаем его настоящим…

— Когда вы собирались в последний раз?

— Давно… неделю назад.

Полли нахмурилась.

— Члены труппы начали пропадать ровно неделю назад. Что произошло на вашей встрече?

— Самая скучная встреча из всех. — Толстый клоун со второй попытки закинул ногу на ногу и почесал зад. — Ничего не было. Все ныли, как им безрадостно живется — еще бы, ведь из всех только я один не превратился в унылого котелочника.

— Кто был на встрече?

— Я.

— И?..

— Ну и прочие.

— Кто еще состоял в труппе? Из тех, кто покинул цирк после того, как его забрал банк?

— Все униформисты пошли на войну, где их и прибили, пришили и вздернули. Остальные разбрелись по городу. Господин Фармалетто, наш старый шпрехшталмейстер, поступил на службу в аэро-Ведомстве — у него всегда превосходно выходило управлять цирковыми номерами, и с дирижаблями на станции он управлялся не хуже. Какие у него были усищи! Именно они его и подвели. Около десяти лет назад он отправился в цирюльню, задержался там допоздна и по дороге домой сгинул в туманном шквале. Его изломанное тело нашли под мостом Сирот. Еще были Пламенеющие Шапеллини, чета цирковых огневиков, — они сгорели в пожаре много лет назад: не стоило им учить своего сыночка играть со спичками. Ну а прочие… их ты уже перечислила.

— Как думаете, кто мог желать зла труппе?

— Разочарованные зрители?

— Навряд ли. Подумайте, может, вы кого-то оскорбили?

— Вздор! Мы очень добродушные и приятные личности.

Полли никак не отреагировала на эту очевидную ложь.

— В домах, из которых были похищены члены вашей бывшей труппы, — сказала она, — похититель оставлял «визитную карточку»: подкову.

Клоун изменился в лице.

— Я так понимаю, вы знаете, о чем и о ком идет речь. Вы знаете похитителя. Кто это, мистер Грю?

— Кое-кто из прошлого. Неважно!

— Это очень важно. Кто-то охотится на труппу мадам Д.Оже. Вы и сами в опасности!

— Опасность — мое второе имя.

— Вас зовут Бетти Опасность Грю?

Клоун вскочил со стула, метнулся к сундуку и, повозившись в нем, достал жердь с рукой в белой перчатке на конце. После чего сложил пальцы искусственной руки и указал ею на дверь.

— Я устал! Реприза пшик! Добро пожаловать отсюда!

— Но мне нужно знать! — возмутилась Полли. — Расскажите, кто стоит за похищениями? Кто убил вашего фокусника?

— Ничего не знаю. Память отшибло.

Полли была в ярости: они ведь только-только подошли к сути, едва пробравшись сквозь все это невыносимое клоуничанье!

— Он явится за вами! Вы это понимаете?

— Ну тогда я его покусаю, наподдам ему по заднице и плюну ему в его уродливую морду. Попрыгунчик пожалеет, что не издох тогда, двадцать лет назад, если сунется… Ой!

Бетти Грю понял, что сболтнул лишнее, и зажал себе рот ладонью.

— Что еще за Попрыгунчик? Что произошло двадцать лет назад? Это связано с изгнанием вас из цирка?

— Это связано с изгнанием тебя, глупая курица, из моего фургончика.

Полли захлопнула блокнот.

— И зачем я только пытаюсь вам помочь?! Думаю, вскоре я буду выяснять подробности уже вашего похищения, мистер Грю. И поделом вам!

Сказав это, Полли с досадой развернулась и направилась к двери.

— Подожди! — воскликнул вдруг клоун. — А подарочек? Никто не уходит от Бетти Грю с пустыми руками.

Это прозвучало весьма угрожающе.

— Не нужно, благодарю.

— Собачку! Я подарю тебе скрюченную собачку!

— Избавьте меня от вашей собачки из шарика…

— Фу-марфу! У меня закончились шарики. — Бетти Грю принялся оглядывать свое захламленное жилище. — Тут где-то пару недель назад сдохла шавка. Погоди, я отыщу ее… как помнится, она очень скрюченная… — Он заглянул под кровать. — Если тебя не беспокоит запах, конечно. Хотя ты же из газеты — видимо, давно привыкла к вони… Что скажешь?

Бетти повернулся, но в фургончике он уже был один. Дверь, скрипя, покачивалась на петлях.

Нет ничего хуже, чем несмешной клоун. Даже война, голод и нищета со значительным отрывом проигрывают несмешному клоуну. Особенно, если клоуна зовут Бетти Грю.

«А разве Бетти — не женское имя?» — постоянно спрашивали клоуна.

«Нет!» — злобным рыком отвечал он, пытаясь получше запомнить обидчика, чтобы потом как-нибудь ему отомстить.

«Но почему ты просто не сменишь имя? — спрашивали так называемые друзья Бетти Грю. — Возьми псевдоним! Что может быть проще?!»

«Я не могу, — хмуро отвечал Бетти. — Меня все знают под именем Бетти Грю. Я ведь не могу вдруг взять и появиться в обществе, называясь, к примеру, Вонючкой Доком! Мое имя — это марка. Глупо было бы его менять!»

«Ну, Вонючка Док — не лучшая альтернатива Бетти Грю», — заявляли предпоследние друзья, тут же становясь бывшими предпоследними друзьями.

«И тем более, какая там, к конфетти, марка? Тебя ведь никто не знает!» — имели неосторожность добавить последние друзья, тут же становясь бывшими последними друзьями.

Наличие друзей переоценивают, так считал сам клоун: друзья вечно напрашиваются на ужин, не затыкаясь, талдычат о каких-то скучных вещах и обижаются, когда ты забываешь поздравить их с праздником. Так они считали: что Бетти забывал, но он прекрасно помнил обо всех праздниках всех друзей и злонамеренно никому не рассылал открытки. Самая большая польза от друзей, по мнению Бетти Грю, — это возможность занять у них денег. Беда в том, что бывшие друзья Бетти наличием денег в карманах особо не отличались. И Бетти избавился от друзей.