— Вы меня обидели, и я ничего вам не расскажу… ну, о том, что здесь произошло. Прочитаете все завтра в моей статье! Будете читать и плакать, рядом с плачущими Бенни Трилби и прочими задаваками-газетчиками, которые меня недооценивали. Еще бы, ведь это я, а не они, раскрутила такой сюжет!

Дилби насупился, и Полли хмыкнула.

— Да я же шучу, Джон! Конечно, я вам все расскажу! Надеюсь, вы довезете меня до Тремпл-Толл?

— На полицейском фургоне? — Дилби с сомнением глянул на темно-синюю громадину, в чреве которой только что скрылся арестованный клоун в компании четырех констеблей. Дверь с зарешеченным окошком, лязгнув, закрылась.

— Ну, не внутри же! Внутрь меня не загнать даже вашей этой электриситетной штуковиной с искрами!

Джон удивленно кивнул — вряд ли, какая-то мисс когда-либо ездила на этом фургоне (по своей воле, разумеется)…

Взобравшись на передок, они уселись рядом с механиком, и тот, поморщившись из-за присутствия газетчицы, толкнул рычаги. Фургон зафыркал и покатил к воротам. Выбравшись через них, рычащая и скрежещущая громадина, разливая кругом синий свет от фонарей, погромыхала по ночному Фли в сторону моста Ржавых Скрепок.

Из фургона время от времени раздавались взвизги и проклятия, когда клоуна тыкали щупом.

— Только посмей еще раз меня ткнуть, ты старая селедка… а-ай!

Вскоре Блошиный район вновь погрузился а темноту и тишину и больше там ничто не напоминало о произошедшем этой ночью в цирке кошмаре.

Гораций Помпео расхаживал по манежу, с любопытством рассматривая тела циркачей.

— Какой изобретательный клоун, — проговорил он задумчиво, подойдя к кровавому месиву, представлявшему собой останки Труффо. — Жаль, он окончательно и бесповоротно сошел с ума. Такие люди нам бы пригодились…

— Почему ты позволил ему это сделать? — раздался голос из чемодана, который новый хозяин цирка не выпускал из руки ни на миг. — Коротышка ведь предупредил тебя, Гораций. К тому же парализующий газ на тебя не подействовал — ты мог в любой миг помешать толстяку.

— И лишить себя возможности увидеть такое шоу? Ты разве не слышал, Ззаберох? Это ведь представление, в котором больше гвоздей, чем в гробу твоей бабушки.

Мистер Ззаберох прорычал:

— У моей бабушки нет гроба. Мы с братьями сожрали ее.

— И тем не менее. Ты не можешь спорить с тем, что это было шикарно.

Голос из чемодана буркнул:

— Не могу спорить. Но что мы будем делать теперь? Нам нужна труппа. Без труппы вся затея с цирком утрачивает смысл. А цирк, если ты не забыл, — это первая часть плана. Господин Моро рассчитывает на нас.

— Я помню, — Гораций Помпео дернул щекой, услышав имя того, кто послал его в Габен.

— Где нам теперь искать новую труппу?

— Нам не нужно искать новую труппу. Труппа у нас уже есть. Нам нужно найти того, кто сможет привести ее в… подобающий вид.

Гораций Помпео поставил чемодан на пол и достал из внутреннего кармана пальто небольшой чехол черной кожи. Открыв его, он извлек одну из восьми хранившихся там продолговатых склянок и вытащил пробку.

Склонившись над изуродованным телом Труффо, он аккуратно перевернул склянку. Из нее вылез тонкий, с волосинку, червь. Упав на развороченное лицо карлика, червь, извернувшись, проник в приоткрытый рот Труффо.

Гораций Помпео отошел на пару шагов и замер в ожидании.

Не прошло и минуты, как изломанное тело карлика дернулось. Окровавленные руки, хрустя вправляемыми суставами, уперлись в пол, а затем Труффо поднялся. Представлял он собой весьма отталкивающее зрелище: скрюченный, весь в крови, проломленная голова в шлеме с плюмажем лежит на боку, из шеи торчат обломанные кости хребта.

Карлик открыл глаза и уставился на Помпео. В его взгляде застыло непонимание.

— Ты думаешь, Гораций, это вообще можно… привести в порядок? Ладно еще коротышка, но жонглера, напомню тебе, разорвало на куски.

Помпео улыбнулся, оценивающе глядя на окровавленную оболочку, занятую паразитом.

— Думаю, здесь нужен доктор. Я знаю того, кто нам поможет — если мне не изменяет память, в Фли живет тот, кто сможет сделать из этой рвани что-нибудь приемлемое. Местные называют его Лоскутником. Нужно найти его… Думаю, скоро мы снова увидим труппу на ногах. — Помпео обвел манеж насмешливым взглядом. — Правда, полагаю, Лоскутнику понадобится очень много ниток…

Чемодан вздрогнул и качнулся. На его крышке прорезались шесть черных глаз. Из днища вылезли четыре щупальца. Развернувшись, Ззаберох пополз к барьеру манежа.

— Ты куда?

— Проголодался, — не поворачиваясь, ответил чемодан-монстр. — Отправлюсь в город, кого-нибудь поймаю.

— Ты ведь ел в поезде, — осуждающе сказал Помпео.

Чемодан забрался на барьер, оставляя за собой блестящий склизкий след.

— Это было давно. Я снова хочу есть. Не беспокойся, на этот раз я буду осторожнее. Отойду подальше от цирка, чтобы не бросить на тебя подозрение.

Клацнули, откинувшись, защелки, крышка чуть приоткрылась, и из багрового чрева мимика вылетел покрытый слизью синий детский башмачок.

— Знаешь, Гораций, — сказал мистер Ззаберох, — мне уже нравится этот город. Здесь столько вкусных людишек. Любопытных людишек… Кто-то непременно попытается заглянуть в якобы забытый кем-то на улице чемодан…

— Скоро нам не придется осторожничать, — заверил его Помпео. — Не придется искать кого-то. Они сами к нам пойдут.

— О, жду с нетерпением, — сказал монстр, прикидывавшийся чемоданом. — Жду с нетерпением.

Эпилог.

Полли чувствовала себя совершенно разбитой. Она сидела в трясущемся кэбе, который вез ее домой, и глядела в окно.

Экипаж ехал… кажется, по Бремроук. Она не была уверена — да и улица тонула в тумане так, что разобрать удавалось лишь комки света плафонов горящих по раннему времени фонарей на столбах. Время едва подползло к половине седьмого, и Тремпл-Толл еще не успел проснуться — по городу расхаживали лишь почтальоны, доставляя утренний выпуск «Сплетни»— только отпечатанный и еще теплый…

— Проклятая газета… — прошептала Полли, увидев в тумане фигуру в темно-синем форменном пальто и фуражке. Она знала, как именно выглядят сейчас передовицы газет в сумке у почтальона.

Полли скрипнула зубами от негодования.

«В ТРЕМПЛ-ТОЛЛ НАЙДЕН ЖУТКИЙ МОНСТР!!!»— кричащий заголовок точно взбудоражит весь Саквояжный район — в этом не было сомнений.

Она во всех красках представила, как газета опускается в почтовый ящик или пролазит в щель для корреспонденции в двери какого-нибудь мистера Саквояжника. Как мистер Саквояжник берет ее и отправляется завтракать. Но стоит мистеру Саквояжнику опуститься на стул за кухонным столом и бросить один лишь взгляд на передовицу, как он тут же начисто забывает и о тостах с маслом, и об омлете, и о паре яиц всмятку.

Еще бы! Ведь именно на это и рассчитывал самый прожженный газетчик «Сплетни». Бенни Трилби так и сказал Полли:

— Нам нужно, чтобы они все забыли о том, что произошло ночью, мисс Трикк. Нам нужно, чтобы они переключили свое внимание на что-то более животрепещущее, чем судейский бридж!

Главный судья Сомм проиграл. Подчистую. Когда стало ясно, что его обыгрывает главный судья с Набережных господин Китчинсли, трансляцию по радиофорам прервали. А потом… потом началось то, что в среде газетчиков называлось «заметанием под ковер».

Господин Сомм не желал, чтобы общественность в Тремпл-Толл узнала о его провале, и велел освещавшему игру Бенни Трилби, отвлечь эту самую общественность. Ну а для последнего все вышло довольно удачно — ведь когда он явился в редакцию, его уже ждал «сюжетец», благодаря которому никто и не вспомнит ни о каком бридже.

Из Больницы Странных Болезней пришло сообщение о том, что туда был доставлен жуткий монстр — Человек-блоха. Никто в больнице не знал, откуда Человек-блоха взялся в городе, но, учитывая, что он был обнаружен в черном особняке на Трубном пустыре, ходило мнение, будто монстр — очередное порождение безумия злодея Горемычника, томившееся в подвальных клетках долгие годы и вот наконец выбравшееся на свободу.