Циркачи одновременно подбросили вверх зонтики, и они улетели.

В кругу началось живое обсуждение грядущего представления. Всем не терпелось поскорее выйти на манеж и показать, на что они способны. Одна лишь Зубная Фея, слушая эти разговоры, нервничала и круг за кругом носилась между циркачами, оставляя за собой в воздухе след из серебристой пыльцы.

— Да не мельтеши, кроха Фея! — рассмеялся мистер Бабул, и, приоткрыв крышку на голове выпустил из нее облачко пара.

Зубная Фея послушалась. Кроха забралась в пустую чашку, валявшуюся в траве, и устроилась в этой чашке, как в кресле.

— Она волнуется, Бабул, разве не видно? — вдохновенно проговорила Вивиан.

— А чего ей волноваться? Все ж отрепетировано! Ты ж отрепетировала свой номер, кроха Фея?

Зубная Фея неуверенно кивнула и улыбнулась.

— Это ее первый выход на манеж, конечно, она переживает, как бы все прошло хорошо, — заметил Гуттаперчевый Тоффини. — Эй, Бабул! Передай мне леденцовое пирожное! А, сам возьму!

Его резиновая рука вытянулась, и пальцы в белой перчатке схватили с блюда, стоявшего на небольшом круглом столике рядом с силачом, пирожное. После чего рука быстро уменьшилась, и гимнаст принялся хрустеть сладостью, обгрызая глазурь.

— Все пройдет просто замечательно, кроха Фея, — заверил Бабул.

— Он прав, — подтвердила Вивиан.

Достав откуда-то удочку, она принялась ее забрасывать, пытаясь подцепить крючком облако, висящее на другом конце двора-сада. С третьей попытки ей это удалось, и она потянула его на себя. Из розового облака во все стороны прыснули потревоженные летучие рыбы. Притянув пушистый плавающий в воздухе островок к себе, Вивиан выбросила удочку и прилепила новое облачко к тому, на котором сидела, после чего с удобством улеглась на то, что вышло, как на большую мягкую подушку.

— Ты зря переживаешь, кроха Фея, — сказала она. — Здесь возможно все. Все, на что тебе хватит фантазии. Это прекрасное место — оно дает нам силы, позволяет творить настоящее волшебство.

— Выпьем за это! — воскликнул Бабул. — Держи, кроха Фея.

Он протянул ей миниатюрную, размером с наперсток, чашечку, полную чего-то вязкого и розового, похожего на выжимку здешних облаков.

— А что это? — спросила Зубная Фея. — Чай? Или кофе? Я люблю черный кофе с корицей, как… как… не помню кто.

Циркачи рассмеялись — у каждого в руке появилась чашка.

— Вот еще! — Махнув рукой на свои поиски, Левиттус подошел к прочим и сел на единственный пустовавший стул. — Кофе с корицей! Никакого кофе! То, что мы пьем, — это лучший в мире напиток. Он называется…

Название напитка циркачи произнесли хором:

— «Карамболь»!

После чего все присутствующие опустошили чашки и рассмеялись.

— Кто-то сказал «Карамболь»? — раздался голос за спиной у Бабула, и циркачи затихли.

Зубная Фея взвизгнула и спряталась в чашке, в которой сидела, после чего испуганно выглянула.

Перед ней стояла полная женщина в розовом платье с рюшками и подвитыми рыжими волосами. Ее лицо скрывалось под клоунским гримом, но самым примечательным в этой мадам был красный резиновый нос.

— Ой, кто это? — пролепетала Зубная Фея.

— Не бойся меня, малышка, — сказала клоунесса. — Меня зовут Бетти Грю. Но все называют меня Тетушка Бетти.

Тетушка Бетти казалась очень доброй, и Зубная Фея, перестав бояться, выпорхнула из чашки.

— А Бетти — это разве не мужское имя? — спросила она.

Клоунесса на миг нахмурилась, а потом рассмеялась. К ней присоединились и остальные.

— «Бетти — мужское имя». Нет, ну вы слыхали?

— Я прошу прощения, если обидела вас, Тетушка Бетти, — грустно сказала Зубная Фея.

— Ой, что ты милая… Я не обижена. Ты такая забавная!

— Что, уже начинается, Тетушка Бетти? — взволнованно спросила Вивиан, и клоунесса кивнула.

— Гости уже ждут. Наше представление начинается. Бабул, твой выход первым.

— Я так и знал! — пророкотал медный человек и грохоча захлопал в ладоши. — Я — первый!

Силач вскочил на ноги, и, звеня своими медными суставами, направился через двор к виднеющейся вдали громадной клоунской голове, растущей из земли, как дом. Вскоре он исчез в широко раскрытом рту.

— Ну вот, — проворчал Тоффини. — Я думал, я буду первым…

— Вы все успеете выступить, — ласково сказала Тетушка Бетти. — Готовьтесь. Никто не сбежит, не показав свой номер… ха-ха-ха…

Зубная Фея вздрогнула. На миг ей показалось, что лицо клоунессы чуть подернулось, и часть его растаяла. Она успела увидеть щетину, три старых шрама над верхней губой и злобные мелкие глазки. Наваждение тут же рассеялось, и Тетушка Бетти снова стала собой.

— Я скоро вернусь за следующим, — сказала клоунесса.

— Можно это буду я? — взмолился Тоффини. — Ну пожалуйста, Тетушка Бетти, — мне не терпится показать зрителям свой номер!

— Возможно, это будешь и ты, — ответила клоунесса, подмигнула гимнасту и направилась следом за силачом в голову клоуна.

Зубная Фея задумчиво глядела ей вслед.

— Эй! — воскликнула вдруг Вивиан. — Ну это же совсем неудобно! Что-то упирается мне в спину!

Она засунула руку в облако, на котором лежала, повозилась там и достала очередную подкову.

— Что за странность? Откуда они здесь берутся! Этим подковам в нашем цирке не место!

Зашвырнув ее подальше, Вивиан вернулась к своему ленному времяпрепровождению.

— А что это за Корчащаяся Клоака, о которой говорил Левиттус? — спросила Зубная Фея.

— О, это жуткая жуть, — нехотя пояснил Тоффини. — Это пятно, которое высасывает счастье и радость. Оно нам не нравится. Это дверь или, вернее, люк в полу, который ведет в ужасное, кошмарное место и…

— Эй, Кло! Это не смешно! — воскликнул Левиттус, увидев свой потерянный шарик, снова выползший из округлившегося рта мимессы.

Циркачи захихикали, и Кло выплюнула шарик. Толстяк-жонглер подхватил его и всунул себе в живот. Живот отозвался бурчанием.

Из дальнего конца сада раздался скрежет, все повернули головы и увидели, как гигантская голова клоуна затряслась от смеха. После чего двери-рот закрылись, что-то пожевали, а в следующий миг выплюнули Тетушку Бетти. В облаке из переливающихся перламутровых пузырей клоунесса подплыла к циркачам.

— Бабул справился просто превосходно! Зрители в восторге! Тоффини, твой выход!

— Ну наконец-то! — ответил гимнаст и поднялся со стула. Извивая резиновые конечности, словно осьминожьи щупальца, он пошагал к клоунской голове.

Тетушка Бетти обвела присутствующих задорным взглядом, послала каждому из оставшихся воздушный поцелуй и отправилась следом за гимнастом, который уже скрылся во рту клоунской головы.

Зубная Фея почесала нос.

— Что-то я проголодалась, — сказала она и, взмахнув крылышками, опустилась на ближайший цветок. Постучав по бутону костяшками пальцев, она дождалась, когда лепестки раскроются и принялась завтракать. Внутри цветок весь порос человеческими зубами. Отрывая их один за другим, Фея начала их грызть, как орешки.

— Что такое, Кло? — спросила Вивиан, с недоумением глядя на мимессу, которая вдруг принялась возмущенно размахивать руками. Кло мычала и показывала остальным свою находку…

— Еще одна странная подкова? — удивился Левиттус. — Где ты ее взяла?

Кло тыкнула себя в грудь, и ее палец увяз в густой шевелящейся массе чернильного тела.

— Достала из себя? — спросила Вивиан. — Но откуда она там взялась? Ты, случайно, не ела подковы вчера за ужином?

Мимесса покачала головой и пожала плечами.

Гигантская голова клоуна между тем снова затряслась и снова выплюнула Тетушку Бетти.

— Кло! — провозгласила она, допрыгав до места, где устроились циркачи. — Твой выход!

Мимесса никак не отреагировала, рассматривая ржавую подкову.

— Кло, ты слышишь меня? Что это у тебя там такое?

Тетушка Бетти раскрыла рот, и из него вырвался длинный лягушачий язык. Хлюпнув, язык подцепил подкову и вырвал ее из рук мимессы.

— Откуда у тебя это? — с легким раздражением спросила тетушка и задумчиво почесала живот.