Прежде всего, нужно было решить, куда вести ребят. Когда-то очень много золота добывали прямо у нас за городом. В лесу и до сих пор везде желтеют шурфы и отвалы, но золота там никто больше не ищет. А километров за восемьдесят от нас есть Золотая Долина, и дядя Паша (он геолог, эвакуировался из Ленинграда, а живет у нас за стенкой в порядке уплотнения. – В. М.) рассказывал, что эта долина разворочена старателями до того, что по ней нельзя ни пройти, ни проехать.

Лучше всего нам отправиться туда. Не может быть, чтобы старатели все до дна из Золотой Долины вычерпали: хоть немного золота да осталось, а может быть, и самородок где завалялся. А ведь если найти самородок, то, наверно, сразу целый танк купить можно. А если два самородка – два танка. А если – три?

Вот здорово будет! Придем мы к нашему директору, бухнем на стол самородок и скажем:

– Смотря как понимать долг! Одни задачки про путешественников решают, а другие (это мы, Димка, Левка и я – В. М.) настоящие путешествия делают, золото ищут и танки для Красной Армии покупают.

Хотел бы я посмотреть, что скажет после этого Николай Петрович!

Я взял карту Советского Союза из учебника географии для седьмого класса и пошел к дяде Паше. Но он был не один. В комнате сидел еще этот тип в черных роговых очках, который вечно торчит у дяди Паши и разговаривает про геологию.

– Дядя Паша, – попросил я, – покажите мне на карте, где находится Золотая Долина.

– Эх ты, географ! – засмеялся дядя Паша. – Разве на такой карте ее найдешь? Тут даже наш город не обозначен.

Карта, конечно, была неважная. Я и сам замечал, что на ней все больше Рязани да Казани, Вязьмы да Клязьмы, а вот Холмогоров и то нет. А ведь в Холмогорах Ломоносов родился[6].

Дядя Паша достал из шкафа большую-большую карту и расстелил ее на столе. Я даже глазам не поверил: наш город на этой карте – в самом центре, как столица нашей Родины Москва.

Даже улицы и то заметны, и большущими красными буквами написано: Острогорск.

– А Золотая Долина вот где, – начал показывать дядя Паша. – Видишь речку? Это – Зверюга. Ты не гляди, что она маленькая. Только на карте она такая. Зеленая полоска вдоль Зверюги и есть Золотая Долина.

Я внимательно посмотрел на карту и сразу наметил маршрут: так делали все золотоискатели, прежде чем отправляться в путь.

– Дядя Паша! – все-таки спросил я, чтобы окончательно уточнить маршрут. – Значит, чтобы попасть в Золотую Долину, надо идти от нас на север?

– На север.

– Так прямо на север идти и идти?

– Так и идти. А ты не в Золотую ли Долину собрался?

– Нет! Это мы с Димкой поспорили. Он уверяет, что Золотая Долина от нас – на юг, а я говорю – на север. Выходит, он мне проспорил пять перышек.

Этот, который в очках, сначала почему-то ерзал на стуле и впивался в меня глазами, как шпион какой-нибудь, а тут даже рассмеялся:

– Нет, Паша, это – не Пржевальский! И чему только их в школе учат?

Я обиделся, но промолчал.

Не нравился мне этот тип!

Чтобы вы знали, как он выглядит, я вам его сейчас опишу. Представьте себе толстую чурку с глазами. Лоб у нее маленький и сразу, без всякой переносицы, переходит в здоровенный массивный нос, похожий на молоток без ручки. А под молотком начинаются губы, и эта чурка моментально сходит на нет, и начинается шея. Получается лицо без переносицы и без подбородка.

Это и есть голова Белотелова. И чего дядя Паша с ним связался? Ну и пусть этот очкастый тоже ленинградец.

Ленинградцы разные бывают.

Но хоть Белотелов и думал, что нам далеко до Пржевальского, мы все равно стали готовиться к экспедиции.

Прежде всего нам нужны были собаки. Все золотоискатели, о которых писал Джек Лондон, ездили только на собачьих упряжках.

Это дело мы поручили Левке: по собачьей части сильнее его никого не было.

Два дня Левка ходил весь истерзанный собаками и наконец повел нас в недостроенный дом на нашем дворе. Там, в подвале, у Левки уже было столько разных псов, что их хватило бы на десять упряжек: дворняжки, лайки, сеттеры, пинчеры, таксы, овчарки и даже китайский мопс.

– Ты жалкий чечако![7] – воскликнул Димка. Он тоже почитывал Джека Лондона. – Видел ли ты золотоискателя, который ездит на мопсах?

Я тут же приказал Левке всю благородную шваль выпустить, а для дворняжек и овчарок приготовить упряжку. Потом вы вернулись с Димкой домой и составили список необходимого снаряжения.

Ох, и пришлось нам побегать в этот день! Но мы все же успели, пока взрослые были на работе, достать все необходимое снаряжение и продовольствие и погрузить на санки, которые Левка взял у соседки. Мы легли спать, не раздеваясь, и я всю ночь с наслаждением слушал вой собак в подвале недостроенного дома: вой напоминал мне о том, что начинается, наконец, наша Северная Одиссея. На рассвете по сигналу Димки (крик сойки. – В. М.) мы должны были собраться около нашего подъезда, чтобы затемно промчаться на собачьей упряжке по городу и вырваться на снежный простор.

Часа в четыре утра сойка закричала. Я вначале думал, что это ревут коты на крыше, но посмотрел в окно и понял, что, действительно, слышал сойкин крик, так как у подъезда стоял Димка. Мне удалось, не разбудив мамы, выйти из комнаты. На лестнице меня ждал Левка в полном полярном снаряжении с бичом погонщика в руке, готовый мчать нас на своей упряжке со скоростью сорока миль в день.