— Скажите, Григорий Николаевич, а вы знакомы с этим человеком? — перебил комиссар.

Григорий поднялся, ему показалось странным, что его назвали по имени и отчеству. Так его еще никто не называл. Товарищи по учебе говорили просто Гриша, преподавательский состав официально, по званию и фамилии. Покраснев, тихо ответил:

— Нет, товарищ комиссар, не знаком, не встречались, знаю только по фотографии.

— Хорошо, что не встречались. Это будет необходимо, как говорится, для «Золотого дела». — Встал, вышел из-за стола, мягко ступая по ковру, прошелся по кабинету, сел на диван рядом с полковником.

— Я, Николай Григорьевич, совершил небольшой экскурс в историю, которая на наших с тобой глазах вершилась. Ты-то, конечно, не помнишь всего, совсем мальцом был. А я многое помню и еще обновил те годы в памяти. Вот в нескольких словах результаты моего «путешествия»…

Григорий пододвинул поближе стул, чтобы не пропустить ни одного слова комиссара. А тот, действительно, словно преподаватель на уроке истории, сжато, но предельно ясно обрисовал обстановку тех дней.

…В тяжелые годы Советскую Россию огненным кольцом фронтов охватили интервенты. Иностранные империалисты хотели отторгнуть от России и захватить Туркестан. Для осуществления этих планов в Ташкент прибыл американский консул Тредуэлл. Прикрываясь, как щитом, консульством, он развернул контрреволюционную деятельность, заручившись помощником из числа английских «дипломатов». Начальник английской военной миссии в Мешхеде генерал Маллесон организовал в городах Туркестана восстания белоказацких банд, а английский консул в Кашгаре Маккертней щедро снабжал деньгами и оружием басмачей. Все они были связаны с подпольной белогвардейской организацией в Ташкенте, поставившей перед собой задачу свергнуть Советскую власть.

Бухарские националисты объединились в партию «джумхуриет улема», сюда вошли и религиозные фанатики, проповедовавшие священную войну против Советов. А эмир бухарский Сейид-Алим-хан действовал против Советской власти в контакте все с тем же Маллесоном и полковником Зайцевым. Для их черных авантюр нужно было золото…

— Кстати, полковник, — после некоторого молчания добавил комиссар, — ничего нового ни о Зайцеве, ни о хорунжем узнать не удалось. Ну, Зайцев — более или менее видная фигура, как-никак военный комиссар Временного правительства, а вот его помощник — мелкая пташка. Служил в Хиве сотником в белоказацкой части под командованием того же Зайцева. После, по слухам, бежал за кордон. Но не мог же он унести с собой все, что было под силу каравану верблюдов!

Теплов-старший только вздохнул.

— Итак, лейтенант Теплов, с сегодняшнего дня вы возглавляете операцию «Золотое дело». Задание понятно?

— Так точно, товарищ комиссар!

Григорий был бесконечно счастлив, что ему доверили большое дело.

— Вам дам помощника. Вы его пока не знаете, познакомитесь. По возрасту он чуть старше вас, но пусть это не смущает. Парень скромный, хороший, окончил школу милиции. Прекрасно владеет приемами «самбо». О ходе дела докладывайте мне лично.

«Машина заработала», — подумал Григорий, глядя на комиссара.

— А пока вам придется поехать на курорт. Лейтенант растерянно переводил глаза с отца на комиссара: не шутит ли он? Но встретил серьезный взгляд.

— Да, хотя вы и здоровы, но придется поехать принимать лечебные ванны. Не помешает…

— Товарищ комиссар милиции, я действительно здоров! А «Золотое дело»?

Комиссар улыбнулся, хитро прищурил глаза, перевел взгляд на полковника.

— А ты как думаешь? Ехать ему или нет?

— Ехать и путевку готовить на десятое октября в санаторий «Красная Звезда». Разрешите объяснить лейтенанту некоторые, так сказать, обстоятельства? — Увидев, что комиссар слегка кивнул головой, повернулся к сыну.

— Видишь ли, Гриша, недавно один наш общий знакомый тяжело заболел. Ему срочно прописали нарзанные ванны. И мы боимся, как бы с ним там что не случилось. Поэтому с ним нужно быть все время рядом — и днем, и ночью. Сердечник все же… — многозначительно добавил он.

— Вот так, товарищ лейтенант, — проговорил комиссар, подойдя к Григорию. — Теперь ясно, зачем надо ехать?

— Так точно, товарищ комиссар!

— Более подробные инструкции получите позднее. А сейчас можете идти. Желаю успеха! И крепко пожал молодому офицеру руку.

— Будет лучше, Николай, подошел комиссар к старшему Теплову, когда они остались одни, — если об истинном положении вещей не будет знать ни Гриша, ни Назаров. Второй — хоть и опытный работник, но все равно боюсь, как бы они не спугнули птичек. А теперь давай-ка посидим, обдумаем все в деталях. Ночью детали разложим по полочкам, а утром еще раз переложим с места на место.

Скоростной воздушный лайнер приземлился на аэродроме «Минеральные воды». В группе прибывших, направляющихся к выходу, шли два молодых человека. Впереди с чемоданом медленно продвигался пассажир в чесучовом костюме. Он не пожелал свои вещи положить в автокар и, войдя в зал ожидания, грузно опустился в кресло. Сняв соломенную шляпу, принялся вытирать платком потное лицо и шею. Молодые люди сели рядом.

— Гриша, — заговорил — один из них, обращаясь к товарищу, — передохнули? Теперь поехали дальше. Сядем в автобус, доедем до вокзала, а дальше — на электричке.

— Не торопись, — ответил второй, — столько тряслись в самолете. Устал. Интересно, что за санаторий «Красная Звезда?»

Сидящий рядом незнакомец отодвинул чемодан, оглядел соседей.

— Так вы мои попутчики? Я тоже в «Красную Звезду». — И продолжал: — Значит, летели вместе? Как это вас не заметил? — Оглянулся, снова вытер лицо. — Нарзанчику бы, что-то мутит…

— Я схожу, — поднялся чернявый ладно сбитый крепыш. Нет, Рашид, подожди, — взглянул его товарищ на попутчика по самолету.

— Предлагаю вам пойти в буфет, там перекусим и нарзанчика выпьем, а затем коллективно в санаторий добираться будем.

— Факт, — согласился Рашид, — конечно, коллективно интересней. Едемте с нами!

Сосед поднялся, страдальчески взглянул на свой большой чемодан и снова сел.

— Не беспокойтесь, поможем. Рашид, бери, я понесу твой.

Из буфета к автобусу попутчики шли друзьями. Машина доставила курортников к железнодорожному вокзалу, где они пересели на электричку. Заморосил дождь. Рассекая пелену, состав из пяти вагонов стремительно несся к станции Бештау. Стоянка недолгая. Перрон усыпан мокрой листвой, позолоченной осенью. И снова электричка помчалась по зеленому коридору лиственного леса. Деревья сплошной стеной подходили к линии. Косые струи дождя бились о стекло, ползли вниз. Миновали Пятигорск. Дождь лил как из ведра, закрыв сплошной завесой Ессентуки.

Станция «Белый уголь». Дождя словно и не было, в просвете облаков проглядывалось солнышко. Какой-нибудь десяток километров — и над Кисловодском по-летнему яркое солнце. На вокзале суетились курортники.

— Товарищи! Кто в санаторий «Красный Октябрь»? Пожалуйста, подойдите ко мне! — перекрывал вокзальный шум сочный баритон.

— Товарищи! Кто в «Орджоникидзе»? «Красную Звезду?»— вторили ему голоса. Курортники спешили на зов, садились в автобусы.

— Ну, Рашид, — смеялся Григорий, — приехали мы с тобой туда, где небеса худые, льет и льет. Пожалуй, насчет загара нам и думать нечего.

На этот раз Рашид не ответил своим привычным «факт», он с любопытством осматривался по сторонам.

— А вы, молодые люди, просите, чтоб вам прописали кварц, почернеете, как уголь, — шутил новый знакомый. Он удобно устроился на сиденье автобуса. Несколько минут езды, и послышался торжественный голос гида: «Санаторий «Красная Звезда»!

— Сестра, пожалуйста, поместите нас в одну палату, — попросил Григорий и взглянул на своего нового знакомого.

— Виктор Иванович, вы не возражаете?

— Нет, что ты, очень хорошо! Земляки же!

— Пятый корпус, двадцать первая палата. А сейчас, пожалуйста, сдайте вещи на хранение и — в душ.