Уверения графа Эйлсбери, что Вильгельм III разрешил Мальборо, Расселу и другим министрам переписку с Сен-Жерменом, не выдерживают критики. Эйлсбери, который писал свои мемуары после тридцати лет изгнания, мог знать о том, что было известно в якобитских кругах, но он явно не был посвящен в тайны двора Вильгельма III. После обвинений, выдвинутых Фенвиком, Шрюсбери специально оправдывался перед Вильгельмом — какой смысл это имело бы, если переговоры с якобитами велись с согласия короля? Герцогиня Мальборо, когда она в старости выпустила печатное оправдание своих поступков, также не ссылается на подобное разрешение Вильгельма III. Утверждения Эйлсбери явно находятся в противоречии и с тем фактом, что Мальборо даже угодил в 1691 году в Тауэр по оказавшимся в данном случае ложными обвинениям в сотрудничестве с якобитами. Есть прямое указание о возмущении Вильгельма флиртом Мальборо с якобитами.

К этим доводам Д. Дэвиса, которые сознательно игнорировал У. Черчилль, можно добавить и другие. Утверждение У. Черчилля, что слова Якова II о выдаче Мальборо планов экспедиции не были написаны свергнутым королем, может быть опровергнуто. Скептически относящийся к «неудобным» якобитским источникам, У. Черчилль безоговорочно принимает на веру свидетельство ректора Шотландского иезуитского колледжа, что мемуары Якова II были доведены до 1660 года. Бросается в глаза, что ректор заявлял это только о тексте мемуаров, который находился в колледже и который вовсе не обязательно был полным текстом. В 1695 году Яков II сообщил кардиналу Бульонскому, который готовил тогда биографию маршала Тюренна, что он, Яков, год за годом описывает свою жизнь. Это свидетельствует A.M. Рамсей в книге «История Тюренна», напечатанной в 1735 году в Париже (эта книга Рамсея осталась неизвестной У. Черчиллю). Наконец, нужно учесть мнение такого крупного историка, как К. Фейлинг, считавшего, что биография Якова II, написанная Диконсоном, основана если не на мемуарах низложенного короля, то на каких-то его записях и бумагах. Так что отвергнуть свидетельство Якова II возможно, если и его считать обманутым Мелфортом и Нэрном.

В 1700 — 1714 годах происходила война за Испанское наследство, в которой Англия и ее союзники — Голландия и германский император — выступили против Франции. В начале войны умер Вильгельм III, его преемницей стала младшая дочь Якова II Анна.

Война привела к расширению деятельности английской разведки. Как правило, британские агенты без особого труда даже во время войны находили способы, тайно отправляясь из французских портов, достигать Англии, другие предпочитали более далекий путь — через Голландию. Многие сведения удавалось добывать в самой Голландии. В 1710 году министр Роберт Харли писал: «Гаага — центр деловых переговоров и получения разведывательных сведений».

Шпионские функции неизменно составляли часть обязанностей британских послов. Однако иногда разведывательные задания составляли главное в их миссии, а дипломатические поручения представляли собой лишь благовидное прикрытие. Речь могла идти и о сборе информации — такова, например, была основная обязанность полковника Митфорда Кроу, назначенного в 1705 году в Геную. Как прямо было сказано в его инструкциях, формально он посылался для обсуждения вопросов развития торговли между Англией и Генуей, а в действительности — для наблюдения за ходом восстания в Каталонии и передвижениями неприятельского флота. Однако нередко, как и в прошлые времена, основной целью могли быть попытки организации дворцовых переворотов, устранение министров, проводивших неугодную Лондону политику, и т.п.

Часть английских разведчиков подозревали в том, что они являются шпионами-двойниками. Так, адмирал Рук в 1709 году переслал герцогу Шрюсбери сообщения некоего Джона Сорена. Министр ответил, что они, видимо, являются выдумкой, цель которой — добыть взамен информацию о планах английского командования. Поэтому Сорена и его корабль следует продержать длительное время под стражей, пока сведения, которыми он располагал об английском флоте, не потеряют ценности для врага.

Шпионажем от случая к случаю занимались по обычаю или по представившейся нужде различные ведомства, причем разведывательные организации имели тенденцию превращаться в наполовину или целиком личную разведку лиц, которые являлись главой таких ведомств — военного, морского, иностранных дел и др. Чаще всего это происходило, когда во главе министерств стояли люди, разделенные острым соперничеством в борьбе за власть. Разумеется, в результате получаемая информация не сообщалась другим министрам и могла использоваться в целях, резко отличавшихся от тех, к достижению которых стремилось правительство в целом. Эффективность такой организации в большой мере определялась способностями ее главы. Так, действенность разведки Мальборо целиком была следствием его личного умения и почти безошибочного выбора подходящих помощников. А что в этом отношении мог сделать, допустим, супруг королевы Анны, Георг, принц датский, которого королева после восшествия на престол поспешила сделать лорд-адмиралом? Некогда Карл II в сердцах говорил: «Я испытывал его трезвым, я испытывал его пьяным и ничего не нашел в нем». Карл поэтому рекомендовал принцу как средство против тучности «гулять со мной, ездить верхом с моим братом и выполнять свои обязанности в отношении моей племянницы». Георг последовал доброму совету — они имели с Анной семнадцать детей, которые все умерли в самом раннем возрасте. Если не считать еще охоты, обычным занятием Георга было стоять у окна и отпускать нелестные замечания о прохожих. Подобная наблюдательность была еще явно недостаточной для шефа секретной службы адмиралтейства.

Только антистратфордианцы в неуемном рвении стремились связать творчество Уильяма Шекспира с тайной войной. Однако другой знаменитый английский писатель действительно сыграл немалую роль в истории шпионажа.

…В 1702 году в Лондоне появилась анонимная брошюра «Кратчайший способ расправы с диссидентами». На первый взгляд это было произведение лютого реакционера-тори, ярого сторонника государственной англиканской церкви, призывавшего искоренять сторонников различных протестантских сект каторгой и виселицами. Но вскоре стало очевидным, что этот, уже почти неправдоподобно «свирепый» памфлет был явной пародией на торийских церковников. И обнаружен его автор — виг, лондонский купец, несколько раз богатевший и терявший приобретенное состояние в новых спекуляциях, еще недавно доверенное лицо короля Вильгельма. Именно этому человеку, сменившему за свою жизнь добрую сотню псевдонимов и написавшему много различных произведений, было суждено обрести бессмертие благодаря одному из них, название которого — «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо».

Но это случилось позже, а пока Даниель Дефо был брошен за дерзкую сатиру в лондонскую тюрьму Ньюгейт без указания срока заключения, предоставленного на «благоусмотрение» королевы. Рукопись памфлета была сожжена рукой палача; самому Дефо пришлось вдобавок не только уплатить большой денежный штраф, но и трижды выстоять у позорного столба. Дефо не унывал. Он даже написал «Гимн позорному столбу» (1703 год), в котором выступал с зашитой свободной мысли и свободы печати. Но Дефо не был принципиальным и стойким борцом, да и столкновение тори и вигов — он отлично понимал это — выродилось в борьбу продажных клик. Через несколько месяцев Дефо помирился с правительством и был выпущен из тюрьмы.

А в 1704 году достопочтенный Роберт Харли, спикер палаты общин и будущий граф Оксфордский, получил со специальным курьером безымянный документ, изложенный на 23 страницах ровным, разборчивым почерком. Харли ждал этот документ, содержание которого ему было уже сообщено, и, конечно, знал автора Даниеля Дефо. А тот, в свою очередь, знал, кому посылать свое сочинение.

Харли был умным, честолюбивым и абсолютно беспринципным политиком, готовым любыми средствами бороться за сохранение и усиление своей власти. Как заметил один современник (Уильям Каупер), достопочтенный мистер Харли по своему характеру «любил заниматься обманом и интригами, далее когда в этом не было нужды, дабы испытывать удовольствие от своего хитроумия. Если кому-либо от рождения было с необходимостью предопределено стать мошенником, так это ему». Понятно, что Харли с большим вниманием прочел послание Дефо, содержащее проект организации всеобъемлющей шпионской сети как внутри Англии, для борьбы с врагами правительства, так и за ее пределами. (И, что не менее важно, эта секретная служба должна была вести также слежку за врагами Харли в самом правительстве и сделать его полновластным главой министерства.) «Если бы я был министром, — писал 2 ноября 1704 года Дефо Харли, — я постарался бы по возможности знать, что каждый говорит обо мне». Для начала Дефо предлагал создать подобную организацию в юго-восточной Англии. Учитывая плохое состояние тогдашних дорог, приводившее к изоляции отдельных районов, он рекомендовал ввести регулярную посылку секретных агентов в каждый район, которые должны были доносить о малейших признаках антиправительственных настроений. Проект был оценен, и Дефо стал организатором секретной службы.