— Да, немного.

— Леди Ричардсон плохо себя чувствовала — возможно, по той же причине, что и ты.

— Мы уже пришли к выводу, что леди Ричардсон могла быть моей отравительницей, но я никогда ее не видел в отличие от тебя. Леди Аррадейл подходит на роль леди Ричардсон?

— Та выглядела значительно старше, это точно. Так что вполне, хотя сомнительно.

— Почему?

— Вряд ли такая женщина способна покорить твое сердце.

— Мое сердце не тронуто, — огрызнулся Бренд.

— Как скажешь.

— Значит, леди Ричардсон — это не леди Аррадейл. Мы топчемся на месте. — Ощущая странное облегчение, Бренд встал и одернул свой жилет. Он злился на свою незнакомку, которая провела его как последнего болвана, но не хотел, чтобы она попала в лапы к Бею. — И вообще, зачем ты во всем этом копаешься? — резко спросил он. — Я же просил тебя — забудь! Мне неприятно, и пусть проклятая обманщица горит в аду, но у меня нет желания опять возвращаться к этой истории.

Бей невозмутимо поднялся с места.

— Ты, кажется, хотел наведаться в гости к сэру Дигби?

— Да. — Бренд суетливо поправил галстук, чувствуя себя рыбой, попавшей на крючок. — Судя по этому джентльмену, имение у него простое, без претензий.

— А Аррадейл, по-твоему, имение с претензиями? Как же тогда ты назовешь аббатство Ротгар?

Бренд махнул рукой, и братья улыбнулись друг другу. Раунд окончен, ничья.

— Поезжай, если хочешь, — кивнул Бей. — Тем более что я в этом заинтересован, поскольку Венскоуту грозит нашествие сторонников Коттера. Посмотришь, как там дела, и расскажешь мне, если увидишь что-нибудь необычное. — Он двинулся к двери.

Чтобы поддержать авторитет семьи, Бренд вдобавок к своей печатке надел на палец сапфировый перстень.

— А ты больше не будешь совать свой нос в мои дела?

— Без всякой на то причины — нет. Должен признать, что графиня вызывает во мне здоровый интерес.

— Как форель вызывает здоровый интерес у рыбака.

Бей улыбнулся и открыл дверь:

— Возможно. Но раз ты так хочешь, я сохраню все свои открытия при себе.

В этот момент по коридору проходили другие гости, и Бренд сдержал свое возмущение. Бей прав, ему не хотелось ничего знать.

Но если леди Аррадейл и есть его таинственная незнакомка, то как мог он позволить Бею следить за ней? Впрочем, когда она подошла поприветствовать их — такая же ослепительная, как и Бей, — в душе у Бренда ничего не шевельнулось — ни воспоминания, ни желания, ни ненависти.

Нет, это не она. Его дама все еще в безопасности.

— Милорд! — воскликнула хозяйка дома, с веселым удивлением оглядывая наряд Бея. — Вы просто озарили своим блеском сей мрачный уголок Йоркшира.

Бей отвесил ей любезный поклон.

— Миледи Аррадейл, там, где сияете вы, не может быть мрачно.

Ее богатое платье из красного травчатого шелка с рюшами и бантиками вполне годилось для королевского двора. Вдвоем они являли неповторимую картину в красных, черных и золотых тонах.

Уже в следующую секунду леди Аррадейл щелчком раскрыла свой золоченый веер.

— Значит, нам с вами опасно бывать вместе, милорд. Мы способны ослепить все собрание.

— Вот и отлично! Как заметил Эдип, слепые тоньше чувствуют музыку. Вы станцуете со мной первый менуэт, миледи? Это прекрасный повод для флирта.

Она взглянула на него поверх веера.

— Бал на то и бал, милорд, чтобы немножко пофлиртовать.

Надавив пальцем на веер, Бей опустил его вниз.

— Хочу вас предупредить, леди Аррадейл, что я ничего не делаю понемножку.

Глаза дамы испуганно округлились. Возможно, до нее наконец дошло, что она шутила с огнем, хотя из них двоих в красном была именно она. Бренд пожалел бы несчастную, если бы не считал ее подлой обманщицей, которая принимала участие в его отравлении, ибо на правой руке леди Аррадейл в созвездии ярких камней поблескивал крупный красивый рубин.

Тем не менее Бренд все же немного сочувствовал графине, поскольку Бей собирался ее обольстить, исключительно чтобы рассеять подозрения. Впрочем, она того заслуживала.

Розамунда потихоньку юркнула в дом Аррадейл, сознавая всю глупость своего поступка. «Я пришла сюда, чтобы навестить Дигби», — настойчиво внушала она себе, но это была возмутительная ложь. Розамунда пришла сюда вопреки всякому здравому смыслу, чтобы в последний раз увидеть Бренда.

Легко прошмыгнув мимо слуг, поглощенных бальными хлопотами, она прошла в маленькую пустующую галерею, напротив которой, в галерее побольше, помещался оркестр. В детстве это было их с Дианой излюбленное потайное местечко, откуда они подглядывали за взрослыми.

Теперь она стала шире, да еще в пышных юбках, а потому с трудом протиснулась в пыльный закуток за шторами. Наконец, устроившись поудобнее, она приложила глаз к одной из двух аккуратно прорезанных дырочек, и перед ней возник сверкающий зал: пестрые шелка, золото и драгоценности, искрясь, переливались под огромными свечными люстрами.

На мгновение ей захотелось туда, в сказку. Однако уже в следующую минуту здесь, наверху, она почувствовала себя одной из пышнотелых богинь, изображенных вместе с богами на расписном потолке бального зала и с высоты взиравших на глупых людишек. Она видела; как лорд Фенкотт ущипнул миссис Машем, причем последняя не возражала, а леди Ковердейл испепеляла взглядом своего старого врага — миссис Пьюк-Херрис.

Где же Бренд? А вдруг она увидит, как он кокетничает с какой-нибудь красоткой? К несчастью, Розамунда не могла различить его в массе бледных, напудренных лиц. В том, что она сразу его узнает, у нее не было сомнений.

И тут в зал вошел высокий мужчина в черном шелковом одеянии, на котором, как всполохи в ночи, поблескивала золотая вышивка. Маркиз! А рядом с ним — Бренд.

Она радостно улыбнулась от облегчения. Ей нравилась его простота. На нем был хороший костюм — богатый, но не вычурный. Бренд носил его небрежно, не рисуясь. Не успев войти, он уже кому-то улыбнулся и присоединился к группе беседующих мужчин.

Розамунда опять взглянула на маркиза. Он разговаривал с Дианой, и отсюда, с божественного возвышения, они смотрелись поразительно гармоничной парой. Он — в черном с россыпью золотого и красного, она — в ярко-красном с золотыми и черными оборками. По тому как Диана гордо вздернула подбородок и выставила перед собой черно-золотой веер, Розамунда поняла, что ее кузина и маркиз Ротгар скрестили шпаги — правда, в очаровательной светской манере.

Ох, Диана! Не надо дразнить маркиза! Тут сердце Розамунды екнуло от подозрения. А может, Диана только защищается от разгневанного врага? Все-таки вдовий дом был прямой ниточкой к Аррадейлу, но никак не к Розамунде. Ладно, все равно Маллорены не сумеют ничего доказать и не станут мстить графине Аррадейл.

Она вновь перевела взгляд на Бренда и стала следить за ним глазами, пока он ходил по залу. Было видно, что он уже успел понравиться местному обществу и с ним охотно общаются. А как же иначе? Он такой обаятельный и ко всему проявляет интерес. Кажется, ему даже удалось разговорить хорошенькую, но застенчивую мисс Мифлин.

Оркестр грянул менуэт, и толпа заволновалась, отступила к стенам, оставив середину для танцев. Диана, как самая высокопоставленная дама, должна была открыть бал, выбрав себе кавалера. Как и следовало ожидать, она остановилась на маркизе, который имел преимущество хотя бы из-за своего титула.

Разумеется, оба они танцевали безупречно, обученные этому искусству с детства, но Розамунде, которая наблюдала за ними сверху, казалось, что это не танец, а скорее дуэль. Скрещенные взгляды, выверенные шаги и сомкнутые руки таили в себе опасность. Девушка облегченно вздохнула, когда в круг шагнули леди Фенкотт со своим кавалером, а за ней и другие дамы согласно титулам.

Однако при виде Бренда в паре с мисс Мифлин Розамунда разволновалась. Впрочем, быстро успокоилась: не мог же он прийти на бал и ни с кем не танцевать!

В душе у нее все переворачивалось. Она не хотела, чтобы Бренд танцевал с молодыми женщинами. Между тем робкая Силия Мифлин улыбалась и даже разговаривала со своим кавалером, несмотря на то что при встрече с незнакомыми людьми на нее обычно нападал столбняк. Розамунда не могла взирать на это равнодушно. Но почему? Она уже вернулась к мужу и строила жизнь, в которой для Бренда не было места, и при этом ее ранила всего лишь его улыбка, предназначенная другой.