— Я только начал поиски, — холодно бросил брат, — потому что отвлекся на своего непутевого братца, состояние которого почему-то внушало мне тревогу. Мои люди занимаются тщательным расследованием…

— Отзови их обратно.

Бренд по-прежнему не понимал, что произошло и как теперь быть, но ему не хотелось, чтобы брат искал его таинственную незнакомку. Слишком уж жестоко Бей расправлялся с обидчиками своих родственников.

— Я уже сказал: это личное, — добавил лорд, положив записки на столик у кровати. — Все уже закончилось. У меня нет ни малейшего желания опять встречаться с этой женщиной. Я немного отдохну, и мы поговорим о делах. Нам надо многое с тобой обсудить.

— С нетерпением буду ждать этого волнующего момента.

Зная, как ничтожен интерес Ротгара к фермерским новациям, Бренд весело расхохотался.

Однако, как только брат ушел, он опять лег в постель и задумался. Незнакомка очень хотела, чтобы он уехал и больше никогда не возвращался. И похоже, приложила к этому все усилия. Тогда тем более непонятно, зачем она здесь объявилась, зачем подвергла себя такому риску. Столь странный поступок роднил ее с Маллоренами — они тоже стремились доводить дело до конца и заботиться обо всем, вплоть до мельчайших деталей.

Бренд закрыл глаза, отчаянно пытаясь воспроизвести в памяти последние часы с незнакомкой, не она ли подносила ему чашу с ядом, или это всего лишь плод его расстроенного воображения? Все события и лица окутывала пелена.

В самом деле, дежа вю! Хорошо хоть на этот раз он не забыл свое имя. Ладно, скоро все прояснится.

Вечером следующего дня Розамунда наконец-то приехала домой. Наряду с горечью она испытывала радость от возвращения в Венскоут, в свой безопасный мирок, где она играла вполне понятную роль и выполняла привычные обязанности. При виде деревенских домиков и стены из крепкого камня на глаза ее навернулись слезы.

Эта высокая стена была построена еще во времена шотландских набегов и сразу полюбилась Розамунде, едва она вышла замуж и поселилась в Венскоуте. Укрывшись от всего света за каменной оградой, девушка с упоением работала в саду. Стена стала ее союзницей и подругой. Увитая плющом, мыльнянкой и флоксами, она вовсе не угрожала и не отталкивала, а железные ворота имения всегда были гостеприимно распахнуты.

Когда карета остановилась во дворе, Розамунда на миг застыла в неподвижности, очарованная музыкой Венскоута: веселым журчанием реки, сбегавшей по камням, тихим воркованием голубей в голубятне, жужжанием пчел, пением птиц и петушиными криками. Повсюду разливались ароматы лаванды, жимолости и роз. Она у себя дома!

Сияя от радости, на крыльцо вышел Дигби. Девушка тотчас выскочила из кареты, подбежала к мужу и бросилась в его объятия.

Сэр Дигби Овертон, крупный энергичный мужчина, тут же крепко прижал ее к груди.

— Ах, Рози, как же я по тебе скучал! С возвращением тебя!

Она подняла глаза и улыбнулась мужу, но, увидев его болезненно красное лицо, с трудом удержали на губах улыбку. У Дигби была жуткая одышка, хотя он всего лишь спустился ей навстречу.

Это, конечно же, Эдвард постарался!

— Пойдем в дом, — сказала она, взяв его за руку. — Ужасно хочется чаю! Заодно расскажу тебе о своих приключениях.

Он усмехнулся и ущипнул ее за щечку.

— О том, как ты кокетничала в Харрогите, малышка?

В его глазах читался вопрос — стыдливый, невысказанный вопрос, на который она ответила невинной улыбкой. Вряд ли она решится напрямик заявить ему о своем поступке, хорошо бы он сам догадался. И одобрил.

И вот уже Розамунда разлила по чашкам чай.

— Ах, как хорошо! Я сегодня весь день в дороге, торопилась домой. Надеюсь, ты не сердишься, что я на несколько дней задержалась в Аррадейле?

— Нисколько, малышка. Ну, расскажи мне про маскарад. Ты ведь давно уже не развлекалась. Весело было?

— Очень. — Набравшись смелости, Розамунда решительно кивнула. Только сейчас до нее дошло: Дигби думает, что все свершилось на маскараде. Что ж, тем лучше.

Муж между тем закрыл глаза, и она, к своему ужасу, увидела, как из-под век его катятся слезы.

— Дигби!

Он тотчас овладел собой:

— Все в порядке, милая, не волнуйся. — Достав носовой платок, он отер свои пылаюшие щеки. — Ох, Рози, ты такая смелая девочка! Такая хорошая, верная жена.

Теперь пришлось глотать слезы Розамунде. Дигби ничуть не кривил душой, и это успокоило ее душу и совесть. Если бы можно было рассказать ему всю правду: как все было, что она чувствовала, как полюбила… Нет, нельзя перекладывать такой груз на его плечи! Она понесет эту ношу одна.

— На маскараде было столько народу — несколько сот человек! — отозвалась она с нарочитой веселостью в голосе. — А какие чудесные костюмы, Дигби, если бы ты только видел: рыцари, пираты, нимфы, чудовища… А маски — звериные морды, птицы, даже страшные ястребы и орлы. И совершенно не догадаться, кто есть кто! — Она болтала без умолку, стараясь передать свои впечатления от маскарада и в то же время сообщить то, что он хотел услышать.

Дигби с улыбкой кивнул.

— Тебе надо почаще бывать в обществе, Рози. Что хорошего целыми днями сидеть дома?

— Мне нравится дома. Впрочем, наверное, нам обоим надо выходить в свет. Я знаю, ты редко покидаешь имение, потому что я не люблю встречаться с незнакомыми людьми.

— Просто меня тоже вполне устраивает жизнь в Венскоуте, малышка. Особенно в последнее время. Ты виделась в Аррадейле со своими родными?

— С мамой и Саки. И, конечно, с тетей Аррадейл. Она передает тебе привет…

Розамунда еще какое-то время рассказывала про ужин у тетушки и многообещающий роман мистера Туркотта и миссис Лэмпвик. Однако разговор почему-то начал ее утомлять. Надо же, раньше ей не составляло труда найти тему для беседы с мужем…

И тут она поняла, что постоянно сравнивает своего собеседника с любимым, и плотно закрыла дверцу в этот тайный уголок своей души. О Господи, только бы родить! Это будет ее любимое дитя, любимое и желанное!

Маленькая частичка Бренда.

Розамунда снова захлопнула невидимую дверцу и заперла ее на засов.

— Вдовы должны выходить замуж, — отозвался между тем Дигби относительно миссис Дэмпвик. — Нехорошо оставаться одной. Особенно молодой вдове.

Розамунда улыбнулась:

— Если у вдовы есть дети, ее жизнь достаточно наполнена. — Фраза прозвучала как своего рода обещание. Она говорила совершенно искренне, хотя мечтала совсем о другом: прожить еще десятки лет с Дигби.

Впрочем, Розамунда тут же печально вздохнула. Даже если Дигби умрет, Бренду Маллорену все равно не будет места в ее жизни, ибо ее жизнь — это покой и уединение Венскоута, а его — огромные поместья, королевский двор и знатное общество.

«Прекрати, Роза! Забудь его».

Девушка решила сменить тему:

— Как я поняла, в мое отсутствие здесь был Эдвард с каким-то коттеритом? И зачем только ты пускаешь его в свой дом?

Дигби вздохнул и покачал головой:

— Он мой наследник, Рози. Во всяком случае, пока. А отсюда до ближайшей гостиницы не так уж и близко. Они с приятелем приехали под вечер. Не мог же я дать им от ворот поворот.

— Именно поэтому он и приехал под вечер.

— Да, признаюсь, меня раздражают его нелепое одеяние и бесконечные проповеди по малейшему поводу: он мне все уши прожужжал своей диетой. А как он кривится при виде спиртного или пышного бюста горничной! — Дигби лукаво подмигнул. — Я нарочно велел Полли приспустить еще на дюйм вырез сорочки и окружить Эдварда особым вниманием.

— Дигби! — Розамунда расхохоталась. — Какой же ты хулиган!

Горничная Полли обладала роскошными формами и тонкой талией, которая только подчеркивала все остальное. Вообще-то она была скромной девушкой, но охотно демонстрировала свою стать.

Хозяин тоже рассмеялся и снова смахнул слезы с глаз.

— Клянусь тебе, малышка, он просто побагровел от волнения! Зато Джордж Коттер, надо отдать ему должное, даже бровью не повел.