Ногам в капронках снова стало холодно, и это если не думать о нежной коже бёдер поверх силиконовой резинки чулков. Воистину, мне ещё и молоко должны давать за вредность.

Если что меня в мужчинах и поражало, так это умение играть в железные игрушки. Они делали это с упоением, и не имели значения ни возраст, ни статус. Вот наглядный пример - мультимиллионер Таир Шакиров. О, с каким брезгливым лицом он садился в мою прокатную машинку! А сейчас поди ж ты - увлёкся. Вдохновенно газует, я даже стала думать, что и правда сможет. Смог. Мужик, пусть и голубых кровей. Я поневоле им залюбовалась.

Вышел, ногами ступил в грязную снежную кашу, брезгливо поморщился. А я вдруг ощутила прилив неожиданной нежности. Подумала - ну, зачем ты такой богатый, Шакиров? Если бы не твои миллионы, меня бы не вынуждали тебя предать. Жил бы спокойно, внуков рожал на радость своей бабке. Бррр - вспомнила старую грымзу и даже худо стало, хотя я встречалась с ней всего один раз в жизни.

— Всё, - сказал Таир.

— Всё, - с грустью согласилась я.

И испугалась вдруг, что возьмёт и уедет. А у Годзиллы - папочка! А в папочке кое-что для меня очень неприятное. Да и думается, не отпустят меня теперь просто так, пока не доведу дело до конца. Шакирова отпускать нельзя.

— Чтобы я без тебя делала, - улыбнулась я. - Совершенно город не знаю, даже куда звонить, чтобы спасли. Ехала в гостиницу, приехала сюда, чуть не разревелась от беспомощности.

Таир посмотрел на меня чуть вздернув бровь - черт, не переигрываю ли? Но в конце концов, время здорово меняет людей, отчего бы мне не стать трепетной девой? Таир ко мне шагнул, я от неожиданности назад, и снова проклятые каблуки подвели - чуть не упала.

Он мне руку подал. Сильные руки, широкие ладони, пальцы тонкие длинные. И… Вспомнилось. Взгрустнулось. Заискрило. Захотелось ладонь его погладить, но я себя одернула - не время.

— Некому будет спасать, - мягко сказал он,  - звони мне.

И небрежно достал визитку, вложил в мои руки. Я стиснула пальцами тисненый прямоугольник бумаги. Растерялась. Только сейчас поняла, что он успел мою машину загнать к козырьку подъезда и освободить себе путь. Что, так и уедет? А как же папочка, как же Годзилла?

— Сандугач (соловей), - произнёс Таир непонятное слово.

Мягко, почти шёпотом. Мне щедро плеснуло мурашек за шиворот, а татарский негодяй сел в свой "Прадо" и… уехал! Мать вашу, уехал!

Я чулки надевала. Юбку нашла, наверное, самую короткую в мире. Я караулила за домом, смотрела, как он провожает девицу, которая наверняка бы понравилась его бабке. Я стрессово загоняла машину в сугроб, наконец! А он - уехал. Завибрировал, замигал секретный телефон, точно знали, что сейчас время самое подходящее.

— Как успехи?

— Он уехал, - покаянно призналась я.

Несколько секунд тишины. Потом я ожидала, что Годзилла на меня накричит. Оскорбит. Но он был спокоен, и от его спокойствия меня лихорадило.

— У тебя был один шанс. Ты его потеряла.

Я испугалась, что он сбросит звонок, сжала крепче трубку.

— Вы сами сказали, что он ездит к бабке раз в неделю… Будут ещё шансы.

— Бабка уезжает в деревню хрен знает насколько. И только к ней Шакиров ездил без охраны. Да и боюсь, если ты не заинтересовала его сразу…

Я вспомнила - визитка! Он мне визитку дал, значит не все потеряно!

— Он мне номер оставил! Восемь, восемьсот сорок три…

Годзилла дослушал до конца. Вздохнул.

— Это его приемная. Через секретаря ты не пробьешься. Но я дам тебе ещё один шанс, просто потому, что я очень добрый и человечный дядя. Я не ем маленьких испуганных девочек. У тебя есть два дня.

И в трубке запиликало, следом замолкло. Я забралась в машину, её заглушили и она порядком выстыла. Два дня! Так мало, просто чертовски мало. Отъехала, обернулась, оглядывая дом. Показалось, что в одном из окон фигурка маленькой старушки в платке. Белом. Я даже поежилась - со страху. Вернулась в гостиницу - за стенкой трудится очередная жрица любви. Засунула голову под подушку, пытаясь спрятаться от чужих стонов. Получилось. Но не от Таира.

— Сандугач, - словно наяву послышался его шёпот.

И снова табун мурашек, того и гляди, всех тараканов в голове разгонят. Господи, что ж делать-то? Хотя никто не обещал, что будет легко.

А снилось мне той ночью, что у меня усы выросли. Странно, с чего бы?   

— Таир Ильдарович, можно?

Руслан, начальник службы безопасности, вошёл в кабинет и замер напротив. Я сделал ему жестом знак дождаться окончания телефонного разговора.

— Это разве мои проблемы? — очень спокойно, даже ласково, ответил собеседнику, устав выслушивать его оправдания, — мы договаривались, что партия приедет на этой неделе, иначе вы платите неустойку.

А проценты по договору за нее зверские, мои юристы постарались, и это станет хорошим уроком за срыв сроков, не только для них, для всех.

В последние месяцы в нашей фирме и без того проблем хватало: несколько раз грабили АЗС, с завидной периодичностью ломались бензовозы, сбоило оборудование на нефтебазе. Не глобально, мы справлялись, но на ночные звонки я отвечал с томящим предчувствием очередных неприятных новостей.

— Таир Ильдарович, мы доставим их на следующей неделе, обещаю! Но может, как-нибудь договоримся? Мы раньше никогда вас не подводили…

— Нет.

К счастью, одного моего "нет" было достаточно, чтобы прекратить на том дискуссию.

Отложил телефон в сторону. Руслан заметил, сразу подобрался, наклоняясь вперёд. Сколько он со мной работает? Лет шесть, может, больше уже. Никаких понтов, всегда четко и по делу, хотя перестраховаться любит, особенно когда моей безопасности дело касается.

— Что нового — хренового? Узнал что-нибудь?

Разгром на трёх наших автозаправках не давал покоя: менты особой активности в деле не проявляли, следствие тянулось уже пару месяцев, а подвижек все нет и нет. Стоило бы подключиться раньше, чтобы по горячим следам выследить этих пидорасов, но момент был упущен. А это всегда чревато: подумают, спустил с рук, расслабился. Стал уязвим.

— Ищем, Таир Ильдарович. Взяли записи с камер видеонаблюдения на Сахарова, там дома напротив жилые. Ребята просматривают.

— Долго, очень долго, — побарабанил пальцами по деревянной поверхности стола. Ежу понятно, что все три случая связаны между собой, только кто на меня попер? Залётные побоятся связываться, не последний я в республике человек, слишком много на мне завязано. Местные тем более сидят на жопе ровно.  Пока я нехилый кэш таскаю наверх, озолачивая нужных людей за условную монополию, я нужен им. — Свидетели по-любому есть, трясите, ищите дальше. Своих прогоните через детектор: заправщиков, кассиров. Результат должен быть, давно уже.

— Понял, — кивнул Руслан, — могу идти?

— Иди, — махнул рукой. Знаю, что он и так жилы рвет в поисках виноватых, но поторопить его стоит. На следующей неделе придется уехать из города, и я не хочу дёргаться, ожидая дурных вестей.

Решив, что в офисе торчать дальше нет никакого смысла, я вызвал водителя.

— Смотаемся до нефтебазы, — Ленар кивнул, — только не сообщай никому о визите, — добавил ему, прежде чем мы тронулись на двух машинах с охраной.

Предупреждение было лишним, Руслан набрал идеальную команду: немногословные, надежные, прошедшие полную проверку внутренней СБ, они вполне стоили той зарплаты, что я им платил.

Возможно, в персональной охране сейчас я не нуждался, но памятуя, как восемь лет назад убрали моего отца, я не хотел рисковать. Слишком живы и болезненны ещё были эти воспоминания  для нашей семьи.

Ленар плавно выехал с парковки, встраиваясь в поток, а я посмотрел в окно, закурив. Дурацкая привычка, а все никак не бросить. Мельком окинул взглядом девушку, перебегавшую дорогу, на короткий миг показалось даже, что это Настя Соловьева. Попытался рассмотреть лучше, но та уже скрылась из зрения, оставаясь далеко позади.