Через десять минут братья Сент-Клер присоединились к Стефани за ужином. К тому времени она сумела обрести душевное равновесие.

Гидеон, идя вслед за Джорданом, вошел на кухню с отстраненным выражением лица.

– Я еще раз прошу прощения за причиненные вам неудобства, Стефани, – сказал он вежливо, когда увидел стол, накрытый на троих.

– Никаких неудобств, – беспечно произнесла она. – В конце концов, ваша семья владеет этим домом. Теперь здесь более чем достаточно продуктов на троих… С тобой все в порядке, Джордан? – спросила она с тревогой, когда заметила, как он бледен. Мертвенно-бледен. Она быстро подошла к нему: – Может быть, тебе лучше присесть?

– Перестань суетиться вокруг меня, как наседка! – Он резко повернулся к ней, его глаза угрожающе сверкнули.

Стефани резко отступила назад.

– Извини. – Она нахмурилась. – Я просто подумала…

– Разве я уже не сказал тебе, что ты слишком много думаешь? – выпалил Джордан, глядя на нее сверху вниз.

– Надеюсь, вы простите грубость моего брата, Стефани? – Гидеон встрял в их разговор, демонстрируя холодное неодобрение. – Дискомфорт от полученных травм, похоже, лишил его хороших манер.

– Когда я захочу, чтобы ты принес от моего имени извинения, Гид, я тебя об этом попрошу! – в ярости бросил Джордан.

– Когда я захочу попросить твоего совета, что и когда мне делать, то я тебе об этом сообщу, Джорд, – язвительно ответил брат.

В любое другое время Стефани сочла бы этот непростой разговор развлечением двух решительных мужчин с хорошим самообладанием. Но так как она с Джорданом чуть ранее была, что называется, застигнута на месте преступления, в данный момент ей и в голову не пришло предположить, что братья развлекаются.

Особенно учитывая то, что Джордан выглядел так, будто сейчас развалится на части.

– Я действительно думаю, что ты должен присесть, Джордан, – сказала она твердо и, демонстративно выдвинув из-под стола один из кухонных стульев, выжидающе уставилась на мужчину.

Джордан в свою очередь прищурился и свирепо поглядел на нее, но затем все-таки опустился на деревянный стул.

– После ужина иди собирай свои вещи, Стефани, – сухо произнес он и повернулся, чтобы поставить трость у стены позади себя. – Гидеон полетит обратно в Лондон завтра рано утром.

– Я… Что? – Стефани не пыталась скрыть недоумения по поводу внезапного объявления Джордана.

– Мы все летим в Лондон. Утром, – повторил Джордан с плохо скрываемым нетерпением.

– А как же моя машина?

– Я прикажу ее перегнать, – категорично заявил он.

– Но почему?..

– Не все ли равно почему? – рявкнул Джордан.

– Ну… нет, я полагаю, нет… – Ошеломленная Стефани слегка покачала головой.

Не следует забывать, что Стефани не хотелось вновь оказаться в Лондоне. Она согласилась работать в графстве Глостершир с Джорданом Сент-Клером по той причине, что хотела уехать из Лондона и держаться подальше от этого города до тех пор, пока не закончится бракоразводный процесс Ньюманов.

Стефани нерешительно вошла в кабинет, где Джордан вновь сидел за письменным столом, и застыла на пороге. Он бросил на нее загадочный взгляд:

– Что такое, Стефани?

Единственный свет в комнате шел от настольной лампы и падал на бумаги, лежащие перед Джорданом.

Как можно было ожидать, Стефани с большим трудом сохраняла спокойствие, ужиная с братьями.

Она не имела никакого понятия о том, какие мысли кружатся в головах этих мужчин. Разговора за столом не велось, оба брата пребывали в задумчивом молчании. Хотя Гидеон вежливо поблагодарил и даже похвалил Стефани за ужин, когда трапеза закончилась. Затем, извинившись, он отправился наверх – спать.

Стефани чувствовала, что предстоящий отъезд спланирован неспроста, поскольку Джордан тоже резко извинился и укрылся в своем кабинете через минуту после ухода брата.

Она беспечно пожала плечами:

– Раз ты и Гидеон намерены улететь завтра утром, может быть, нам следует сейчас попрощаться?

Джордан выпрямился, прищурился и оценивающе ее оглядел:

– Разве я непонятно объяснил, что ты летишь в Лондон вместе с нами?

– Да, ты объяснил. – Стефани сделала шаг вперед. – Но ты также с момента моего прибытия сюда дал мне понять, что не желаешь прибегать к услугам физиотерапевта. Таким образом, для меня появится идеальная возможность…

– Ты снова начала анализировать, Стефани, – тихо усмехнулся он и откинулся на спинку кожаного кресла.

– Перестань, Джордан! – Она с подозрением на него посмотрела, потом подошла и встала напротив стола. – Очевидно, мне нужно будет связаться с Луканом и сообщить ему, что поскольку я так и не начала работать с тобой, то не имею права требовать какой-либо оплаты…

– Я уверен, что ты поступишь очень справедливо, Стефани, – перебил ее Джордан. – Но, насколько я знаю, Лукан еще не отказался от твоих услуг.

– Нет. – Она вздохнула. – Но с самого начала было ясно, что ничего не получится, поэтому я предположила…

– Не следует делать никаких предположений о семье Сент-Клер, Стефани. – Джордан покачал головой, сжав губы в тонкую линию. – Когда я сказал, что утром мы все полетим в Лондон, я имел в виду, что мы действительно туда полетим.

Она нахмурилась:

– Я не понимаю, с какой стати должна тебя сопровождать, если ты даже не позволяешь мне помочь тебе!

– Может быть, я передумал?

Стефани посмотрела на него испытующе, но ей не удалось ничего понять по отстраненному выражению на лице Джордана.

– Джордан…

– Стефани, Гидеон прилетел сюда затем, чтобы сообщить мне, что наша мать приехала в Лондон, – резко заявил Джордан.

– Да?..

– Да, – отрезал он. – Так как она редко покидает Эдинбург, ее приезд имеет важное значение. Настолько важное, что Лукан решил приложить усилия и выяснить, почему именно она приехала в Лондон. Он сумел узнать, что послезавтра она записана на прием к онкологу, – с тяжелым сердцем говорил Джордан, по-прежнему не в состоянии спокойно принять причину, по которой Гидеон прилетел сюда лично, чтобы поговорить с ним.

Никто из трех братьев не сомневался в том, по чьей вине распался брак их родителей. Мать была для них всем. Молли любила сыновей, но никогда на них не давила и не осуждала. Она никогда не влияла на мнение сыновей и поощряла их принимать решения на основе собственного выбора. И даже если они поступали неправильно, мать все равно была на их стороне. Всегда.

Теперь пришло время им быть рядом с ней…

– Мне так жаль… – Стефани присела на стул, стоящий у противоположной от Джордана стороны стола.

– Мы пока ничего не знаем, – сказал Джордан. – Будет проведено предварительное обследование, которое может оказаться недостаточным.

– Но…

– Совершенно верно. Но… – Он мрачно кивнул. – Странно, не правда ли? – размышлял он вслух. – Когда узнаешь, что тот, кого любишь, может быть серьезно болен, перестаешь жалеть самого себя. Ведь именно об этом говорите вы с Гидеоном?

Щеки Стефани зарделись.

– Я сказала так только потому, что…

– Потому что это правда, – честно произнес Джордан, взял трость и стал беспокойно ходить по комнате. – Моя мать первой из моей семьи приехала в Лос-Анджелес, когда со мной произошел несчастный случай. Она оставалась у моей постели все время, пока я находился в больнице, а потом несколько недель сидела со мной в моей квартире. И она всегда меня обнадеживала. Всегда была в хорошем настроении. А оказывается, ее уже пожирала эта чертова болезнь…

– Ты сказал, что точный диагноз неизвестен, – тихо напомнила ему Стефани, наблюдая за тем, как он ходит.

– Достаточно того, что существует подозрение на онкологию. – Выражение лица Джордана стало еще мрачнее. – Мы возвращаемся в Лондон завтра, Стефани! И как только мы точно узнаем, что происходит с моей матерью, ты поможешь мне восстановить ногу.

Стефани ужасно обрадовалась тому, что Джордан наконец согласился на физиотерапию, хотя она предпочла бы, чтобы на его решение повлияли иные обстоятельства.