Амелия судорожно сглотнула, когда он начал ими любоваться, приподнимая и лаская темные ореолы подушечками больших пальцев. Казалось, он растворился в их нежной мягкости. Его движения были неспешными, а дыхание размеренным и тяжелым. Соски Амелии превратились в болезненно тугие бусины и теперь явственно проступали под тонкой тканью сорочки.

Спенсер немного приспустил ворот. Однако вырез оказался не настолько большим, чтобы дать ему доступ к тугому соску жены. Поэтому он наклонился и втянул его губами вместе с тканью. О небеса. Ощущение его нежного языка, ласкающего ее плоть сквозь грубоватую ткань, было настолько восхитительным, что Амелия не удержалась и застонала.

Она потянула за полы рубашки, высвобождая ее из-за ремня бриджей, а потом провела ладонями по тугим мышцам живота Спенсера и полоске волос, спускавшейся вниз. Осмелев при звуке глухого стона, сорвавшегося с губ мужа, Амелия спустилась ниже и сжала его тугую плоть, пульсировавшую под тканью бриджей.

– Ты только скажи, что я должна делать, – выдохнула Амелия, проводя пальцем по всей ее длине.

Спенсер поднял голову. Оставив попытки раздеть жену, он принялся стаскивать с себя собственную рубашку.

– Не существует определенных правил. Если я сделал что-то, что понравилось тебе… – он стянул рубашку через голову и отбросил ее в сторону, – есть прекрасная возможность проделать то же самое со мной.

– О… Хорошо.

Когда Спенсер начал расстегивать бриджи, Амелия наклонилась и обхватила губами его сосок.

Мужчина со свистом выдохнул, и Амелия испуганно отстранилась.

– Не нравится?

– Очень нравится. – Спенсер погладил жену по шее.

Улыбнувшись собственным мыслям, Амелия предприняла вторую попытку. На этот раз она сначала лизнула сосок мужа языком и продолжала ласкать его до тех пор, пока он не превратился в тугую бусину. Спенсер глухо застонал, когда Амелия слегка прикусила эту бусину зубами.

– Святые небеса, – пробормотал Спенсер.

Низ живота Амелии обдало жаром. Никогда еще она не чувствовала себя такой обольстительной и могущественной. Несколькими движениями языка она превратила своего мужа в богохульника. Амелия переключила свое внимание на второй сосок, в то время как ее рука легонько поглаживала тугую плоть под тканью бриджей.

– Достаточно. – Спенсер накрыл ее руку своей.

Амелия удивленно взглянула на мужа:

– Тебе не нравится?

– Слишком нравится. – С выражением муки на лице он отвел руку Амелии в сторону. – Я ждал слишком долго, поэтому все может закончиться, даже не начавшись. Ляг.

Амелия повиновалась, продолжая улыбаться. Он сказал «сядь», и она села. Он сказал «встань», и она встала. Он сказал «ляг», и она легла… Потому что в глубине души безгранично доверяла ему. Доверяла с самой первой минуты знакомства.

Освободившись от туфель, Амелия откинула покрывало и упала на подушки. Спенсер сосредоточенно снял с нее чулки, нижнюю юбку и панталоны. Теперь Амелия осталась в одной лишь сорочке. Влажная от пота ткань прилипла к ее вздымавшейся груди. Усевшись на край кровати, Спенсер стянул с ног сапоги, а потом освободился от бриджей и нижнего белья.

Полностью обнаженный, он опустился меж бедер Амелии, даже не пытаясь скрыть от ее взора свою упрямо вздымавшуюся плоть. На протяжении нескольких секунд остатки скромности заставляли Амелию отводить взгляд, но потом, не сумев противостоять искушению, она посмотрела. Гордо устремленная вверх плоть ее мужа выглядела довольно драматично на фоне белой сорочки Амелии. Ей было не с чем сравнить, но размер показался ей пугающим.

– Не стесняйся. – Послышавшаяся в голосе Спенсера веселость заставила Амелию вспыхнуть. – Это окажется внутри тебя. Но сначала вы должны познакомиться. – Спенсер взял руку Амелии, лежавшую на матрасе, и прошептал: – Дотронься до меня.

Спенсер сжал пальцы Амелии вокруг своей плоти и начал водить ими вверх и вниз по всей длине. Девушка тут же ощутила под своей ладонью шелковистую кожу, вздувшиеся вены и необыкновенную твердость. И все это вскоре окажется внутри ее. При мысли об этом в лоне Амелии разлилась сладкая боль.

Амелия снова погладила мужа, и на самом кончике его плоти появилась прозрачная капелька. Девушка с любопытством тронула ее пальцем.

Спенсер сжал пальцы жены.

– Не надо больше.

Он отвел руку Амелии, взялся за подол ее сорочки и потянул. Ткань заскользила по лодыжкам, бедрам, талии… Затем взору Спенсера открылся мягкий живот жены и ее округлые груди. Спенсер скомкал подол сорочки. Стоит ли Амелии сесть, чтобы он мог раздеть ее окончательно?

Но глаза Спенсера горели нетерпением. Его руки жадно скользили по телу жены, сжимая ее грудь, талию и бедра. Его рука проскользнула между ними. Лоно Амелии было влажным от желания, и палец Спенсера с легкостью проник внутрь. Другой рукой он принялся нежно поглаживать ее, и его дыхание участилось. Амелии захотелось, чтобы он ее поцеловал, но тут подушечка большого пальца Спенсера коснулась самого средоточия ее страсти, и все остальное потеряло смысл. Амелия выгнулась, выставив грудь вперед. С тихим стоном Спенсер прильнул к ее соску и втянул его губами, продолжая массировать пальцем чувствительный бугорок. А потом он проник внутрь, и мышцы Амелии непроизвольно сжались.

– Дьявол. – Голос Спенсера дрожал. – Ты такая тугая.

– Это плохо? – простонала Амелия.

– Скорее нечестно. Потому что будет чудесно для меня, но чертовски неудобно для тебя. – Палец Спенсера задвигался быстрее, и бедра Амелии содрогнулись от охватившей ее волны наслаждения. – Ты сможешь достичь пика для меня? Я хочу посмотреть, как это с тобой происходит. Ведь я так мечтал об этом. Ты не знала?

Нет, нет. Она не знала. Амелия и помыслить не могла, что Спенсер может мечтать о подобном.

– И во сне, и наяву я грезил об этом. Я представлял, каким будет твое лицо. Какими тугими станут твои соски. Какие части твоего тела зальет очаровательный румянец.

Ощутив приближение новой волны удовольствия, Амелия запрокинула голову и закрыла глаза рукой.

Однако Спенсер отвел ее руку в сторону, продолжая ласки.

– О нет. Не прячься от меня. Я очень эгоистичный и поэтому хочу посмотреть. Прямо сейчас мне стоило бы спуститься вниз и довершить дело с помощью языка, но я не сделаю этого, так как хочу видеть твое лицо.

Амелия с трудом могла представить себе нарисованную Спенсером сладострастную картину, но откликнулась на нее весьма охотно. Она была так возбуждена, что ее тело издавало неприличные, но очень эротичные звуки, когда в него погружались пальцы Спенсера.

Амелия тихо хныкала, желая освобождения.

– Скажи мне, – прошептал Спенсер, – скажи, что тебе нужно?

– Нежнее, – выдохнула она, – нежнее.

Движения пальца Спенсера стали менее интенсивными и легкими, точно прикосновение перышка.

– Так?

– Да. – Амелия едва не задохнулась, закусила губу и вцепилась руками в простыни.

Да, да, да… Да!

Последнее препятствие рухнуло, и кульминация оказалась столь мощной и яркой, что бедра Амелии приподнялись и задрожали, помимо ее воли. Второй палец Спенсера скользнул в ее лоно, усиливая оргазм. А волны наслаждения накрывали Амелию одна за другой. Когда дрожь в ее теле немного утихла, Спенсер высвободил пальцы и устроился меж ее бедер.

– Я должен войти в тебя, – прохрипел он, подаваясь вперед. – Немедленно.

Амелия охнула, когда острая боль перемешалась со все еще пульсирующим в лоне удовольствием.

Спенсер выругался.

– Не могу остановиться. Слишком хорошо.

Он входил все глубже и глубже, и когда Амелии показалось, что она больше не выдержит, Спенсер обхватил ее за ягодицы и приподнял навстречу себе. Амелия запрокинула голову, ловя ртом воздух. Теперь ей казалось, будто Спенсер заполнил ее до краев. Она чувствовала его повсюду.

Наклонившись, Спенсер на мгновение уткнулся в шею жены. Амелия все еще ощущала боль, но она казалась ей совершенно естественной и правильной. Ведь она женщина и создана для этого. Ей нравилась мысль о том, что она может принять Спенсера в себя и удерживать его так, как не может держать никто и нигде в мире.