С этими словами Спенсер быстро вышел из комнаты, и Джек поспешил за ним. Амелия ошеломленно стояла на месте некоторое время, а затем подобрала юбки и поспешила вдогонку.

– Джек, – окликнула она брата, хватая его за рукав. – Что случилось? Ты опять залез в долги?

Джек ничего не ответил. Да и зачем.

– Не делай этого, – взмолилась Амелия. – У меня теперь есть свои деньги… Мы что-нибудь придумаем. Ты никогда не выиграешь у Спенсера.

– Ты не можешь этого знать. – Джек вырвал руку и продолжал идти за герцогом. – Исход игры не известен наверняка, – сухо произнес Джек. – Это и делает ее столь привлекательной и волнующей.

Утратив надежду урезонить брата, Амелия нагнала мужа. Он-то еще способен мыслить здраво. Амелия забежала вперед и преградила ему путь.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста. Не надо.

– Это не твое дело, Амелия.

– Как это – не мое? Мы оба знаем, что у Джека нет ни единого шанса выиграть. И у него определенно какие-то проблемы. Он увязнет еще глубже, если сейчас проиграет.

– Меня это не касается.

– Зато касается меня. И если я… – Голос Амелии сорвался, но всем было понятно, что именно она хотела сказать. «Если я тебе небезразлична, ты не станешь этого делать».

– Ради Бога, Амелия. – Джек встал между сестрой и ее мужем. – Это мужские дела. Прекрати вмешиваться в мою жизнь. Оставь меня в покое хотя бы на этот раз.

Однако прежде чем Амелия успела что-либо ответить, Джек оказался на полу. Он лежал на ковре, корчась от боли, а Спенсер тряс ушибленным кулаком.

– Ты… – Всплеснув руками, Амелия ошеломленно смотрела на мужа. – Ты ударил его!

– Да, но не так сильно, как хотелось бы. – Спенсер провел рукой по волосам. – Черт возьми, д’Орси. Это всего лишь тумак. Возьмите себя в руки, не смущайте сестру.

Джек с трудом поднялся на ноги, потирая рот.

– А теперь извинитесь.

– Простите, – пробормотал Джек сквозь стремительно распухающие губы.

– Да не передо мной, болван. А перед Амелией.

Увидев на своих пальцах кровь, Джек грязно выругался, а потом пробормотал:

– Извини, Амелия.

Спенсер же открыл дверь библиотеки.

– А теперь давайте покончим с этим.

Игра заняла всего двадцать минут.

Амелия ждала в коридоре. Скрестив руки на груди, она вышагивала в такт со зловещим тиканьем часов. Страх, поселившийся в ее душе, становился сильнее с каждой минутой. Спенсер мог побить ее брата в первом же кону, если бы захотел. Очевидно, он играл с Джеком так же, как играл с ней. Затягивая в игру, пробуждая в нем ложную уверенность в своих силах… и, конечно же, Джек не поймет, когда нужно остановиться.

Наконец дверь отворилась, и в дверном проеме возник Джек. Амелия тотчас же подбежала к нему, вглядываясь в его лицо.

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросила она, ибо и так уже было понятно, что он проиграл.

Джек безучастно смотрел на деревянную обшивку стен, потирая рукой шею. На левой стороне подбородка красовался внушительный кровоподтек.

– Не знаю. Не знаю, что теперь со мной будет. Я думал… – Он медленно выдохнул, а потом повернулся к сестре и безвольно улыбнулся. – Пусть тебе повезет больше, чем мне, Амелия. Полагаю, удача с таким мужем тебе не помешает.

Джек поцеловал сестру в щеку и зашагал по длинному коридору.

– Подожди, – окликнула его Амелия. – Ты же не уедешь прямо сейчас?

Молодой человек остановился, но не обернулся.

– У тебя есть деньги, чтобы вернуться домой?

– Да.

– Когда я снова тебя увижу?

– Скоро, – ответил Джек, как-то странно поглядев на сестру через плечо. – Или никогда. – Он сунул руку в карман и зашагал дальше. Повернув в сторону холла, он исчез из виду.

Развернувшись на каблуках, Амелия вбежала в библиотеку.

– Как ты мог так с ним поступить? Как мог поступить так со мной?

Намеренно спокойно Спенсер задвинул ящик стола и поднялся со стула. Белоснежная ткань сорочки натянулась на его широких плечах, когда он вставал. Очевидно, сюртук он снял перед игрой.

– А как мне следовало поступить? – Взгляд Спенсера перекочевал на медный жетон Лео, лежавший на стопке промокательной бумаги. Он взял его в ладонь. – Я не мог позволить ему уйти с жетоном. Ведь Джек мог бы его потерять, и одному Богу известно, какие беды этот модный кружок еще причинил бы, попав не в те руки.

– Да, но зачем было отбирать жетон подобным способом? У него финансовые затруднения. Тебе нужен жетон. Почему ты не нашел решение, которое устроило бы обоих?

Спенсер указал рукой на дверь.

– Ты же слышала, что сказал твой брат. Он не собирался продавать жетон. Глупцу захотелось поиграть. Мне следовало отказаться?

– Да! Ты же умный человек.

– Не знаю, где твой брат наберется ума, если ты продолжишь думать за него. – Спенсер сложил руки на груди. – Может быть, он усвоил этот урок.

– Ничего он не усвоил, кроме того, что ко мне приезжать больше не стоит.

– Не могу сказать, что я сильно расстроился. – Спенсер вышел из-за стола.

– Ты не расстроился. В отличие от меня. – Нет, Амелия была не просто расстроена. Она была опустошена. Ей не хотелось даже думать о том, что произойдет, когда Джек вернется в Лондон.

– Ради всего святого! Джек никчемный бездельник. Он берет у тебя деньги, а ты лишь бесконечно тревожишься за него.

– Вовсе нет. – Голос Амелии задрожал. – Я продолжаю любить его, несмотря ни на что. И продолжаю надеяться, что он исправится. От тебя не требовалось давать ему денег. Джек сказал, что хочет возобновить учебу в Кембридже. Принять сан. – Последнего он не говорил, но Амелии такой исход событий казался логичным. – Ты мог бы предложить ему место викария в местном приходе или какой-то иной способ отработать долги.

– Я несу ответственность за людей, живущих и работающих на моей земле. И ты хочешь, чтобы я отдал их духовное благополучие в руки Джека? Об этом не может быть и речи. – Спенсер покачал головой. – Он приехал сюда вовсе не для того, чтобы возобновить учебу или принять сан, Амелия. Он приехал за деньгами. Просто немного изменил тактику, когда я уличил его в этом.

– Он сделал это, потому что ты его прогнал! Даже не поговорив со мной. Мне показалось, что сегодняшнее утро научило тебя открытому общению с женой. Мы могли хотя бы все обсудить, прежде чем ты обманом завладел жетоном, а потом вышвырнул Джека за ухо, как мальчишку.

Услышав в ответ лишь недовольный вздох, Амелия прижала кулак к груди.

– Ты сказал, что несешь ответственность за своих арендаторов. Так вот я несу ответственность за своих братьев.

Амелии было десять лет, когда родился Уильям, младший. Мама была так ослаблена родами, что почти не могла заботиться о ребенке. Хью и Джеку исполнилось семь и шесть лет соответственно, поэтому все заботы о малыше легли на Амелию. «Ты должна быть маленькой мамой, Амелия. Присмотри за мальчиками». И с тех самых пор Амелия делала все от нее зависящее.

– Спенсер, прошу тебя. Я уже потеряла Хью. И не могу потерять еще и Джека.

Спенсер подошел к жене. Его лицо потемнело от обуревавших его эмоций, а фигура излучала силу и могущество. Близость его тела тут же пробудила в Амелии желание. И она тотчас же вспомнила, как сплелись в конюшне их ноги и руки, как Спенсер целовал ее горло и гладил обнаженные бедра… Несмотря на бушевавший в душе гнев, Амелия чувствовала, что еще немного, и она бросится в его объятия, умоляя обнять, поцеловать, позаботиться о ней и доставить ей удовольствие.

Полюбить ее и понять.

А потом Спенсер тихо произнес:

– Джек уже потерян для тебя, Амелия.

Нет! Амелия смотрела на мужа, чувствуя, как слезы обжигают глаза. Она вышла замуж, чтобы спасти брата, а не покончить с ним. Спенсер потратил целое состояние на дурно воспитанную лошадь, но мгновенно сбросил со счетов ее брата.

– Не говори так, – прошептала Амелия. – Ты его не знаешь. Они с Хью были так близки. Со смертью Хью какая-то часть Джека тоже словно умерла, и он все еще пытается заполнить образовавшуюся пустоту с помощью карт и выпивки. Ты не знаешь, каким он был до этого.