– В таком случае решение найдено. Остаток нашей жизни будет нескончаемым медовым месяцем.

Амелия рассмеялась, словно эта мысль показалась ей нелепой. Хотя Спенсер надеялся, что она воспримет его слова всерьез.

– Послушай Спенсер. У меня не выходит из головы то, что ты рассказал. Наверняка можно что-то сделать. А ты пробовал?..

– Да.

– Но я еще не договорила.

– Не важно. Я перепробовал все. И ничего не помогло. Это часть меня, Амелия. Я давно смирился с этим.

– О… – Амелия разочарованно опустила голову. – Понимаю.

Спенсер удрученно потер лицо ладонями. Конечно, все происходило сейчас, а не много лет назад. Он был женат и являлся опекуном малолетней кузины. Да, он смирился с жизнью без балов и многолюдных сборищ, но честно ли просить Амелию тоже смириться с такой жизнью?

– Я ничего не могу для тебя сделать? – спросила Амелия.

– Нет. Просто оставь меня.

– Я могла бы послать за…

– Оставь меня, – повторил Спенсер, повысив голос больше, чем нужно. Оба поморщились. Спенсер знал, что лишь еще дальше отталкивает от себя жену, ибо она жила для того, чтобы помогать людям. Но в данном случае она ничего не могла поделать. Спенсер глубоко вздохнул и постарался успокоиться. – Когда подобное случается, мне всего лишь нужно побыть одному.

– Хорошо. – Амелия поднялась со скамьи. – Я пойду. Оставайся здесь сколько хочешь, а я извинюсь перед гостями.

С этими словами Амелия поспешила в дом. А Спенсер вздохнул, ощутив, как чувство вины легло на его плечи тяжелым бременем. Спенсер пытался решить проблему несколькими способами, большинство из которых включали в себя алкоголь и простые усилия воли. Но при этом Спенсер всегда руководствовался собственными желаниями и потребностями. Ему хотелось ходить в школу. Ухаживать за девушками. И он ужасно злился, если это не удавалось.

Но одного он еще не пробовал. Он не пробовал побороть свой недуг ради Амелии.

По крайней мере он должен попытаться.

– Ты уверен? – спросила Амелия, вглядываясь в лицо мужа.

Спенсер облокотился о стену и скрестил ноги.

– В пятый раз повторяю: я уверен.

Амелия натянула перчатки.

– Я бы предложила спуститься вниз, когда начнутся танцы, но, полагаю, все будут ждать нас. Останемся на танец или два. Как только захочешь уйти, сразу скажи мне. Да тебе даже не придется ничего говорить. Мы придумаем условный сигнал. Например, ты дотронешься до верхней пуговицы своего жилета.

– Условный сигнал? – Спенсер вопросительно вскинул бровь. – Мы что – шпионы? Нельзя ли мне просто вынести тебя из зала? В прошлый раз это отлично сработало.

Амелия неодобрительно посмотрела на мужа. Что оказалось непросто, ибо в его внешности не было ничего, что могло бы вызвать неодобрение. Даже одетая в шелк и жемчуга Амелия не чувствовала себя ровней этому мужчине в простом черном костюме и белоснежной сорочке. Выглядел он потрясающе.

– Не надо так на меня смотреть. Потому что тебе это тоже понравилось. – Глаза Спенсера потемнели. – Я знаю это наверняка.

Амелия залилась краской. Если признаться, ей действительно понравилась та выходка Спенсера.

– Сегодня вечером хватит и условного сигнала. А вынос на руках оставим на потом.

Супруги обменялись улыбками, и в животе Амелии весело запорхали бабочки.

Что-то изменилось после их разговора в саду. Спенсер открылся Амелии, поведал о своих слабостях, чего не делал с того дня, когда они разговорились в конюшне. Он всю свою жизнь желал, чтобы его понимали неверно, но частичку своей души обнажил перед Амелией. И теперь, когда их взгляды встречались, они неизменно таили в себе какой-то посыл. Иногда в них можно было прочесть шутку, иногда – наблюдение, и очень часто – чувственное предложение. Они вели себя как пара, а не как две отдельные личности, связанные брачными обязательствами.

Спенсер оглядел жену с головы до ног, и одобрительное выражение его лица сменилось озабоченностью.

Смутившись, Амелия схватилась рукой за шею.

– Что-то не так?

– Нет, все в порядке. – Но Спенсер продолжал смотреть, и складка между его бровями стала глубже. Казалось, он был сбит с толку, словно ожидал увидеть нечто иное.

– Платье хорошо сидит? – Амелия немного покружилась в надежде, что Спенсер похвалит платье и она отправится вниз, преисполненная уверенности в себе.

– Вполне, – задумчиво протянул Спенсер. – Впрочем, голубой всегда был тебе к лицу.

Амелия поняла, что большего от него не дождется. Она еще раз нетерпеливо взглянула на свое отражение в зеркале и поспешила присоединиться к мужу.

Бал в доме леди Грантем выгодно отличался от подобных мероприятий в Лондоне. Здесь было не только больше свободного места, но и гораздо меньше гостей.

И все же, войдя в зал, Амелия почувствовала, как напряглась рука мужа. Она с трудом подавила желание сказать что-нибудь ободряющее или ласково погладить его по руке, ведь это лишь усилило бы его раздражение. Менее всего Спенсер желал, чтобы вокруг него суетились. Ему просто хотелось, чтобы его оставили в покое.

Конечно же, их тотчас обступили гости. К счастью, Амелия уже познакомилась с некоторыми из них чуть раньше. Поэтому она быстро представила их мужу и взяла на себя ведение беседы, поскольку Спенсер лишь неприветливо кивал головой. Так они и передвигались по залу от одной группы гостей к другой. Спенсер натянуто бросал слова приветствия, Амелия же с радостью брала на себя остальное. Она расспрашивала о здоровье дальних родственников, обменивалась сочувственными словами с теми, кто знал Лео, искусно уклонялась от вопросов об их со Спенсером поспешном бракосочетании и с благодарностью принимала искренние поздравления и пожелания счастья. Практически закрыв собой Спенсера, она оградила его от необходимости отвечать на многочисленные вопросы.

Вечер продолжался, и Амелия вдруг поняла, что ей нравится всеобщее внимание. Это было их первое появление на публике после свадьбы, и Амелия призналась себе, что быть герцогиней Морленд восхитительно. Несмотря на сдвинутые брови и еле заметное выражение недовольства на лице, Спенсер не касался верхней пуговицы своего жилета и не собирался перекидывать жену через плечо и выносить из зала. Все шло просто замечательно, и Амелия обнаружила, что находит удовольствие в возможности смеяться, беседовать и отпускать смелые шутки.

Она просто наслаждалась жизнью.

Подняв глаза и обнаружив, что старый приятель ее отца мистер Туитер завладел вниманием Спенсера и засыпает его вопросами, Амелия избрала новую тактику: бесстыдный флирт. Она подплыла к пожилому джентльмену и одарила его многочисленными комплиментами. Сперва похвалила его юношеский задор и чудесную форму очков, а потом незаметно увела Спенсера прочь, оставив краснеющего и заикающегося мистер Туитера наедине с собой.

После этого Амелия громко объявила, что в зале слишком жарко, и, подхватив с подноса проходящего мимо лакея два бокала с ликером, увлекла Спенсера прочь.

– Там есть ниша, – прошептала она, делая вид, что пьет, и указывая взглядом за ширму.

Спенсер взял из рук жены второй бокал.

– Только после тебя.

Воспользовавшись моментом, музыканты заиграли веселую кадриль, и среди общего оживления Амелии со Спенсером удалось скрыться за ширмой никем не замеченными. Ниша, в которой они оказались, была не слишком просторной, ибо большую ее часть занимала чахлая пальма в горшке.

Спенсер залпом осушил свой бокал, а потом поморщился и отер рот.

– Ну? – спросила Амелия, с беспокойством вглядываясь в лицо мужа из страха заметить на нем признаки нездоровья.

– Ликер отвратителен, – произнес он, гневно взглянув на бокал и поставив его на выступ в стене. Его взгляд перекочевал на ширму. – Музыканты тоже не лучше.

– Да, но как ты? Мне жаль, что так вышло с мистером Туитером. Он безобиден, но вцепляется в собеседника, точно собака в кость. О, а эти ужасные близняшки Уэкслер… – Амелия покачала головой. – Просто бесстыдницы. Мне показалось, или Флора действительно тебя ущипнула?