– Джек, это лорд Эшуорт, подполковник Сент-Мор, – произнесла Амелия, откашливаясь. – Он служил вместе с Хью.

– В таком случае я вдвойне рад с вами познакомиться, милорд. Судя по письмам моего брата, ваша смелость стала легендой. – Джек поклонился, а потом достал из висевшей на плече сумки стопку документов. – Ваша светлость, может быть, поговорим в библиотеке?

– О чем это ты? – спросила Амелия, мысленно похвалив брата за вежливость, и весело посмотрела на мужа, словно хотела сказать: «Видишь? Он исправляется». – Обед почти готов, так что разговоры могут подождать.

Потом она отзовет Спенсера в сторону и поинтересуется, что было в тех бумагах.

– Кроме того, – продолжала Амелия, – вам троим необходимо принять ванну. Давайте-ка освободите кухню. Ступайте мыться, переодеваться к обеду, а мне позвольте здесь закончить.

Лили тоже поднялась.

– Если вы не возражаете, я немного отдохну. Очень устала с дороги.

– Конечно, конечно. Проводить вас?

– Нет, спасибо. Я знаю дорогу.

Оставшись в одиночестве, Амелия оперлась руками о стол и медленно выдохнула. А потом неожиданно разрыдалась. Слезы нескончаемым потоком струились по ее щекам, даже горло заболело. Да что с ней такое? Она не могла перестать плакать и не понимала почему. Джек здесь, Спенсер его не прогнал, и существует вероятность, что отношения между ними наладятся. Она должна радоваться, а не лить слезы.

Из таза на Амелию осуждающе смотрел лосось. Ей нужно приготовить филе к обеду. Но когда Амелия потянулась за рыбиной, ее желудок свело судорогой. Забыв о слезах, она схватила первую попавшуюся пустую посудину и опустила туда голову.

О Господи. Несмотря на головокружение, Амелия произвела подсчеты, и все встало на свои места. И беспричинные слезы, и неожиданные приступы тошноты, и безумный аппетит, и ненасытность, с которой она хотела Спенсера. Мысли о гостях, муже и даже Джеке с его таинственными бумагами вдруг утратили былую важность.

Она беременна.

За обеденным столом Спенсер оказался как раз напротив Клаудии. Ему не нравилась детская манера, с которой она накалывала на вилку еду. Однако по-настоящему его раздражало то, как она переводила зачарованный взгляд с одного неподходящего мужчины на другого: Эшуорта, Беллами и Джека д’Орси. Джек учтиво улыбнулся девушке поверх миски с пастернаком, и Спенсер поставил под сомнение правильность своего решения взять Клаудию в дом, где присутствуют трое враждебно настроенных к нему мужчин.

Спенсер попытался поймать взгляд Амелии, но та как-то странно смотрела в свой бокал с водой. И выглядела растерянной. Совсем на нее не похоже.

– Как здесь тихо, – нарушил молчание Джек. – Расскажите нам анекдот, Беллами. Или одну из ваших занимательных историй. Вы же всегда были душой компании в Лондоне.

– Здесь не Лондон, – буркнул Беллами. – К тому же мне в последнее время что-то совсем не весело.

И это было еще мягко сказано. При взгляде на Джека и Беллами можно было подумать, что они соревнуются в том, кто более похож на находящегося при смерти человека. Кто первый обратится в прах, тот и победил.

Амелия встряхнулась, чтобы развлечь гостей беседой.

– Лорд Эшуорт, – обратилась она к великану, – как вы находите здешние окрестности?

Густые брови Эшуорта сошлись на переносице.

– Я не умею говорить красиво, но, думаю… Думаю, слово «очаровательно» вполне подойдет.

– Насколько я поняла, у вас есть поместье в Девоншире, – продолжала Амелия.

– Да, в самом сердце Дартмура. Местность там нельзя назвать очаровательной. Отталкивающей – вот верное слово.

– О да. Я как-то проезжала мимо, когда навещала кузенов в Плимуте. Как противоречива природа в этих местах. Красота удивительным образом соседствует с запустением. – Амелия повернулась к Беллами. – А вы, мистер Беллами, где выросли вы?

Беллами неторопливо отпил вина и поставил бокал на стол. В его глазах промелькнуло смятение, когда он заметил, что Амелия все еще ждет ответа.

– В отдаленных областях Нортумберленда, – ответил он. – Не думаю, что у вас имеются кузены в тех местах.

– Вообще-то я владею землями в Нортумберленде, – вставил Спенсер.

– В самом деле? – скучающим тоном протянул Беллами.

– В самом деле. У меня там рудники. Ваши родственники работают на рудниках?

– А что еще делать в Нортумберленде? – спросил Беллами.

– Добывать уголь, например.

Беллами бросил на него холодный взгляд, и Спенсер подался вперед в предвкушении. Он хотел уличить Беллами в мошенничестве.

– Нет. Они добывают медь.

– Чушь. Во всем Нортумберленде нет ни одной медной жилы. – Кончик ножа Спенсера звякнул о край тарелки. – И если это у вас акцент уроженца Нортумберленда, то я говорю, как турецкий паша. Кто вы такой, чтобы обвинять меня в убийстве? Обычный мошенник и плут.

Взгляд Беллами перекочевал на Лили.

Спенсер повторил свои слова так, чтобы сестра Лео поняла их:

– Вы лживый негодяй, Беллами.

– Послушайте…

– А как вы потратили мои деньги? – спросил Спенсер. – Я пожертвовал на расследование огромную сумму, и где же результат?

– Возможно, мы ничего не нашли потому, что преступника нет в городе, – натянуто произнес Беллами. – Виновный прячется в Кембридже.

Эшуорт простонал:

– Ради всего святого, сколько можно. Морленд не убийца. В нем нет этого.

– Откуда вы знаете? – спросил Беллами.

– Если бы он был способен на убийство, я бы с вами здесь сейчас не сидел. Я умер бы четырнадцать лет назад.

В гостиной воцарилась тишина.

Спенсер посмотрел на покрытого шрамами великана.

– Вы говорите об Итоне?

Спенсер вспомнил, как они дрались, нанося друг другу удар за ударом, подбадриваемые криками и гиканьем товарищей. Преподаватели пассивно стояли рядом, ибо ничего не могли поделать. Ведь и Спенсер, и Рис выглядели больше и сильнее многих взрослых. Они оба были молоды, но Спенсер обладал некоторым преимуществом, ибо им руководили гнев и горе. Он много раз кидал Риса на землю, но тот не желал сдаваться. Он с трудом поднимал свое окровавленное тело с земли, чтобы получить еще больше ударов. Вскоре он не мог даже защищаться. Лишь покачивался на слабых ногах и словно просил еще. Поняв, что Рис не желает сдаться из-за глупого чувства гордости, Спенсер рассвирепел еще больше. Это само по себе казалось ему оскорблением.

Однако когда его противник поднялся с земли в очередной раз с заплывшим глазом и выпуклостью на месте сломанных ребер – Спенсер слышал их хруст, когда с ними соприкоснулся его кулак, – он просто не смог ударить идиота еще раз. Теперь уже собственная гордость требовала отступиться.

Выражение лица Риса свидетельствовало о том, что они со Спенсером вспомнили одну и ту же сцену.

– Я хотел, чтобы вы меня убили, – произнес он.

Глаза присутствующих расширились от ужаса.

– Прошу прощения за такую откровенность, – спокойно обратился Эшуорт к присутствовавшим и отправил в рот еще один кусок рыбы. – Никогда не умел поддерживать изысканную беседу.

– Вы хотели, чтобы я вас убил, – повторил Спенсер.

– Вот почему я поднимался на ноги снова и снова. Я хотел умереть и знал: пока мое лицо маячит у вас перед глазами, вам хватит силы и злости продолжать меня бить. – Эштон взглянул на Беллами. – Но он не стал меня убивать.

– Просто отвратительно, – произнес Спенсер. – Мне всю жизнь пришлось бы жить с чувством вины. Что с вами такое?

Рис пожал плечами:

– Слишком долго рассказывать. Вы были первым, с кем я попытался сделать это, но не последним. Мне потребовалось много времени и попыток умереть в драке, пока я не понял, что ничего у меня не получится.

– И как давно вы решили оставить эту идею?

– Не знаю. – Рис вскинул голову. – Может, месяц назад. Когда я служил в пехоте, меня продолжали награждать за мои попытки встретить смерть на поле боя. В конце концов я понял, что только хорошие люди умирают молодыми. В любом случае, Беллами, могу вас заверить: его светлость не способен на убийство.