— Здравствуйте Василий Тимофеевич. Удумал кое-что.

— Столярка, слесарка?

— Слесарка.

— Ну проходи. Где, что лежит и сам знаешь. Я чуть позже подойду, — вновь уткнувшись в газету, произнес он.

Задумка родившаяся в голове Виктора была всего лишь логическим продолжением им же придуманного способа откручивания гаек «удавка». Только теперь он собирался изготовить ключ. До чего только не додумаешься, когда хочется прогнать роящиеся в голове мысли доставляющие буквально физическую боль.

Провозиться в этот раз пришлось довольно долго. Хотя он и использовал мягкое железо, тем не менее это металл, и поработать с напильником пришлось довольно много. А дело это не быстрое. Однако, в результате он получил то, что хотел. Подвижная угловатая губа, пятка эксцентрик на рукояти.

— Хм. Интересная штука, — повертев в руках получившееся изделие, произнес Василий Тимофеевич.

Он уже выпроводил гимназистов из кружка «умелые руки», и задержался, чтобы увидеть результат трудов Виктора. Признаться в успех он не верил. Ну хотя бы потому что трубными ключами никого не удивить, а принцип тут один и тот же. Пусть это изделие Нестеров и позиционировал как универсальный гаечный.

Вообще-то, в плане универсальности уже существует разводные ключи, которые способны заменить большую номенклатуру размеров. С другой стороны, у Виктора получилось куда компактней существующих образцов. Василий Тимофеевич уже сейчас мог сказать где можно его использовать и куда не подлезть более массивный разводной.

— Ну пробуй. Посмотрим, что у тебя получилось, — протягивая детище создателю, произнес он.

Виктор набросил ключ на головку болта крепления тисков к рабочему столу и с легкостью провернул его. Без труда сместил чтобы перехватить губой за следующую грань, при этом эксцентрик давил на противоположную.

— Судя по твоему виду, у тебя опять получилось, — покачав головой, хмыкнул трудовик.

— Получилось, Василий Тимофеевич. Только…

— Что, Витя?

— Да вроде и четвертую ступень взял, но в «Слесаря» очки записывать Эфир не желает. До перехода на третью ступень осталось четыре тысячи, а он говорит, что нужно среднее образование. Три тысячи восемьсот очков ушли как в песок.

— Вообще в никуда?

— Нет. На ступени общего развития перешли все пять тысяч.

— Ну это тебе к Андрею Ивановичу. Я в этих делах не соображаю. Ладно, давай прибираться и сворачиваться.

Вообще-то у Виктора появилась еще одна мысль. Ну отчего бы не видоизменить губу глюча и не получить трубный. Конечно Эфир может и не засчитать это, но попробовать-то всяко разно можно. Просто дома с ручным точилом это займет больше времени. Так как тут было электрическое. Но просить трудовика задержаться еще, было уже как-то совестно.

Прибрался за собой, вернул все инструменты по местам, и вскочив на велосипед покатил домой, увозя с собой свою новинку. Которой предстояло изменить свой облик еще раз. И Нестеров очень надеялся, что Эфир это оценит.

Сам не зная отчего он поехал не короткой дорогой, а кружным путем. Самому себе объяснил это тем, что не помешает накатать очередные пять очков к велосипеду. Ну-у… Во всяком случае в этот момент он и сам в это верил.

Рев клаксона, и крик шофера, обкостерившего его матом от всей своей возмущенной души. Виктор резко ударил по тормозам, выныривая из задумчивости. Ну или все же прострации. Потому как спроси его о чем именно он думал, так и не нашелся бы с ответом.

Осмотрелся. Надо же! Это он изрядный такой дал крюк! И чего его занесло к переселенческим баракам. Их поставили четыре года назад. Ладили на скорую руку, из сырого леса, но получилось довольно добротно, коль скоро до сих пор стоят. Причем не бесхозные. Тут и сейчас живут переселенцы, у которых не получилось обзавестись своим хозяйством. Вот и перебиваются случайными заработками и неквалифицированным трудом. Правда, их откровенно мало. Основная масса не стали сидеть на попе ровно, и воспользовалась помощью предоставленной правительством…

Зимой тридцатого года в СССР началась компания по раскулачиванию. Мироеды они там, или просто попали под общую гребенку, но у людей забирали последнее, сажали в теплушки, а то и скотные вагоны, после чего гнали на спецпоселения.

Песчанин обратился напрямую к Сталину с просьбой разрешить им эмигрировать в ДВР. В конце концов, если советам такие граждане не нужны, то республика в людских ресурсах нуждается.

В СССР всячески культивировалось мнение, что Приморье является оплотом недобитых белогвардейцев. Но с одной стороны ничего не могли поделать с республикой, показавшей зубы. С другой, именно отсюда советское правительство получало столь необходимые промышленные товары, станки, строительную и сельскохозяйственную технику. Причем не втридорога, а по весьма приемлемым ценам. А тут еще и скидку обещали.

Словом, в республику хлынул поток вынужденных переселенцев. Ясное дело, что в первую очередь собирались депортировать злостных кулаков. Но тут как всегда сказались те самые перегибы на местах, о которых потом говорил Сталин. Так что высылали сюда всех подряд. К слову, едва ли не четверть переселенцев оказались откровенными уголовниками.

Республика принимала всех. Работы было в избытке. Не хватало рабочих рук. Приморье небогато железными рудами однако здесь активно развивается металлургия, как на местном, так и на привозном сырье. Расчищаются земли под пашни, и крестьянам было куда приложить руки. К тому же, сельское хозяйство пользовалось поддержкой правительства.

Немало народу отправлялось на Колыму, Гижигу и Камчатку. Они сбивались в старательские, охотничьи и рыболовные артели. Сдавали на республиканские фактории золото и меха. Ставили рыбоконсервные заводы. В отличии от царской России, ДВР подошло к этому вопросу более вдумчиво и основательно. Разумеется все это, под звонкие обвинения советов о разграблении достояния первого государства рабочих и крестьян.

Юридически эти земли не входили в состав республики, но правительство это не останавливало. Советская Россия пока просто не в состоянии осваивать эти земли, а как следствие и удержать. В настоящий момент активно строится железная дорога к Удской губе и исследуется Северный морской путь. Как утверждают некоторые знатоки, СССР непременно осилит эту задачу, и возьмет дальние территории под свой контроль. Иной вопрос, а станет ли за этим безучастно наблюдать правительство ДВР…

Отец был дома. По обыкновению сидел на лавке справа от крыльца и пыхтел папиросой. Глянул на сына. Поднял взгляд на заходящее солнце и опять на Виктора.

— В мастерской задержался, — пояснил тот.

— И? — коротко поинтересовался отец.

— Вот, — протянул он ему новинку.

— Хм. И в кого только ты такой затейник удался, — вертя в руках новинку, произнес отец.

— Ну так, в тебя, батя. В кого еще-то, — уверенно произнес Виктор.

— Ну, я надеюсь. А то мамку твою пороть уж поздно. Да и нельзя, — с небольшой паузой уточнил он.

— Чего это нельзя? — не удержался Виктор.

— А того, итишкин кот. Угораздило нас, на старости лет.

— Чего угораздило? Да и какие вы старые. Тебе только сорок, мамке тридцать семь.

— Витя, а у нас будет сестричка, — выбежав на крыльцо возвестила Полина.

А вслед за ней высыпали и остальные дети. Паша, Илья, младшая Иринка, которой исполнилось только шесть. Ну и следом зардевшаяся мать, по очереди погладившая головы своих чадушек.