— Вот и договорились. Надеюсь никто еще не проголодался?

Вопрос риторический. Только девять утра, а кто же отправится в дорогу не позавтракав. Девушка ответила отрицательно, и опустилась на нижнюю полку, рядом с матерью. А вот ее брат и не подумал отказывать себе в удовольствии чего-нибудь пожевать, и тут же попросил пирожок.

Скорее всего ему обычно не потакали в этом, но на время путешествия многое временно пересматривается в сторону послаблений. Мать покачала головой, словно хотела обозвать сына хитрюгой, но все же открыла крышку короба и достала одуряюще пахнущий пирожок. Виктор даже не будучи голодным должен был сделать над собой усилие, чтобы не подать виду, что у него потекли слюни.

— Хотите, Виктор? — предложила она и ему.

— Н-нет, благодарю. Я сыт.

— Пирожки, это не чтобы поесть. А потому что вкусно, — откусив изрядный кусок, авторитетно произнес подросток.

— Володя, сколько раз я тебе говорила, разговаривать с набитым ртом, не красиво. Виктор, а вы по-видимому во Владивосток поступать?

— Да. В танковое училище.

— А-а-а, танки, — разочарованно произнес подросток, успевший проглотить первый кусок. — Я буду поступать в летное.

— Ну, тут уж кому что нравится, — развел руками Виктор.

— А мы вот гостили в Троицке у моей сестры. У Алины на будущий год уже не получится сюда приехать, сначала выпускные экзамены в гимназии, потом вступительные в университет.

— Отчего же мама. Университет ведь не военное училище, до начала занятий будет еще целый месяц, — возразила девушка.

— Только август не самый теплый, — заметил Виктор, который уже начал осваиваться с попутчиками, — вам бы приехать в июле.

— Ну, в Троицке никогда не бывает особо жарко, так что это не столь важно, как навестить родных. Вот они к нам как раз стараются приехать в теплое время, чтобы покупаться в море, — высказала свое мнение Антонина Сергеевна.

— А я вас кажется знаю, — произнесла Алина, внимательно всматривавшаяся в его лицо. — Точно! Это же про вас писали в «Вестнике ДВР»? Вы тот самый троицкий Кулибин?

— Действительно? — вздернула бровь Антонина Сергеевна.

— Так получилось, — вновь покрываясь краской, подтвердил Нестеров.

В этот момент раздался долгий паровозный гудок, после чего по составу прошел каскад перестука сцепок вагонов, и перрон поплыл мимо частично занавешенного окна.

— Ну, с богом, — перекрестившись произнесла женщина, после чего вновь обратилась к попутчику. — Что же, путь у нас неблизкий, а потому предлагаю скоротать время за разговором. Есть мнение, что это помогает не замечать его течение. Итак, Виктор, каким было ваше первое изобретение?

Поначалу рассказывать было как-то неловко. Не любил он бахвалиться. Но постепенно разговорился, и стал рассказывать куда уверенней. Еще и в лицах, вызвав улыбки всех троих, когда изображал младшую сестренку, вдохновившую его на изобретение механической терки.

Когда он закончил рассказывать о своих достижениях, пришел черед обычной беседы. Антонина Сергеевна живо интересовалась его семьей, порадовалась за их большую семью и рассказала о себе. Как оказалось она уже десять лет как вдовствует и сама поднимает двоих детей. Работает учительницей математики в гимназии, где учатся и ее дети. Вернее Владимир только перейдет туда в восьмой класс.

Постепенно Антонина Сергеевна отошла в сторону, предоставив молодым людям общаться самостоятельно. Говорили обо всем и ни о чем конкретно, вспоминали интересные случаи, делились мечтами. Владимир сцепился с Виктором доказывая, что авиация это самый главный род войск и он непременно поступит в авиационное училище. При этом он косился на мать, которая похоже была против подобного выбора. Что и понятно. Ее супруг был как раз летчиком, и погиб при испытаниях нового самолета в двадцать четвертом году.

Алина не могла чувствовать себя совершенно свободно в присутствии матери. Да и Виктор постоянно смущался, то и дело ловя себя на том, что рассматривает женские прелести вдовы. Однажды Антонина Сергеевна его даже подловила в тот момент когда он пялился на ее высокую грудь. Когда их взгляды встретились, она едва заметно улыбнулась одними лишь уголками губ, чем вогнала его в краску. Нестеров почувствовал себя настолько неловко, что вынужден был покинуть купе. Ну или сбежал, боясь еще больше усугубить ситуацию.

Вскоре Алина присоединилась к нему, и они проговорили до обеда. А впоследствии стали выходить в коридор или тамбур с завидным постоянством. Там они могли разговаривать уже без всякого стеснения и оглядок на Антонину Сергеевну.

Так они миновали Хабаровск, где плацкартный и купейный вагоны перецепили к владивостокскому составу. Теперь в распоряжении путешественников появился даже вагон ресторан. Признаться Виктору хотелось его посетить. Благо у него имелось сто рублей. Весьма солидная сумма! И уж тем более учитывая то, что обед ему обошелся бы всего лишь в рубль. Но оставить Алину в одиночестве ему казалось неправильным. Пригласить туда ее, не позволяли приличия.

— Хм. Надо же, — невпопад произнес Виктор, когда они с Алиной в очередной раз вышли в тамбур.

— Что? — поинтересовалась она.

— Да поехал поступать в училище и забыл дома ручку. Как я писать-то буду, — улыбнулся он.

— Ой! А как же так-то? — всполошилась она.

— Да ладно. Куплю другую. А нет, так там наверняка будут перья с чернильницами, — с улыбкой ответил он, явно любуясь реакцией девушки.

Дверь вагона распахнулась, и в тамбур вошли двое парней. На вид лет восемнадцати, одеты прилично, если не сказать с претензией на шик. Наверняка едут поступать в институт, или бери выше, университет. Ну куда таким, как не в столицу республики! Хабаровские высшие учебные заведения не для них.

Парни явно приняли за воротник и шли из ресторана, для чего им пришлось миновать их вагон. А то как же! Началась взрослая жизнь!

— О! Глянь какая цыпа! — развязно произнес один из них.

— Мадмуазель, позвольте представиться, — снимая котелок, сальным тоном произнес второй.

— Шли бы вы оба по своим делам, — заводя девушку себе за спину, угрюмо произнес Нестеров.

— О! Да у нас тут рыцарь в сияющих доспехах, — хмыкнул первый.

— Да нет, дружище, всего лишь в гимназической форме. Слышь, голоштанный, шел бы ты отсюда и не мешал нормальным людям достойно отдыхать, — произнес второй.

Ну что тут сказать. На драку Виктор никогда не напрашивался. Но и не бегал от нее. А уж когда вот так, да еще и при девушке. А нет у него иного выхода.

— Валите отсюда, пока морды не начистил, — боднув их злым взглядом, бросил Виктор.

Первый уже без лишних разговоров нанес ему удар в челюсть. Нестеров не стоял столбом, успев отметить, что этот явно занимался боксом. Но вот с Ловкостью у него не так хорошо как у Виктора. А тут еще и алкоголь. Перехватить руку не составило труда, как и вывернуть ее, заставляя противника развернуться к себе спиной. Потом пинок коленом пониже спины, и горе кавалер полетел головой к противоположной двери, едва разминувшись со своим товарищем.

Ждать когда ринется в атаку и этот, Виктор не стал. Еще чего! Он напал сам, подбив его опорную ногу, а когда тот упал на колено, врезал ему основанием ладони по затылку. Чистая победа!

Как обычно походя отметил сообщение Эфира. Успев сделать наблюдение, что нокаут он засчитывает за ранение.

Два шага и он оказался рядом с первым, уже приходящим в себя и оборачивающимся в его сторону. Вновь удар основанием ладони. Глухой стук черепа о стену тамбура, и тот стек на пол.

Все как учил отец. Быстро, четко и по делу. И вновь сообщение от Эфира, об очередной победе. И опять он засчитал ее как за раненого. Хотел было пощупать живчик, но сам же себя и одернул. Он ведь и так знает, что они всего лишь обеспамятели.