Подкрепившись, они снова отправились в свои бесплодные поиски, прихватив несколько кусков мяса. Еда влила в них новые силы, но не подняла настроения, и они двинулись дальше в столь же унылом расположении духа, что и прежде.

Ближе к вечеру Уэст, который шел впереди, неожиданно остановился и обернулся к Орману, делая знак соблюдать тишину. Тот осторожно подошел к Уэсту и увидел впереди возле реки небольшой костер, у которого сидела рослая фигура.

– Кто-то из людей Абд аль-Хрэниэма, – шепнул Уэст.

– Это Аид, – уточнил Орман. – С ним есть еще кто-нибудь?

– Нет. Как, по-твоему, что он здесь делает один?

– Сейчас узнаем. Приготовься стрелять на тот случай, если он выкинет какой-нибудь номер или окажется, что он не один.

Орман двинулся к арабу, держа ружье наизготовку. Уэст следовал рядом с ним.

Им удалось преодолеть всего несколько ярдов, как Аид поднял голову и увидел их.

Схватившись за мушкет, он рывком вскочил на ноги, но Орман опередил его.

– Брось свою пушку! – приказал американец. Хотя Аид и не понимал по-английски, он моментально сообразил, что от него требуется, и опустил ствол мушкета.

Американцы подошли к нему вплотную.

– Где Абд аль-Хрэниэм? – повелительно спросил Орман. – Где мисс Мэдисон и мисс Терри?

Уловив имена, а также вопросительную интонацию в голосе Ормана, Аид ткнул рукой в сторону севера и что-то залопотал по-арабски.

Ни Орман, ни Уэст ровным счетом ничего не поняли, но они видели, что Аид сильно возбужден и выглядит измученным и голодным. Одежда висела на нем лохмотьями, лицо и тело покрывали ссадины. Судя по всему, ему пришлось пережить не самые приятные дни.

Когда до Аида дошло, что американцы не понимают его, он прибегнул к языку жестов, не переставая при этом тараторить по-арабски.

– Ты хоть что-нибудь понимаешь из того, что он говорит, Том? – спросил Уэст.

– Я знаю лишь пару десятков слов, которым меня научил Этеви, но этого слишком мало. По-моему, случилось что-то ужасное, от чего этот тип до сих пор не придет в себя.

Я разобрал лишь три слова: «шейх», «бедеви» и «бенат». Он явно говорит об Абд аль-Хрэниэме и о девушках. «Бенат» – это множественное число от «биит», что значит «девушка». Одну из девушек убил какой-то зверь и, судя по тому, как Аид зарычал, я предполагаю, что это был лев. А арабов постигло какое-то несчастье, как я понял, очень серьезное.

Уэст побледнел.

– Он не сказал, какая именно девушка погибла?

– Я не понял. Возможно, что обе.

– Необходимо выяснить. Мы должны найти их. Он сможет указать место, где это произошло?

– Я как раз подумал, что нужно взять его проводником, – откликнулся Орман. – Сейчас уже поздно, так что отложим до завтра. Утром выступаем.

Американцы устроились у костра и приготовили мясо. Аид ел с нескрываемой жадностью. Было видно, что он порядком изголодался. Затем они улеглись спать, однако беспокойные мысли еще долго не давали им уснуть.

А между тем в нескольких милях от них, сжавшись на дереве в комочек, схоронился Стенли Оброски, дрожа от холода и страха. Прямо под ним объедали остатки добычи лев и львица. Вокруг них кружились пронзительно повизгивающие гиены. Вот одна из них, осмелев от голода, подскочила поближе, норовя отхватить лакомый кусочек. Огромный лев повернул голову, увидел воровку и с грозным рычанием бросился на нее. Гиена в испуге отпрянула, однако замешкалась, и могучая лапа отбросила распоротое, безжизненное тело в сторону гиен Оброски содрогнулся и еще теснее прижался к стволу.

С неба за кровавым зрелищем наблюдала невозмутимая луна.

Вскоре на поляну бесшумно вышел человек. Лев встретил его рычанием, человек ответил тем же. Тут на пришельца бросилась одна из гиен. Оброски зажмурился от страха. Что станет с ним, если этот человек погибнет? Хоть он и боялся его, но все же меньше, чем остальных обитателей джунглей.

Человек резко шагнул в сторону, затем стремительно прыгнул, схватил омерзительную тварь за загривок, рванул на себя и бросил прямо ко львам. Сомкнув мощные челюсти на шее гиены, львица отшвырнула ее в сторону. Остальные гиены разразились отвратительным хохотом.

Тарзан огляделся вокруг.

– Оброски! – позвал он.

– Я здесь, – откликнулся американец. Тарзан без усилия вспрыгнул на дерево и пристроился рядом с Оброски.

– Сегодня я встретил двоих из ваших, – сказал он. – Ормана и Уэста.

– Где они? Что с ними?

– Я не разговаривал с ними. Они в нескольких милях отсюда. Наверное, заблудились.

– Они одни?

– Одни. Я искал их отряд, но не обнаружил поблизости никого. А дальше на север увидел араба из вашего сафари. Он сбился с пути и умирал от голода.

– Вероятно, сафари потерпело крах и распалось, – предположил Оброски. – Что же произошло? И что стало с девушками?

– Завтра отыщем Ормана, – сказал Тарзан, – и все узнаем.

XVII. ОДИНОЧЕСТВО

Упав с лошади, Ронда потеряла сознание и какое-то время пролежала неподвижно.

Лев встал передними лапами на поверженное животное и злобно рычал вслед уносящимся лошадям.

Когда Ронда пришла в себя, первое, что она увидела, – туловище льва, стоявшего к ней спиной. Тут она вспомнила все, что произошло. Не поднимая головы, чтобы не привлекать к себе внимания, она стала искать глазами Наоми, но безрезультатно.

Обнюхав добычу, лев повернулся и огляделся. Его взгляд остановился на девушке. Из пасти зверя вырвалось глухое рычание. Ронда побелела от ужаса. Ей хотелось зажмуриться, чтобы только не видеть этой жуткой пасти, но она боялась привлечь внимание зверя даже таким незначительным движением. Она вспомнила слышанные ею рассказы о том, что животные не трогают человека, если считают его мертвым. Но ей казалось, что к хищникам это не относится.

Ронда испытывала такой страх, что лишь неимоверным усилием воли ей удалось подавить желание вскочить на ноги и броситься бежать, хотя она и сознавала, что подобная попытка окончилась бы смертью. Лев догнал бы ее в два прыжка.

Хищник медленно приближался, издавая негромкое рычание, подошел вплотную и стал обнюхивать девушку. Ронда почувствовала на своем лице его горячее зловонное дыхание, и ее едва не вырвало.

Хищник вел себя как-то странно, беспокойно, словно нервничал. Вдруг он приблизил морду к самому лицу Ронды и, глядя ей прямо в глаза, грозно зарычал. Ронда решила, что пробил ее смертный час.

Зверь поднял лапу, взял девушку за плечо и перевернул лицом вниз. Затем продолжил обнюхивать ее, непрестанно рыча. Обмиравшей от страха девушке казалось, что это длится целую вечность, но вдруг лев отошел в сторону.

Ронда стала наблюдать за ним краешком глаза.

Лев вернулся к лошади и с минуту постоял, словно о чем-то размышляя. Затем схватил тушу и поволок в кусты, из которых напал на них.

Девушка невольно залюбовалась могучей силой хищника, тащившего лошадь безо всяких видимый усилий.

Теперь оставалось лишь гадать, вернется лев за ней или не вернется.

Приподняв голову, Ронда огляделась. Футах в двадцати росло небольшое дерево. Девушка тихонько поползла туда, постоянно оборачиваясь на заросли, оставшиеся за спиной. Дюйм за дюймом продвигалась она вперед. Пять футов, десять, пятнадцать. И вдруг из кустов появилась львиная голова. Теперь каждая секунда была дорога.

Вскочив на ноги, она понеслась к дереву.

Позади раздался гневный рык льва, бросившегося в погоню.

Она успела ухватиться за нижнюю ветку и подтянуться наверх. От ужаса силы девушки удесятерились. Карабкаясь вверх, она ощутила, как содрогнулось дерево от прыжка льва, и огромные когти едва не разодрали ей ногу.

Ронда Терри остановилась только тогда, когда достигла такой точки, выше которой подниматься было уже опасно. Прильнув к тонкой вершине, она глянула вниз.

Лев стоял, уставившись на нее, затем минут пять бесновался под деревом, потом злобно зарычал и величественно удалился в заросли.