Джейн знала правдивость Клейтона и не подозревала его во лжи. В первый раз она взглянула на объект своей любви чужими глазами и глубоко задумалась.

Не ответив на тираду молодого человека, она медленно пошла к хижине, повесив голову и глядя себе под ноги. Она пыталась представить своего лесного бога, скажем, в салоне океанского парохода. Она вспомнила, как он ест руками, разрывая пищу, словно хищный зверь, как вытирает затем испачканные пальцы о бедра — и содрогнулась.

Потом девушка вообразила, что представляет его своим светским друзьям — неуклюжего, неграмотного, грубого…

Джейн вошла в комнату, села на край постели из трав, прижав руку к груди, и вдруг почувствовала под блузкой твердые очертания медальона. Она вынула медальон и с минуту смотрела на него затуманенными от слез глазами. Потом прижала драгоценность к губам, упала на постель, зарылась лицом в папоротники и зарыдала.

— Зверь? — всхлипывая, прошептала она. — Тогда пусть бог и меня обратит в зверя! Человек он или зверь, я люблю его! Люблю! Люблю!

В тот день Джейн больше не видела Уильяма Клейтона. Когда Эсмеральда принесла ей ужин она велела передать отцу, что ей нездоровится. Никто не удивился: бедное дитя, ей сколько пришлось пережить! Одна в джунглях, сперва в лапах дикой гориллы, потом во власти столь же дикого лесного человека! Брр!

Наутро Клейтон ушел со спасательной экспедицией на поиски лейтенанта Арно. На этот раз в отряд входило двести человек, не считая десяти офицеров и двух врачей. Провианта должно было хватить на неделю, оружия и боеприпасов хватило бы на два таких отряда.

Неудивительно — то была скорее карательная, чем спасательная экспедиция.

Люди добрались до места схватки вскоре после полудня, потому что шли теперь по знакомой дороге. Недалеко от слоновой тропы удалось отыскать дорожку, ведущую в поселок Мбонги. В два часа пополудни отряд, разделившись на две части, бесшумно окружил деревню каннибалов.

Лейтенант Картер около получаса нетерпеливо ждал сигнала о том, что все готово к атаке. Эти полчаса показались ему целым месяцем. Из-за прикрытия чащи матросы молча смотрели, как туземцы работают на полях и снуют у ворот поселка.

Наконец раздался сигнал — резкий ружейный выстрел — и ответные залпы грянули из джунглей к западу и к югу от поселка.

Каннибалы в панике кинулись к палисаду. Пули косили без разбору и мужчин, и женщин, а матросы, перепрыгивая через распростертые тела, бросились к воротам.

Нападение было совершенно так неожиданно, что белые ворвались в деревню прежде, чем туземцы успели организовать оборону. В следующую минуту поселок наполнился треском выстрелов и людьми, сражавшимися врукопашную в путанице хижин.

Несколько минут черные стойко бились, но револьверы, ружья и кортики смяли их сопротивление, и лишь немногие черные стрелки успели схватиться за луки.

Бой перешел в преследование, а затем в страшную резню: матросы нашли обрывки мундира Арно на некоторых из черных воинов.

Когда белые прекратили наконец убивать, во всем поселке Мбонги не осталось ни одного живого человека, кроме троих пленных. Уцелевшие дикари бежали в джунгли.

Отряд обыскал каждую хижину, каждый уголок поселка, но не нашел ни Джека Арно, ни его останков. Один из матросов, служивший во французском Конго, знал ломаное наречие, бывшее в ходу у некоторых племен побережья. Он попытался допросить пленных, но захваченные дикари — две женщины и ребенок — отвечали только возбужденной жестикуляцией или гримасами ужаса. Наконец все уверились, что обитавшие в поселке демоны умертвили и съели их товарища — как иначе объяснить наличие здесь одежды Арно и множества старых человеческих костей и черепов?

Потеряв всякую надежду, отряд стал готовиться к ночевке в деревне. Пленных собрали в хижине под усиленным караулом, у ворот выставили часовых — на тот случай, если бежавшие дикари вернутся. Наконец весь поселок погрузился в молчание, нарушаемое лишь плачем туземных женщин.

На следующее утро экспедиция двинулась в обратный путь. Моряки мечтали сжечь поселок дотла, но офицеры им это запретили и отпустили пленных. Дикари и так получили хороший урок, а уничтожение деревни все равно не вернуло бы к жизни лейтенанта Арно!

Экспедиция медленно шла сквозь джунгли, унося десять раненных и двух убитых.

Клейтон и лейтенант Картер замыкали печальное шествие; англичанин молчал из уважения к горю своего спутника, так Картер и Арно были хорошими друзьями.

Обиднее всего, что гибель Арно оказалась напрасной: Джейн Портер спаслась еще раньше, чем молодой офицер попал в руки дикарей. Значит, он потерял жизнь ради девушки, которую ему даже не суждено было увидеть!

Но когда Клейтон высказал эти мысли вслух, лейтенант Картер покачал головой:

— Нет, не корите себя за смерть Джека. Он никогда не пропускал ни одной заварушки и всегда готов был рискнуть головой ради хорошего дела. Я не знаю, как он встретил смерть, но уверен, что никто из нас не смог бы взглянуть в лицо костлявой так весело и мужественно, как это сделал Джек Арно… Военный всегда ходит по краешку, и когда он срывается вниз, это — естественный и достойный конец, мистер Клейтон. Надеюсь, я тоже встречу смерть «в сапогах», как говаривали мои предки из Невады…

Клейтон не ответил.

Поздно вечером они дошли до хижины на берегу. Один выстрел заранее известил бывших в лагере и на корабле, что экспедиция окончилась провалом.

Их встретили печально-торжественно, и шлюпки, увозя на крейсер раненых, мертвых и просто смертельно уставших людей, заскользили к военному судну.

Клейтон, изнуренный пятидневной ходьбой по джунглям и недавней схватками с чернокожими, вошел в хижину, чтобы перекусить и отдохнуть.

Джейн Портер подала ему еду и долго не решалась нарушить молчание.

— Бедный лейтенант! — наконец сказала она. — Неужели вы не нашли даже его останков?

— Ничего, мисс Портер, — с трудом ответил он.

— Но, может, хоть какой-нибудь след?

— Лучше не расспрашивайте об этом, Джейн! Это слишком ужасно.

— Они пытали его? — прошептала она.

— Я не знаю, что они делали с ним перед тем, как убили.

— Перед тем, как убили? Вы хотите сказать, что они?… Они?…

Голос Джейн прервался.

— Да, они каннибалы, — ответил Клейтон, слишком усталый для того, чтобы лгать или смягчать слова.

Джейн вскрикнула и закрыла лицо руками.

Потом она вспомнила, как Клейтон говорил, будто лесной человек происходит как раз из этого племени, и вскрикнула вторично.

— Как бы там не было, теперь лейтенант Арно мертв, и все его страдания позади, — пробормотал Уильям.

Ему тоже вспомнился человек из джунглей, и страшная беспричинная ревность снова охватила его. Встав из-за стола, Клейтон язвительно бросил:

— Когда ваш лесной бог так внезапно покинул вас, он, наверное, торопился на пир.

Он пожалел о своих словах еще раньше, чем договорил. А в следующий миг девушка гордо вскинула голову и хлестнула его презрительным взглядом.

— На это можно дать единственный ответ, мистер Клейтон, — отрезала она ледяным тоном. — Жаль, что я не мужчина, чтобы вам ответить достойным образом!

Она повернулась и ушла за парусиновую перегородку.

Клейтон был медлителен, как истый англичанин, и девушка успела скрыться прежде, чем он успел сообразить, как вымолить у нее прощение.

— Сдается, я получил по заслугам, — прошептал он грустно. — Уильям, я знаю, что вы утомлены и издерганы, но это не причина быть ослом. Идите-ка лучше спать!

Но прежде чем лечь, он тихонько позвал Джейн Портер, желая извиниться. Однако с таким же успехом он мог бы обращаться к камню! Тогда он написал записку на клочке бумаги и просунул ее под занавеску.

Джейн Портер увидела бумажку, но притворилась, будто ничего не замечает. Она была рассержена, обижена и оскорблена, и все-таки женское любопытство заставило ее как бы случайно подобрать послание. Вот что она прочла: