К ним я шел «против шерсти» технического прогресса: срочную службу проходил на Т-72. В училище «семьдесятдвойка» была «вторым профилирующим» танком, а основным – Т-62, и, наконец, после выпуска я попал на Т-55. В общем-то, настоящая служба на этих машинах началась на стажировке, в учебном танковом полку в поселке Светлом под Омском. Мы с моим другом при распределении напросились в БУБТ – батальон учебно-боевых танков. Полученный там опыт позже сослужил неоценимую службу в войсках: в том, что касается обслуживания и текущего ремонта танков, для меня не осталось никаких белых пятен. В войсках вся техника «висит» на командире взвода, по крайней мере, там, где я служил, было именно так. Полбеды, если солдаты чего-то не знают, но если этого не знаешь ты сам, их никто не научит.
Мы как-то вспоминали начало своей службы, и друг сказал примечательную фразу: «Что можно сломать на «полстапятке?» В этой фразе звучал намек на простоту и надежность Т-55, но в нее намеренно, как бы в шутку, вкладывалась неточность, потому что можно именно «сломать», при этом хорошо постаравшись. Здесь надо учитывать специфику учебной части и специализацию нашей «вожденческой» роты. Чаще всего «ломали» главный фрикцион (ГФ), который танкисты уважительно называли одним словом – «Главный». Большая часть курсантов до призыва в армию опыта вождения какой-либо техники не имела, а тут приходилось учиться трогаться с места на машине весом в десятки тонн и с двигателем мощностью в сотни лошадиных сил.
Немаловажную роль играл психологический фактор: опасаясь негативной оценки инструктора, молодой солдат старался любой ценой не заглушить двигатель и слишком долго задерживал педаль главного фрикциона на середине хода, в то же время сильно добавляя обороты. В результате диски перегревались и коробились. Другой причиной ускоренного износа являлось то, что занимая при смене место за рычагами, мало кто из курсантов регулировал сиденье под себя. Из-за этого некоторые просто не могли полностью выключить ГФ: сиденье механика водителя установлено на днище на одной высоте с педалями, усилие на них достаточно большое, и для уверенного управления нужен хороший упор спиной. Крепление спинки сиденья, кстати, надо проверять обязательно. Как-то я по неопытности чуть не поплатился – начал движение, не убедившись, что скоба зашла в вырез гребенки, а на спуске, когда потребовалось притормозить, спинка упала. Танк удалось остановить только рычагами, благо скорость была небольшой.
В общем, возвращение машин в парк на буксире из-за неисправности ГФ было обычным делом.
Все текущие ремонты выполнялись силами экипажа. Поскольку экипаж состоял из одного механика-водителя, ему в помощь иногда выделялись один-два человека из «безлошадников», т.е. тех, у кого танка временно не было или машина стояла, выработав межремонтный ресурс, в ожидании отправки на завод. Конечно, к ремонтам подключились и мы. Во-первых, это была замечательная практика, получить которую в училище практически невозможно; во-вторых, лишних людей в ротах не имелось, тем же «безлошадникам» приходилось еще нести службу во внутреннем наряде. Дальше каждый из стажеров решал сам – или «лезть в мазуту», или наблюдать процесс со стороны. Про себя могу сказать, что за месяц получил технического опыта больше, чем за год в линейных войсках.
Важным моментом стало преодоление определенной «ремонтобоязни». В командном училище учат эксплуатировать технику, подразумевая, что ее ремонтом, при необходимости, займутся специальные подразделения – ремроты и рембаты. Когда на третий день стажировки зампотех роты поручил проконтролировать замену дисков главного фрикциона на одном из Т-55 и определил время готовности танка к выходу – шестнадцать часов следующего дня, у меня, честно говоря, появилось сомнение в выполнимости задачи в такой срок.
Машину закатили в пункт технического обслуживания и ремонта (ПТОР) уже после обеда. При этом людей в помощь механику-водителю можно было дать только на следующее утро, весь свободный личный состав нес службу в наряде. Для замены пакета дисков ГФ нужно почти в буквальном смысле, как говорят механики, «раскидать полтанка»: снять крышу моторно-трансмиссионного отделения и радиатор, убрать вентилятор, «развязать» масляные и водяные трубопроводы, отсоединить тяги управления и отстыковать муфты приводов КПП от гитары и планетарных механизмов поворота. Затем следовало открепить и вытащить саму коробку передач и уже на демонтированной разбирать главный фрикцион. Потом приходилось проделывать все в обратном порядке и регулировать привод. Собирать, как показывает практика, обычно труднее. Но оказалось, что задача вполне по силам сокращенному экипажу. Конечно, не без помощи «малой механизации» – электрической кран-балки. К концу дня коробка передач была демонтирована и установлена на специальной подставке. Утром заменили пакет дисков и начали сборку.
При снятой крыше работать в моторно-трансмиссионном отделении вполне комфортно. В случае дождя устанавливался импровизированный навес из штатного укрывочного тента и подручных материалов. Курсанты, прибывшие в парковый день на усиление танкового батальона, занимаются ремонтом привода компрессора на Т-62 (сам компрессор виден на надгусеничной полке). На правом фото хорошо заметна «особенность» учебных машин – загнутые кронштейны дополнительных топливных бочек. БВТККУ, весна 1988 г.
Поступившие в БВТ КУУ после модернизации Т-55 в парке полевого учебного центра.
В училище такие машины, как и модернизированные «шестьдесятдвойки», называли «афганскими». Это танки первой роты, обеспечивающей занятия по тактике. На первом демонтирована турель зенитного пулемета. На втором снят термокожух пушки. Лето 1986 г.
Столкнувшись с устранением поломок, убеждаешься в высокой ремонтопригодности «полстапятки»: моторно-трансмиссионное отделение намного просторнее (если это слово применимо к плотной компоновке боевых машин), чем в танках следующего поколения – Т-64 и Т-72, и доступ ко всем узлам и агрегатам вполне нормальный. Даже с учетом того, что они собраны в закрытой со всех сторон броневой коробке. Есть, конечно, и сложные места. Например, передняя лапа КПП, в обиходе именуемая «бородой», уходит под блок цилиндров двигателя, над ней нависает выпускной коллектор, вдобавок там же, на блоке, установлен масляный фильтр МАФ. Поэтому при монтаже коробки передач есть свои тонкости: ее приходится опускать под углом, подвешивая за два задних рыма, затем поддергивать за передний, чтобы окончательно села на место и можно было бы подложить под опору регулировочные пластины. Болты крепления закручиваются только с помощью специального изогнутого торцевого ключа, практически наощупь.
После обеда танк вышел из ремонта, а к вечеру отправился на ночное вождение.
Надо сказать, что зимой «естественным ускорителем» ремонтного процесса являлась погода. Здесь все просто: надолго занимать место в относительно теплом ПТОР никто не даст, и если механик прокопался – досборка происходит уже на улице. У зампотеха роты даже была любимая присказка: «Лучшая производительность труда – на морозе и ночью». Правда, я ни разу не видел, чтобы он эту декларацию применил на деле.
Следующими по частоте после поломок главного фрикциона являлись неисправности, вызванные, как ни удивительно, собственно ремонтом. Я отметил это при первой же замене ГФ, а потом не раз получал подтверждение. Например, выяснилось, что многие механики не умеют вязать ленточные хомуты, которыми крепятся дюритовые рукава систем смазки, охлаждения и подогрева. Рядом с коробкой передач проходят трубопроводы от масляного бака и радиаторов к двигателю. При демонтаже агрегатов их приходится снимать, а при сборке, соответственно, устанавливать на место. Неправильно затянутый хомут от вибрации начинает распускаться, и давление в системе, которое даже на горячем масле доходит до 10 кгс/см² , срывает дюрит[* Дюритовый шланг или просто «дюрит» – шланг из многослойного материала, используемый в гибких соединительных трубопроводах для гидравлических, воздушных, топливных, масляных и других систем.] с патрубка. Кроме того, часто вместо двух хомутов на каждом конце масляного шланга ставили один, ведь два рядом вязать трудно и неудобно, а так «никуда не денется, будет держать». Но держало не всегда. Масло выгоняло из бака, давление в системе падало, и танк вставал на маршруте (надо отдать должное механикам-водителям БУБТа – следить за показаниями приборов они настойчиво учили курсантов с первых занятий, а на маршруте между препятствиями инструктор постоянно «гонял» обучаемого «по приборам»). Хорошо, если дюрит «снимался» в удобном месте и неисправность удавалось устранить прямо на танкодроме, но часто дело заканчивалось буксировкой машины в парк. Особенно, если это случалось на ночном вождении.
