25 июня, суббота.

Полицейский участок Ромсей-роуд, Винчестер.

12 часов 30 минут дня.

Детективу Мэддоксу и его помощникам удалось собрать значительное количество информации о Джейн Кингсли за то короткое время, которое им было для этого выделено, и ничего о Мег Харрис и ее родителях.

— Сразу после автомобильной аварии двое полицейских приходили поговорить с родителями Джейн, — сообщил Мэддокс Чиверу. — Правда, миссис Элизабет Кингсли была подвыпивши и наговорила кучу гадостей о Лео и Мег. Они, мол, оба порядочные негодяи, а Мег — та вообще змея подколодная, поскольку всегда воровала у Джейн ухажеров, даже когда они еще учились в Оксфорде. — Он посмотрел на Фрэнка. — Ну, а с Харрис сложнее. По справочнику ее найти невозможно, поскольку в Уилтшире примерно пять тысяч семей с такой фамилией. Если бы мы знали хотя бы имя отца или его профессию… но ты сам говоришь, что даже сэр Энтони не в курсе, как его зовут.

— Не в курсе, — печально усмехнулся Чивер. — Несмотря на то, что с удовольствием принял бы ее в качестве своей невестки, он практически ничего о ней не может сказать.

«Ну-ну, — подумал Мэддокс, — времена, как видно, здорово меняются».

— Двое моих ребят ищут ее родственников по данным университета, — продолжал Гэрет. — Но тут появляется еще одна проблема. А вдруг «Харрис» — вовсе не девичья фамилия, и тогда мы опять зайдем в тупик. Все же мне кажется, что лучше всего попробовать получить необходимую информацию через соседей по квартире. Мы с Фрейзером отправимся туда сегодня же.

— Понятно, — согласно кивнул Чивер. — А что у вас с Джейн Кингсли?

— Тут все в порядке. Начнем с убийства Лэнди. — Он положил на стол перед старшим следователем несколько газетных заметок. — Вот что нам удалось собрать относительно этого дела. Оно довольно запутанное, но тут есть телефон, по которому можно навести справки. Мне кажется, мы упустили из виду это преступление лишь потому, что в то время Джейн носила фамилию Лэнди. Через несколько недель после того, как ее выписали из больницы, где она лечилась от депрессии, миссис Лэнди очень выгодно продала художественную галерею покойного супруга и вложила деньги в собственную фотостудию в Пимлико. Она выкупила ее полностью, со всем оборудованием, помещениями и даже с торговой маркой фирмы. До тех пор она подрабатывала уличным фотографом, но это не приносило больших доходов. — В голосе Гэрета зазвучали нотки искреннего восхищения. — Теперь, похоже, она стала знаменитостью. При прежних владельцах это была самая заурядная студия, занимавшаяся в основном портретами и семейными съемками. Как только дело взяла в свои руки мисс Кингсли, все пошло на лад. Ей начали поступать заказы от актеров, звезд поп-музыки, известных фотомоделей, журналов. Она сумела создать себе имя в этой области.

— А кто же сейчас ведет ее дела?

Мэддокс сверился с записями.

— Помощник, некий Дин Джарретт, который работает там с самого первого дня, как только Джейн купила студию. Она отыскала его по объявлению в газете, попросила представить свои работы и приняла в качестве заместителя. На это место было более тысячи претендентов, она вызвала на собеседование пятьдесят человек, а выбрала одного. Профессионалы говорят, что он очень преданный человек и талантливый фотограф. Я попросил Мэнди Бэрри позвонить и выяснить, принимаются ли заказы и идет ли работа в студии, пока мисс Кингсли находится в больнице. Ее секретарь, некая Анжелика, была крайне удивлена такими вопросами и ответила, что, разумеется, студия функционирует как обычно. Мэнди подчеркнул, что преданность своей хозяйке прозвучала достаточно искренне.

Чивер удовлетворенно кивнул.

— Что еще?

— Дом в Ричмонде был приобретен Расселом Лэнди в восемьдесят первом году с ипотекой, составившей тридцать тысяч фунтов. После его смерти Джейн заплатила эти деньги, и дом перешел в ее собственность. Пока что она не выказывала намерения продать его. Мисс Кингсли находится в прекрасных отношениях со своими непосредственными соседями, полковником Клэнси и его женой. Другие люди из близлежащих домов отзываются о ней хорошо. Она производит впечатление скромной женщины, ведет спокойный образ жизни. Если не считать роскошного «роллс-ройса», принадлежащего ее отцу, она не привлекает к себе излишнего внимания. Странно, но никто из опрошенных ни разу не упомянул о Лэнди, хотя многие должны были его помнить. А вот о Лео Уолладере говорили подробно и охотно. Все соседи в один голос не одобряли его поведения и, кажется, всегда недолюбливали этого господина. Полиция Ричмонда, однако, сделала странное заключение, будто все соседи не столько переживали аморальное поведение Лео, сколько были расстроены тем, что им не придется погулять на свадьбе в Хеллингдон-Холле.

— А были ли у нее другие поклонники после смерти Лэнди и до знакомства с Уолладером?

— Да, но здесь мы смогли только просмотреть колонки светских сплетен в газетах. Приятелей оказалось двое или трое, но отношения выглядели несерьезными и длились не более полугода. Кстати, Уолладер тоже знал Кингсли всего около шести месяцев. Она познакомилась с ним в феврале, а в июне он погибает. Скоротечный роман, надо заметить, особенно, если учесть, что на июль уже была назначена свадьба.

— Что же ее в нем так привлекало?

Мэддокс неопределенно пожал плечами:

— Понятия не имею. Полковник Клэнси и его супруга уверяют, что мисс Кингсли относилась весьма прохладно к идее своей свадьбы с Лео, даже если потом оказалось, что ее отменили по его настоянию. Полковник добавил, что не может себе представить причин, по которым Джейн могла бы попытаться покончить жизнь самоубийством.

— А ты как считаешь?

— Мне приходит на ум самое очевидное. Она убила их или же присутствовала при их смерти, а потом находилась в состоянии шока, как в тот раз, когда погиб ее муж. Дикая женщина и страшноватая, надо признать. Между прочим, из того, что нам удалось выяснить, стало ясно, что она очень любит фотографировать людей на фоне кладбищ, разрушенных заводов и исписанных непристойными лозунгами стен. — Он вынул из кармана сложенный листок и развернул его. Это оказалась страничка, вырванная из журнала. — Если интересно, то вот это — ее самая известная фотография на сегодняшний день. Вот, знаменитая фотомодель-негритянка стоит у стены, на которой, как тут хорошо видно, начертаны все известные ругательства.