— Так почему же, Джинкс?

— Представьте себе, что вы устали, как собака, вы весь день проработали, не имея ни секунды отдыха. При этом у вас на шее еще висит никчемный урод Лео. И вот в этот момент являются два пьяных недоросля и портят все, что вы успели сделать за день. И все это кажется им просто смешным. В тот вечер я готова была убить их всех вместе. Я долго не могла заснуть, потому что все время думала, что мне теперь делать. Времени почти не оставалось, значит, всю следующую неделю мне придется трудиться допоздна. И еще меня тревожило то, что, как мне казалось, именно та засвеченная пленка была единственной, на которой получились достойные кадры. Представляете, каково потом извиняться перед «Космополитен» и объяснять им, что, к сожалению, придется все переснимать заново?

— А Лео вернулся домой в ту ночь?

— Если даже он и приезжал, то я этого не слышала. Я заперла обе двери изнутри, и он все равно не смог бы попасть в дом. — Она отряхнула с рукава невидимую пылинку. — Он вернулся только на следующий день к обеду.

— Майлз и Фергус все еще были у вас?

Джинкс кивнула:

— Да, мы все втроем сидели на кухне, а он вошел через заднюю дверь. Ребята не могли уехать и ждали, когда я дам им денег. Тогда бы они добрались на метро до «порше» Майлза, который они оставили у входа в какое-то казино. Я же упорствовала и больше не хотела давать им денег. Я посоветовала им идти пешком, раз уж это так необходимо, или же позвонить Адаму и объяснить ему, где они находятся, и почему все так получилось. А он уже не раз предупреждал их, что если они не перестанут играть в азартные игры, то ему придется вычеркнуть их из своего завещания. — Джинкс закрыла глаза и дотронулась пальцами до век, как будто они причиняли ей невыносимую боль. — Тогда Лео предложил подвезти их, и они уехали все вместе.

И снова в кабинете воцарилась тишина.

— Чем же вы занялись после этого? — поинтересовался Алан.

— Не знаю. Наверное, отправилась спать. — Женщина опустила руку и посмотрела на доктора. В глазах ее читалось отчаяние.

Дом священника, Литтлтон-Мэри, Уилтшир.

12 часов 30 минут дня.

Они устроились в гостиной, и каждый чувствовал себя крайне неуютно. Кэролайн сгорбилась на краешке дивана. Каждая морщинка на ее лице свидетельствовала о глубоком горе, постигшем эту несчастную мать. Чарльз расположился на стуле как можно дальше от супруги. Саймон с мученическим видом устроился на табуретке. Уставшему от дороги и жары Фрэнку было предложено неудобное кожаное кресло, от которого у полицейского тут же заломило спину.

— Мы нашли дом Лео в Челси, — начал детектив. — В соответствии с информацией, полученной мною по телефону перед самым приездом к вам, там было обнаружено несколько коробок и чемоданов с вещами, по всей видимости, принадлежавшими вашей дочери. При предварительном обыске был найден альбом с фотографиями. В нем имеется несколько снимков Мег вместе с Лео, сделанных в июле 1983 года. — Эти слова были адресованы миссис Харрис. — Вы были осведомлены о том, что они знали друг друга уже по крайней мере одиннадцать лет?

Губы Кэролайн сжались в тоненькую ниточку:

— Нет.

— Вы могли бы назвать свою дочь скрытной, миссис Харрис?

Женщина бросила ненавидящий взгляд в сторону мужа:

— Только не со мной. Мне она рассказывала все, а секреты оставляла для своего отца.

— Это неправда, — вставил Саймон.

Фрэнк посмотрел на молодого священника:

— А вы считали ее скрытной?

— Да. Она не хотела, чтобы кто-то знал хоть что-нибудь о ее жизни, и в первую очередь это касалось родителей. Особенно мамы, если быть точней. Мег хорошо знала, что мать ненавидит секс, поэтому никогда не делилась с ней тем, сколько у нее было любовников. Она рассказала это совсем недавно, да и то только потому, что была зла на нее. — Он закрыл глаза, не в силах смотреть на мучения собственной матери. — Мег обожала секс, считала его здоровым выражением жизни, любви и красоты. Она терпеть не могла, если кто-то относился к нему, как к чему-то грязному и отвратительному.

— Ты ведь тоже домогался ее, Саймон, — злобно прошипела Кэролайн. — Совсем как твой отец. Даже несмотря на то, что она твоя сестра. Ты думаешь, я была слепа? Я видела, какими глазами ты буквально пожирал ее.

Саймон слегка покраснел:

— Это из-за тебя она чувствовала себя неловко, — тихо продолжал он, — а не из-за отца. Она была как бы полной противоположностью тебе. Мег получила приличное образование, она отвергала Бога, любила секс, оставаясь при этом незамужней. Она с головой окунулась в бурную столичную жизнь, чтобы только избавиться от сельской стерильной нравственности. Да, она испытала больше за свои тридцать четыре года, чем ты за всю свою жизнь. — В его глазах заблестели слезы. — Она не душила в себе стремление жить, она наслаждалась каждой минутой бытия, как будто эта минута могла стать для нее последней. Бог видит, как бы я хотел, чтобы каждый из нас смог бы стать настолько свободным.

Наступившая тишина была полна отчаяния и неприкрытого ужаса.

Фрэнк откашлялся.

— Под одной из фотографий полицией обнаружена какая-то зашифрованная надпись. — Он сверился с записями в своем блокноте. — Она гласит: «Счастье. АП». Мне сказали, что на этом снимке Мег сидит на коленях Лео на пляже. — Он взглянул на присутствующих. — Вы не можете мне подсказать, что означает это таинственное «АП»? Похоже, ни «Американские Патенты», ни информационное агентство «Ассошиэйтед Пресс» здесь не при чем.

Саймон взглянул на мать, но Кэролайн ушла внутрь себя и теперь с безразличным видом тихо раскачивалась на диване.

— «Аборт Позади», — спокойно расшифровал он. — А некоторые семейные пары любят подписывать фотографии аббревиатурой «ДД», что означает период «До Детей». Мег всегда говорила о том, что жизнь после аборта стала совсем другой. Она рассказывала, что и представить себе не могла, как это ужасно — иметь детей, и, слава Богу, есть еще способ не стать матерью.

— Отцом был Лео?

— Я не знаю. Она мне ничего не рассказывала, ну, а я и не спрашивал.