— Вы уже слышали? — спросил он. — Классное зрелище — тысячи первосортных скандалов стоит.

— Каролюс, здесь проводится семейный совет — или предполагается, что проводится. — Проспер Лигон взмахом руки предложил дядюшке Каролюсу садиться. — Прошу тебя уделять упомянутой оказии то уважение, какого она заслуживает.

— Ты ведь еще ничего не видел, так? — Каролюс плюхнулся в свое обычное кресло. — Да, Проспер, скажу тебе, сегодня для Лигонов просто великий день. Мы больше никакой не номер девятый. Если вы сегодня по делам бизнеса не на номере восьмом, я свою задницу на благотворительность отдам.

— Каролюс!

— Послушай меня, Проспер. Тебе бы сейчас следовало от радости на столе плясать. «Сильва-Симбионты» по уши в дерьме. Все это в самой популярной инфостудии случилось — там как раз утренний выпуск Ланары Пинчбек шел. Она там сидела и несла какую-то безмозглую чушь про грубые по стилю фасоны Каллисто, а потом вдруг заткнулась. Дальше она просто открыла рот и так и сидела. Мы добрых тридцать секунд мертвого эфирного времени ее язык и миндалины наблюдали. Картинка того стоила. А потом Ланара поперхнулась, и такая жирная белая тварь вроде личинки, толще моего большого пальца, выползла у нее изо рта и плюхнулась прямо на столик. Тварь все корчилась, а Ланара принялась кровью харкать.

— Ты хочешь сказать, что Ланара Пинчбек — симбионт?

— Боже милостивый, Проспер, ты что, совсем слепой? С первого взгляда можно понять, что она симбионт. Она старше первородного греха, и никто в ее возрасте просто так оставаться свежим и цветущим нипочем бы не смог. Хотя по видео она цветущей уже не казалась. Ее выволокли ногами вперед — в прямом эфире. И камера все возвращалась к той здоровенной и жирной твари вроде личинки, белой, слепой и сморщенной. Она все ползала там по столу — совсем как гигантский вялый пенис.

— Двуустка, — сказал Алекс. — Одна из крупных зрелых форм, что внутри симбионтов живут. Возможно, та, что над печенью. Каким-то образом она пробралась в легкие или в кишечник, а оттуда вышла наверх.

— Не знаю, откуда она там вышла, и, честно сказать, мне без разницы. Главное — куда она потом направилась. Прямиком на столик. Плюхнулась как кусок дерьма. — Каролюс крепко хлопнул ладонью по столу. — Да, я вам скажу, показ этой жирной корчащейся твари в прямом эфире живо дно у «Сильвы» вышибет. Они всегда преимущества демонстрируют, но никогда то, что у симбионта внутри творится. А там такое творится... Ставлю тысячу колов, что они сегодня ноль целых ноль десятых новых контрактов получат.

— Моя матушка... — начал Алекс.

— ...и Агата, — добавил Проспер.

— Ага, зуб даю. И Юлиана тоже. — Каролюс фыркнул от смеха, а затем сказал: — Ладно, извините. Брось, Алекс, не унывай. Я видел всех троих — как раз после того, как они все это шоу посмотрели. Беспокоиться нечего — они так перепугались, что куда скорее белыми были, чем желтыми. И никакие гигантские вялые члены у них из тех дыр, которые я видел, не выползали. Короче говоря, они самым капитальным образом сдрейфили. И прямиком в контору «Сильвы» направились. Ведь тут не просто о гарантиях возврата денег речь идет. Речь идет о крупных судебных преследованиях. Одна Ланара Пинчбек за публичное унижение, личные унижения и падению публичного рейтинга будет судиться. А ее адвокаты еще полсотни таким вещей добавят, о которых вы даже понятия не имеете.

— Это объясняет отсутствие трех членов семьи. — Проспер Лигон, похоже, совершенно несклонен был плясать от радости на столе, как предложил ему Каролюс. — Недостает и других людей. Ты не знаешь, где может быть Кора?

— Она с Агатой пошла — якобы для обеспечения моральной поддержки. Но на самом деле Агата уже, по-моему, свое получила. Так что я прикидываю, что Кора просто захотела хорошенько поржать и посмотреть, что из всего этого выйдет.

— А Натали и Рашель?

— Без понятия. Они так капитально на этом дельце с Пандорой обгадились, что теперь, наверно, боятся на глаза показаться.

— Что ж, неудивительно. И, раз уж речь о Пандоре зашла... Проспер Лигон повернулся к Алексу. Но прежде чем Алекс, уже предвкушая момент своего величия, смог заговорить, Каролюс снова вмешался.

— Да-да, и вот ведь еще сюрприз. Я довольно часто всякие гадости про Гектора говорил. Но теперь, может статься, придется мотив сменить. Гектор здесь по уважительной причине отсутствует. Он под арестом сидит. За атаку Пандоры и «попытку запугать арендатора». Таково официальное обвинение. Но знаете, что самое интересное? Все это, похоже, сработало.

— Погодите минутку. — Алекс с трудом верил своим ушам. — Гектор выкинул на Пандоре бесцельную глупость. Он запросто мог мне все переговоры испортить.

— А по-моему, Гектор с толком постарался. Разве не правда, что теперь этот самый арендатор, Свами как бишь его, думает покинуть Пандору и на Ганимед прибыть? Именно это по информационной сети компании передали.

— Что ж, это правда. Но никакого отношения к Гектору это не имеет.

— Ну, не знаю. Сообщалось все именно так. И Люси-Мария Мобилиус целиком мое мнение разделяет. Она убеждена, что Гектор все это ради нее провернул. Чтобы «доказать, что он ее достоин», как она говорит. Она уже в пути — летит спецрейсом туда, где Гектора в клетке держат. Да, скажу вам, сегодня просто великий день для семьи. «Сильва-Симбионты» по трубам текут, Гектор удачно на Пандору залетел, а Лигоны с Мобилиусом сливаются. Люси-Марии, похоже, глубоко плевать, что Гектор не особо смышленый. Сказать по-правде, она и сама, по-моему, малость не того. Мозги свои может вместо требухи продавать, и у нее купят. Но раз они друг другу подходят, мне этого достаточно. Нам теперь только свадебных колокольцев не хватает. Знаете, давайте всю эту ерунду прямо сейчас закроем и отправимся куда-нибудь это дело отпраздновать. — Каролюс повернулся к Алексу. — Если только ты нам больше ничего рассказать не хочешь.

— Хочу. Это насчет визита Свами Савачарьи на Ганимед. Я собираюсь организовать все так, чтобы он...

— Все в свое время. Он еще даже с Пандоры не вылетел. Вот когда вылетит, тогда и поговорим. Лично я отсюда сматываюсь.

И Каролюс бодро понесся прочь из конференц-зала. А Проспер Лигон бросил гневный взор на Алекса.

— Несмотря на избыточный энтузиазм Каролюса, я ничего праздновать не намерен. Однако, мне ясно, что нет смысла продолжать семейный совет, который сама семья не удостаивает своего посещения. Данное собрание закрыто.

Он встал. И десять секунд спустя Алекс уже сидел один за длинным столом.

Гектор. Гектор — герой. Боже, если ты только на этим не смеешься, ты должен рыдать. Алекс мог видеть только одно утешение. На какое-то время все семейство слезло с его горба. Его матушка была теперь куда более озабочена тем, что из всех ее отверстий поползут гигантские червяки, нежели чем-то, связанным с Алексом.

На следующие несколько дней Алекс оказывался достаточно свободен, чтобы сосредоточить все свои мысли на довольно серьезном вопросе: будущем Солнечной системы.

По пути к лабораториям передового планирования Алекс немного беспокоился. Пожалуй, ему следовало сказать Кейт, когда он рассчитывает прибыть домой, потому что она тоже наверняка захотела бы узнать обо всем, что приключилось за время его вояжа.

Выяснилось, однако, что это не так важно. Кейт работала за компьютером у себя в кабинете. Она была так занята, что лишь кивнула Алексу и сказала:

— Слава Богу, наконец-то я могу воспользоваться более светлой головой, чем моя. У нас проблемы. Сядь.

Алекс сел. То, что было перед Кейт на дисплее, подозрительно напоминало результаты его собственной предсказательной модели.

— Что происходит?

— Хотела бы я знать. — Откинув светлые волосы со лба, Кейт крутанулась в кресле, чтобы оказаться к нему лицом. — Ты знаешь, что Магрит Кнудсен велела Оле Педерсену узнать все, что только можно, о твоей модели и о том, как она работает?

— Конечно, знаю. Ведь я сам ему копию программы выдал, разве ты не помнишь?