Доктора Блум, похоже, не слишком вдохновила нарисованная Яной картина всеобщей порчи и разложения, уникальная для Земли. Другие, порядочные миры, говорило выражение ее лица, держат свое гниение и переработку отходов подальше от цивилизованной жизни. Однако она кивнула, и Яна продолжила:

— Таким образом, если учитывать весь метан, образовавшийся в результате разложения, плюс природный апвеллинг первичного метана, на морском дне содержатся колоссальные его количества. Хотя, конечно, часть массы составляет вода, входящая в состав клатратов. Итак, у нас есть эти громадные клатратные залежи, сотни километров в ширину и десятки метров в глубину. Все, что мы... вернее все, что вот эта конструкция делает, — она указала на экстрактор, — это доводит свой хребет до клатратных залежей и немного их разогревает. Высвобождающийся при более высоких температурах метан поднимается к поверхности, после чего уходит по магистрали.

Ганимедская чиновница явно была обрадована. Впервые она заулыбалась.

— Итак, вы горнорабочие, — сказала доктор Блум. — Пожалуй, можно вас так назвать.

— И знаете, что, — продолжила Яна. — Теперь, когда я об этом задумываюсь, мне кажется, что тот же самый метод может сработать в системе Юпитера для Европейского океана. Там есть жизнь, там происходит разложение, там масса воды.

Это замечание имело куда меньший успех. Улыбка Вальнии Блум сделалась застывшей, а затем сменилась откровенно нахмуренными бровями.

— Мне казалось, даже во Внутренней системе... — «примитивной» Внутренней системе, подразумевал тон чиновницы, — хорошо известно, что Европа представляет собой запретную зону. Аборигенная форма жизни была там обнаружена пять лет тому назад. Мы категорически не желаем, чтобы единственная известная на данный момент инопланетная форма жизни оказалась заражена в погоне за малой промышленной прибылью.

Себастьян открыл рот. Янина почти не сомневалась, что он выбрал этот наихудший момент, чтобы заспорить с директором научно-исследовательского центра. Это могло разом свести к нулю все то хорошее впечатление, которое им, может статься, удалось произвести. Она не сумела придумать никакого способа его заткнуть, но тут, точно дар с небес, две тяжелые дождевые капли ударили ее по левой щеке, а одна — прямиком по носу.

— Вот уже и дождь, — сказала Яна. — Как Себастьян и предсказывал. Давайте спустимся в каюту, пока мы все не промокли.

«И, — подумала она, — быть может, по пути у меня появится возможность отвести этого несчастного рохлю в сторону и объяснить ему, что говорить о том, о чем не следует, хуже, чем не говорить вовсе».

Эх, благие пожелания...

По дороге вниз доктор Вальния Блум липла к Себастьяну почище вакуумного насоса, пока они все трое не упаковались в крошечную комнатенку, служившую убежищем для младших членов бригады.

Очевидно, там чиновница достигла нового пункта своей программы, поскольку, словно бы молча прислушавшись к какой-то внутренней подсказке, раскрыла папку и подтолкнула ее вперед.

— Это ваши?

— Да. — Янина узнала документы своего письменного тестирования — как ответы на стандартный набор вопросов, так и сочинение на свободную тему. Она тогда рискнула рассмотреть экономический рост спутников Юпитера со времени первой колонизации, а затем использовала это для соответствующих проекций на развитие систем Сатурна и Урана.

Яна ожидала по меньшей мере комментария, но доктор Блум просто хмыкнула, взяла вторую папку и положила ее перед Себастьяном.

— А это ваши?

Себастьян кивнул. Янина вздрогнула — как ей хотелось надеяться, незаметно. Сверху лежал набор стандартных вопросов, и даже при беглом взгляде было заметно, что по меньшей мере половина его осталась незаполненной.

— И вот это тоже?

Под вопросником лежало с полдюжины листков. На них не было ни текста, ни цифр, а только черно-белые рисунки, явно незаконченные и сделанные второпях. Янина решила, что ей следовало чего-то такого ожидать. Там были скопления облаков — завитки, полоски и узоры «в елочку», перемешанные друг с другом без какой-либо очевидной логики.

Себастьян не торопился, долго глазел и наконец сказал:

— Угу. Вот этот я не успел закончить. — Он указал на завихрение наподобие движущегося урагана, которое отбрасывало от своего стелющегося края меньшие завитки.

— Они очень напоминают бури на поверхности планеты Сатурн. Когда вы рисовали, вы основывались на чем-то уже виденном?

— Угу. Есть регулярная видеопередача, там показывают картинки с Марса, Юпитера и Сатурна. Я ее смотрю. Уран тоже, только там особенно нечего смотреть.

— Вы хотите сказать, там нет облачных систем?

— Уран гладкий как бильярдный шар.

— Но вы не просто скопировали эти рисунки с последней видеопередачи.

Себастьян нахмурился.

— Нет. Не скопировал.

— Тогда откуда вы их взяли? Я полагаю, тестирование проходило в контролируемых условиях?

— Совершенно верно. — Яну не спрашивали, но она просто не могла сидеть молча. — Никто не мог прийти или уйти, никто не мог посмотреть, что делают остальные.

Вальния Блум ее проигнорировала.

— Так откуда вы взяли эти рисунки, мистер Берч?

Себастьян откашлялся.

— Ну, я видел картинки Сатурна в видеопередаче. А эти я просто вроде как вообразил. Ну, как обычно делают, когда по-настоящему, от души рисуют.

Янина опять вздрогнула, но на сей раз она уже не сомневалась, что это было заметно. На ее счастье доктор Вальния Блум, похоже, не проявляла ни малейшего интереса к любым ее действиям — пока не подняла голову и не пронзила одним-единственным взглядом и Янину, и Себастьяна.

— Ваша заявка достаточно необычна, — сказала чиновница. — Вам обоим за тридцать, что значительно выше нашей нормы. Кроме того, вы хотите, чтобы вас рассматривали как единую команду, а не поодиночке.

Яна кивнула.

— Да, мэм.

— И ваша позиция по-прежнему такова?

Яна снова кивнула и посмотрела на Себастьяна. Тот промычал:

— Угу.

— Очень хорошо. Пусть будет так. — Вальния Блум собрала папки и встала. — Собеседование закончено.

— Спасибо... — Слова застряли у Янины в горле, так что ей пришлось сглотнуть и начать снова. — Спасибо, что дали нам шанс. Но будет ли нам позволена еще одна попытка?

— Полагаю, нет. — То ли доктор Вальния Блум была садисткой, то ли ее натренировали не проявлять своих чувств. Так или иначе, на лице у нее играла странная улыбочка. — Никакой второй попытки не будет.

— Как скажете, мэм.

— Однако, насколько я понимаю, вам обоим требуется подать «Глобальным минералам» предупреждение об увольнении за две недели. Поэтому я предлагаю вам сделать это немедленно. Через две с половиной недели для вас будут зарезервированы места на пассажирском челноке. Оказавшись в окружающей среде с микрогравитацией, вы пройдете доскональный медицинский осмотр, после чего высокоскоростное транзитное судно доставит вас на Ганимед. Соответствующее обучение начнется именно там.

И Вальния Блум стала подниматься по крутой лесенке, что вела на главную палубу платформы. На полпути вверх она вдруг пригнула голову и посмотрела на все еще обалдело сидящих за маленьким столиком Янину и Себастьяна.

— Мне следовало упомянуть еще один интересный пункт. Письменное тестирование вы проходили три недели тому назад. Верно?

— Да, мэм.

— Эти наброски, которые тогда сделал Себастьян. Они очень близко напоминают реальные бури на Сатурне. Но вы их не копировали.

— Нет, сэр. — У Себастьяна впервые прорезался четкий голос. — То есть, мэм. Я уже сказал — я их не копировал.

— Мое последнее высказывание являлось не вопросом, а утверждением. Я знаю, что вы не копировали пересылавшихся на Землю изображений, причем по лучшей из всех возможных причин. — Уже на самом верху лестницы Вальния Блум добавила: — Вы просто не могли этого сделать. Грозовая система, которую вы нарисовали, появилась на поверхности Сатурна всего десять дней тому назад.