Эдди Бритва вдруг закричал, его спина выгнулась, все тело забилось в судорогах. Я схватил его за плечи, но конвульсии были такими сильными, что удержать его я не смог. Он повалился на землю и стиснул зубы, чтобы снова не закричать, но из глаз его невольно полились слёзы. Я опустился на колени рядом. Теперь я знал, что происходит, и даже не шелохнулся, когда сотни маленьких насекомых размером с большой палец начали выползать из бьющегося тела. У чёрных мягких хлюпающих существ были острые, как бритва, зубы, они деловито прогрызали себе путь наружу, выползая даже из глаз. Пальто впитывало кровь.

Джоанна рухнула на одно колено — её стошнило, но она всё равно не выпустила зажигалку.

Я хватал личинок обеими руками и давил; их внутренности текли по моим рукам, но тварей было слишком много.

— Что я могу сделать? — в отчаянии спросил я Эдди, но он меня не слышал.

— Ты можешь сделать только одно, — рассудил Коллекционер. — Убей его. Избавь от вечных мук, если, конечно, сумеешь. Всё-таки это не кто иной, как Эдди Бритва, и он не может умереть. Посмотри на него внимательно, Джон. Едва кончится бензин в зажигалке, они набросятся на вас, и с вами будет происходить то же самое, пока вы живы…

Я не стал отвечать на эти злорадные реплики, а сконцентрировал свой дар. Если существует хоть что-то, способное убить Эдди Бритву и принести ему покой, я это найду. Ответ пришёл быстро. Единственное, что может убить Эдди, — его собственная бритва. Но это оружие никто никогда не видел. Я знал, что Эдди вряд ли прячет его в кармане, иначе он давно бы уже воспользовался им сам. Насекомые тоже не могли уничтожить этот предмет. Эдди и бритва связаны вечным соглашением, которое может разорвать только Господь. Я искал изо всех сил — и наконец всё же нашёл оружие там, куда его сунули насекомые, чтобы Эдди не смог его достать. Они запрятали бритву глубоко в его теле, во внутренностях.

Я действовал чисто инстинктивно, моё сознание в этом не участвовало. Я просунул руку в одну из ран, проделанных личинками, расширил её и засунул руку поглубже, не обращая внимания на крики несчастного. Я навалился на бьющегося Эдди, прижимая его к земле.

Джоанну по-прежнему рвало, но она не могла отвести от нас глаз. Моя рука была в крови по локоть, когда я наконец нащупал перламутровую рукоятку старомодной опасной бритвы. Эдди вопил как безумный, пока я вытаскивал её. Кровь лилась и с моей руки, и с добычи, Эдди дрожал, но перестал кричать, теперь он только негромко стонал. Когда я раскрыл бритву и приставил к его горлу, в глазах его я увидел благодарность.

— Прощай, Эдди, — шепнул я. — Мне очень жаль. Поверь, я не допущу, чтобы будущее стало таким.

— Как трогательно, — съязвил Коллекционер. — Но ты явно плохо подумал.

Не нужно было смотреть на него, чтобы понять, насколько он доволен собой.

— Если ты убьёшь их единственного носителя кладки, а сам со своей подружкой покинешь это время, ты обречёшь все виды насекомых на вымирание. Неужели ты и вправду готов стереть с лица земли последнюю сохранившуюся жизнь?

— Конечно, дьявол тебя побери!

Эдди Бритва даже не шелохнулся, когда я полоснул по его горлу бритвой, нажав так сильно, что лезвие задело шейные позвонки. Я просто должен был действовать наверняка. Кровь забила фонтаном, пропитывая его плащ и мой, смешиваясь с пылью, превращая её в красную грязь.

И когда мёртвый Эдди мирно вытянулся рядом со мной, я обнял его и заплакал. Несмотря на все несходство в характерах, он был моим другом. Едва жизнь покинула Эдди, бритва исчезла из моей руки. Тогда я опустил мёртвое тело и неловко поднялся на ноги.

Коллекционер глупо пялился на меня.

— Ненавижу ползучих гадов, — пояснил я.

Насекомые заверещали, пурпурную ночь наполнил почти человеческий вопль. Они не сразу поняли, что произошло, но теперь вопль все ширился и ширился, к нему присоединялись все новые особи, и вскоре весь город исходил единым криком.

Я улыбнулся зловещей улыбкой, заставив Коллекционера вздрогнуть. Насекомые в задних рядах начали напирать на передних, бурлящая масса подступила к освещённому кругу. Я только что расправился со всеми их будущими поколениями… если только они не смогут воспользоваться нашими с Джоанной телами.

Я ещё раз прикинул расстояние до границы. Пятнадцать минут, если мчаться бегом, а если мы побежим изо всех сил, возможно, и десять. Бензина в зажигалке должно хватить.

Коллекционер завопил: прямо у него под ногами появились дыры, и вылезавшие оттуда насекомые не боялись света. Наконец-то они добрались и до него. Нога Коллекционера провалилась в одну из дыр, он взвыл от ужаса и боли, когда невидимые под землёй челюсти вонзились в его плоть. Вокруг нас с Джоанной тоже появились отверстия, но я уже поднял её на ноги, и мы бросились бежать, оставив труп Эдди позади.

Его тело не нуждалось в нашей заботе, оно уже начало разлагаться — прошедшие годы брали своё.

Мы пронеслись мимо Коллекционера, который вопил и рылся в карманах, пытаясь что-то отыскать. Наконец вытащил блестящую коробочку и высыпал содержимое в дыру. Теперь вопли раздались из-под земли, и Коллекционеру удалось вытащить ногу. Нога была сильно искалечена, среди разорванных мышц белела кость. Коллекционер жалобно подвывал, разбрасывая вокруг содержимое коробочки, потому что рядом с ним появлялись все новые дыры. Окружавший его свет начал мигать — и, коротко выругавшись, как обиженный ребёнок, он исчез, совершив прыжок во времени. Свет погас, насекомые ринулись за мной и Джоанной.

Джоанна снова вполне владела собой, её лицо было мрачным и сосредоточенным, она держала зажигалку в вытянутой руке, как крест для отпугивания нежити. Мне показалось, что огонёк стал меньше, но я промолчал. Либо бензина хватит, либо не хватит.

Насекомые кишели повсюду, лезли друг другу на спины, горя желанием до нас добраться, но не могли заставить себя войти в круг жёлтого света. Я видел среди них экземпляры размером с собаку и даже со свинью — и ненавидел их всех.

Они расступались перед нами, когда мы с Джоанной бежали вперёд, и жвалы щёлкали у наших ног, как медвежьи капканы. Я снова посмотрел на зажигалку, и мне не понравилось то, что я увидел. До границы её не хватит, а как только она погаснет — нам конец.

Тогда я призвал на помощь свой дар ещё раз, чтобы найти энергетическую дорожку.

На Тёмной Стороне их полным-полно. У них даже есть названия, начиная от чисто научного «каналы энергии» до сугубо мистического «потоки радуги». Но эти замечательные дорожки, скрытые от обычных глаз, несли в себе как материальную субстанцию, так и нематериальную. Тем, у кого хватает смелости воспользоваться ими, доступно все. Так, по крайней мере, считается. И даже здесь, в этом опустошённом, покинутом людьми месте дорожки всё же остались. Я выбрал ту, что вела прямо к границе временного провала, и заставил её проявиться. Тотчас перед нами возникла яркая искрящаяся тропа, и насекомые отскочили в сторону, словно обжегшись.

Мы с Джоанной побежали по дорожке, держась за руки, помогая друг другу, из-под ног у нас вылетали искры.

Но я начал сдавать. Все эти магические трюки отняли у меня много сил, тем более что позади был длинный, утомительный день. Я слишком часто обращался к своим паранормальным способностям, слишком многого требовал от себя, а теперь наступала расплата.

В голове у меня стучало, я почти ничего не видел за пределами дорожки, кровь шла из обеих ноздрей и стекала по подбородку. Казалось, мои ноги так и норовят от меня отстать.

Теперь Джоанне приходилось почти тащить меня, но я продолжал двигаться, правда, на одной только силе воли. Граница приближалась слишком медленно. Так бывает во сне, когда бежишь изо всех сил и всё же никак не можешь приблизиться к месту, куда хочешь попасть. Джоанна принялась на меня кричать, а насекомые копошились повсюду — семенящий ковёр, сотканный из злобных намерений.

Я был на грани обморока, у меня всё болело, и неожиданно я споткнулся и упал. Я здорово приложился о дорожку, меня слегка ударило током, хотя вряд ли в тот момент меня мог поднять на ноги даже мощный разряд. Но где-то совсем рядом была магия…