— Что с тобой? — спросил Джозеф.

— Ничего, — ответила Мари. Оставалось еще тринадцать энчилад: они походили на крохотные тючки или свитки.

Джозеф съел еще пять.

— Я что-то неважно себя чувствую, — сказала Мари.

— Поешь — станет лучше.

— Не хочу.

Джозеф покончил с энчиладами, потом открыл кулек и вынул оттуда один из полураздавленных черепов.

— Может, не здесь? — спросила Мари.

— Почему бы нет? — Джозеф поднес к губам сахарную глазницу, откусил. — Неплохо, неплохо, — заметил он, распробовав. Кинул в рот еще кусочек черепа. — Совсем неплохо.

Мари взглянула на череп, который Джозеф жевал, увидела имя, на нем выведенное.

Мари.

Просто диво, как споро Мари помогла Джозефу упаковаться. В спортивной кинохронике показывают прыжки в воду: если прокрутить ленту назад, то прыгун мгновенно, описав в воздухе причудливую обратную дугу, благополучно вновь приземляется на трамплине. Вот и сейчас, на глазах у Джозефа, платья и костюмы по собственной воле влетали в баулы и чемоданы; шляпы, будто птицы, стрелой устремлялись в круглые яркие шляпные картонки; туфли и ботинки вереницей спешили по полу и, точно мыши, сами собой прыгали в саквояжи. Чемоданы с шумом захлопывались, щелкали замки, поворачивались ключи.

— Ну вот! — крикнула Мари. — Все готово!

— В рекордно короткое время, — добавил Джозеф.

Мари двинулась к выходу.

— Погоди, я помогу, — сказал Джозеф.

— Да нет, мне не тяжело.

— Но не тебе же таскать тяжести. Ты сроду и не таскала. Я вызову посыльного.

— Чепуха! — Мари, с трудом волочившая за собой чемоданы, едва переводила дыхание.

За дверью мальчишка-посыльный перехватил у нее чемоданы:

— Senora, por favor! [34]

— Мы ничего не забыли? — Джозеф заглянул под обе кровати, вышел на балкон, оглядел площадь, вернулся в номер, зашел в ванную, проверил шкафчик над умывальной раковиной. — Вот! — В руках он держал какой-то предмет. — Ты забыла свои часы.

— Неужели? — Мари торопливо надела их на руку и шагнула за дверь.

— Не знаю, не знаю… — проворчал Джозеф. — Какого черта нужно трогаться с места, когда вечер на носу?

— Сейчас только половина четвертого. Всего лишь половина четвертого.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением повторил Джозеф.

Он еще раз напоследок оглядел комнату, вышел в коридор, захлопнул и запер дверь и спустился по лестнице, побрякивая ключами.

Мари ждала его уже в машине, удобно устроившись на сиденье: свернутое пальто лежало у нее на коленях, а руки в перчатках лежали сверху. Выйдя из гостиницы, Джозеф проверил вещи, сгруженные в багажник, подошел к передней дверце и постучал пальцем в окошечко. Мари открыла дверцу, и Джозеф уселся за руль.

— Ну, наконец-то — в путь! — со смехом воскликнула Мари.

Щеки у нее разгорелись, глаза лихорадочно блестели. Она подалась вперед, словно этим движением могла заставить машину весело покатиться вниз по склону.

— Спасибо тебе, дорогой, что разрешил мне вернуть деньги, которые ты предварительно уплатил за наш номер. Уверена, что сегодня вечером в Гвадалахаре нам будет гораздо лучше, спасибо!

— Угу, — промычал Джозеф.

Он вставил ключ зажигания и нажал на стартер.

Мотор не завелся.

Джозеф снова надавил на стартер. Губы Мари болезненно дрогнули.

— Мотор надо прогреть, — заметила она. — Ночью было холодно.

Джозеф сделал еще одну попытку. Толку никакого.

Руки Мари бессильно упали на колени. Джозеф пытался завести мотор еще шесть раз — безрезультатно.

— Так, — произнес он, откинувшись на спинку сиденья.

— Попробуй еще разок, сейчас заработает, — попросила Мари.

— Бесполезно. Там какая-то поломка.

— Ну же, попробуй еще разок.

Джозеф попробовал.

— Мотор заведется, я уверена, — настаивала Мари. — Зажигание включено?

— Зажигание включено. Да-да, включено!

— Не похоже, что оно включено.

— Включено, видишь? — Джозеф продемонстрировал ей это поворотом ключа.

— Ну так давай, пробуй.

— Пробуй, пробуй! — пробормотал Джозеф, когда по-прежнему ничего не вышло. — Я же тебе говорил.

— Ты не так это делаешь, еще немножко — и сейчас мотор бы завелся! — вскричала Мари.

— Посадим аккумулятор — и черта лысого его здесь достанешь!

— Ну и пускай. Я уверена, сейчас все получится!

— Раз ты такая умная, пробуй сама! — Джозеф выскочил из машины и указал Мари на водительское место. — Давай валяй.

Мари, закусив губу, уселась за руль. Руки ее двигались, будто совершая некий мистический ритуал, призванный одолеть силу притяжения и трения, а заодно одержать победу над всеми законами природы. Она изо всех сил надавила на стартер босоножкой. Мотор хранил торжественное молчание. Сквозь стиснутые зубы у Мари вырвался стон. Она вдавила стартер до упора, а когда задергала дроссельную заслонку, по салону распространился явственный запах.

— Ну вот, ты перезалила карбюратор! — воскликнул Джозеф. — Отлично! Давай-ка пересаживайся на свое место.

Джозеф подозвал трех мальчишек, и они принялись толкать машину под гору. Джозеф прыгнул на сиденье и взялся за руль. Машина резво, с дребезжанием, покатилась, подпрыгивая на ухабах.

Лицо Мари засветилось ожиданием:

— Вот теперь-то она заведется!

Машина не завелась. Она мирно, слегка подскакивая на булыжниках, докатилась до заправочной станции у подножия холма и остановилась у бензоколонки.

Мари сидела молча, не говоря ни слова до тех пор, пока к ним не вышел служащий. Ее дверца была заперта, стекло поднято, и ему пришлось подойти с другой стороны для того, чтобы обратиться с вопросами к супругу.

Механик оторвался от внутренностей мотора, хмуро поглядел на Джозефа, и они негромко заговорили по-испански.

Мари опустила стекло и прислушалась.

— Что он говорит?

Мужчины продолжали совещаться.

— Что он говорит? — настойчиво повторила Мари.

Смуглый механик показывал на мотор, Джозеф кивал, и беседа продолжалась.

— Что там такое? — не унималась Мари.

Джозеф недовольно бросил:

— Погоди минуточку, ладно? Я не могу слушать вас обоих сразу.

— Что там не так?

— Мотор…

Механик взял Джозефа под локоть. Переговоры затягивались.

— Что он тебе говорит?

— Он говорит, что… — начал было Джозеф, но мексиканец подвел его к открытому капоту, и оба над ним наклонились, изучая обнаруженную неполадку.

— Сколько это будет стоить? — выкрикнула Мари им в спины, высунувшись из окошечка.

Механик что-то сказал Джозефу.

— Пятьдесят пять песо, — перевел Джозеф.

— Сколько времени это займет? — спросила Мари.

Джозеф обратился с вопросом к механику. Тот пожал плечами, и оба минут пять о чем-то спорили.

— Сколько времени это займет? — крикнула Мари.

Обсуждение возобновилось.

Солнце клонилось к закату. Мари смотрела, как оно освещает верхушки деревьев за стеной кладбища. Тени постепенно росли, пока вся долина не потемнела, и только небо оставалось чистым и нетронутым, сохраняя голубизну.

— Два дня. А может, и три, — сказал Джозеф, повернувшись к Мари.

— Два дня! А нельзя починить машину так, на скорую руку, чтобы мы смогли отправиться прямо сейчас в другой город, а там нам доделают остальное?

Джозеф задал вопрос механику, тот ответил.

Джозеф обратился к жене:

— Нет, он должен сделать всю работу сам.

— Но это же глупо, глупо, ничего он не должен, ему вовсе незачем делать всю работу одному, объясни ему это, Джо, скажи, пусть он поторопится и закончит ремонт…

Ее не слушали. У них снова завязался обстоятельный разговор.

На этот раз все происходило с черепашьей скоростью. Распаковкой своего чемодана Джозеф занялся сам, Мари оставила свой у двери.

— Мне ничего не понадобится, — объяснила она, почему не стала его отпирать.