Небольшое пространство комнаты, которое было, максимум, квадратов четырнадцать, вмещал в себя односпальную кровать, с высокой и, наверное, очень мягкой периной, застланная шелковыми простынями ярко-изумрудного цвета, и множеством разнообразных подушек: от малюсеньких, до просто невероятных размеров.
Рядом, почти у самого изголовья кровати, небольшой чайный столик, за которым можно было сидеть на коленях, подложив под них одну из тех самых подушек, что так удачно расположились на кровати; пол покрывал невообразимого цвета ковер, длиною почти во всю комнату: синий с небольшим переливом и перетеканием в фиолетовый цвет, черный в красный, белый в бирюзовый, серебряный в изумрудный — невероятный ковер с очень длинным ворсом. О-о-о, кажется, я в него влюбилась! Кстати, в комнате больше ничего не было, совсем. Ни туалета, ни душа, даже зеркала, и того не было — кошмар!
— Даара, — обратилась я к матери Дакхара, — скажите, а где тут можно будет сходить… э… — немного призадумалась, но женщина поняла мою заминку.
— Все удобства находятся за скрытой магией дверью, вот тут. — она, повернувшись направо от входной двери, нажала куда-то и, о чудо, проход на самом деле появился. — Мне по силам оставить ее в таком виде на несколько дней, так что ты сможешь беспрепятственно пользоваться уборной. Увы, но вход в комнату удерживать столь долго в зримом состоянии я не могу — слишком много сил тогда затрачу, здесь же их затрачивается небольшая кроха. Ладно, не будем о магии.
Я кивнула, соглашаясь с ней, ведь все равно в этом ничего пока не смыслю, вот когда она у меня появится, тогда и можно будет поговорить. Улыбнувшись Дааре, перевела взгляд на абсолютно голые стены, на которых не было ни одной картины — ничего, кроме отвратительного розового цвета, в который была выкрашена эта комната. А я его просто ненавижу!
— Ну вот, Ирина, теперь это твои апартаменты, в коих тебе и предстоит жить. Ну как, нравятся? — спросила она, мило улыбнувшись.
Я же, состроив «кислую» гримасу, задала ей встречный вопрос:
— А вам как, честно ответить или мой ответ не имеет смысла?
Соэра удивленно приподняла правую бровь и, перестав улыбаться, довольно четко ответила:
— Ирина, я очень сильно ценю честность, поэтому искренне надеюсь, что ты будешь со мной предельно честна. Надеюсь, мы поняли друг друга?
— Хорошо, — с некоторым облегчением согласилась я. — Тогда отвечаю: я ненавижу шелк и все, что с ним связано. Нет, я не спорю, ткань невероятно приятно для тела, но… у меня с этой тканью, как-то не сложилось — она, сильно наэлектризовавшись, все время бьет меня легким разрядом тока, нервирует сильно, да и неприятно, если честно. Не знаю, почему так происходит, но это так. Далее стены. Даара, цвет стен просто отвратителен! Я его ненавижу. В моем мире сложились довольно нелицеприятные стереотипы по этому поводу — натуральная блондинка и розовый — они нашли друг друга! У нас считается, что раз девушка натуральная блондинка, в окружении розового цвета, значит, непременно дура! А я не дура! Поэтому розовый цвет мне отвратителен! Нет, не спорю, что я еще совсем молода, и даже иногда бываю глупа, но это ведь издержки молодости, ведь мне только восемнадцать лет, черт возьми! Я не желаю, чтобы стереотипы моего мира хоть как-то касались меня! Я не кукла Барби! Вот. — закончила свою гневную тираду.
Даара стояла и задумчиво смотрела на меня, чуть прищурив свои синие глаза:
— Хм, с тканью, положим, мне все понятно, но Ирина… Розовый, или какой-либо другой цвет, тут ни при чем. Причина твоей нелюбви к этому цвету заключается только в том, что ты еще слишком молода и не осознаешь, что розовый цвет ни в чем не виноват — он нежен и прекрасен. Поверь, дитя, не цвет делает тебя той, кто ты есть, а ты сама — твои действия и поступки. Если будешь вести себя, как маленькая глупая дурочка, то и окружающие будут воспринимать тебя именно так, а не иначе, и им будет неважно, что на самом деле ты далеко не глупа и вполне состоялась, как личность. В первую очередь нужно решить для себя — кто ты? Чего хочешь? И кем желаешь стать? Ведь окружающие увидят лишь то, что ты сама позволишь им увидеть в себе. Подумай над моими словами, девочка.
Я, абсолютно шокированная ее словами, ведь даже моя мама никогда подобного мне не говорила, стояла и размышляла, нервно прикусив верхнюю губу и нахмурив брови.
Даара же, отвернувшись от меня, что-то тихо произнесла и, чуть слышно, хлопнула в ладоши: простыни, до этого момента устилавшие мое ложе, исчезли, а вместо них появились совсем другие, из совершенно незнакомой мне ткани черного оттенка; стены же, вместо того жуткого розового цвета, стали нежного кремового оттенка.
«Чудеса», — восхищенно подумала я, разглядывая в миг преобразившуюся комнату.
— Ладно, Ирина, день для тебя был сегодня очень тяжелым, поэтому предлагаю тебе немного отдохнуть и поспать, а я, пожалуй, пойду. — и больше не говоря мне ни слова, Соэра покинула, теперь уже мою, комнату, оставив меня наедине с собой и своими мыслями, которые невольно, после слов Даары, закрались в голову.
Глава 3
— Господин, — обратился к Виктору мужчина средних лет с красными, точно огонь, волосами и темно-карими глазами.
Виктор сидел в своем кабинете в кожаном кресле директора компании «Айхирэ», глядя прямо перед собой и совершенно не реагируя на посторонние звуки.
— Господин Виктэйрион, — снова обратился он к мужчине.
— Я слушаю тебя, Гайхо. — устало произнес Вик, поднимая взгляд на своего помощника.
— Господин, как вы и приказывали — я собрал всех, в ком еще остались крупицы магии. Сейчас они, все сорок демонов Темного мира, ждут вас в большой переговорной.
— Хорошо, сейчас приду.
Виктор устало вздохнул и поднялся с кресла, обходя Т-образный стол, за котором он обычно работал, но только не сегодня, только не сейчас. Все его мысли занимала Елена — так, кто всегда являлась его второй половинкой души, любовью всей его многовековой жизни.
Но их любовь всегда была под запретом, потому что Вик и Елена были слишком разные. Слишком. Ведь он Князь Снежных Демонов, правитель Северных Долин, а она…Елена, или, если быть точнее, Элийрия — Демон Водных Гладей, дочь Князя Водных Демонов.
Им нельзя было любить друг друга — они являлись извечными врагами. Две сильнейших Империи постоянно воевали меж собой, не втягивая в эти дрязги Оэра Дакхара, правителя Империи Ири'эс'схар, Повелителя всего Темного мира, да и сам он никогда не вмешивался в дела этих двух Империй.
Всего в Темном мире семь Империй, и в каждой из них есть тот, кто правит той или иной территорией, тем самым поддерживая порядок во всем мире. Оэр Дакхар же, иногда покидает свою Империю Ири'эс'схар, чтобы наведаться в другие и проверить их целостность — кого-то наказать, а кого-то и поощрить за верную, или же не очень. службу. Но он никогда не вмешивался в дела междоусобные — если две Империи сражаются, значит на то есть причина… И только в одном случае Дакхар может вмешаться — если война приобретает слишком серьезные масштабы. А так, да пусть потешат себя силой и сражениями, которые так необходимы Демонам Темного мира.
Вот и в тот раз, когда шла битва между Снежными Демонами и Водными, Виктор был в ударе — крушил всех на своем пути, не жалея, не щадя никого, кто встречался ему, всех, кроме…
«Элийрия, моя милая Элийрия, как же я люблю тебя. Ты подарила мне то, о чем я даже и мечтать в те времена не смел — дочь, нашу замечательную дочь, нашу Снежинку. Клянусь, любимая, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей выбраться из этих цепких лап Оэра Дакхара. Я ДОЛЖЕН вернуться домой во что бы то ни стало, в свою Империю Вирсэ'Диар. Которой теперь управляет тот, кому я ее доверил, тот, о ком Дакхар даже и не подозревает. И если у меня все же не получится вернуться назад, так как Дакхар заблокировал мою магию, то у меня есть еще надежда на то, что Снежинке там помогут, что ее вытащат из Империи Ири'эс'схар и вернут домой. Домой, к Снежным Демонам Империи Вирсэ'Диар». Виктор тряхнул головой, стараясь отогнать от себя тревожные мысли, которые не давали ему покоя.