Снова поднялся гомон. В толпе послышалось: «Раны от поки!» Первый виновато опустил глаза, а Вентис подскочил к Айвел, осторожно развернул к себе, обнял и начал ей что-то нашептывать. Насколько я смог разобрать — это были какие-то сопливые нежности.

— Извините, а что насчет меня? — Мне показалось, что со всеми этими маньяками-ватари обо мне уже забыли.

Первый дал знак, и копья, направленные на меня, убрались. Лучники опустили луки, но стрелы не убрали. Первый вплотную приблизился ко мне и наши взгляды встретились. Чтобы посмотреть мне в глаза, ему пришлось чуть приподнять голову. Он был ненамного ниже меня — его лоб находился на уровне моего подбородка.

— Ты сделал для Айвел много больше, нежели просто спас ей жизнь. — Произнес он. — Все, кто был пленен ватари медленно и мучительно погибают на жертвенном алтаре. Считается, что души убитых, достаются их ужасному божеству, а тела пожирают сами ватари.

Вот те на! Я думал — просто насильники, а они оказывается сектанты-людоеды!

— Своим поступком ты оказал селению большую услугу, а потому можешь оставаться нашим гостем до тех пор, пока не отдохнешь и будешь готов продолжить свой путь.

— Спасибо, — кивнул я.

— Нужно отвести Айвел к целительнице, Отаро, — обратился к Первому Вентис.

— Его тоже нужно отвести, — Айвел указала на меня. — Он заражен Барсучьей Болезнью.

— Тебя ранил зараженный зверь? — Удивленно спросил Первый, которого, как выяснилось, зовут Отаро. — Но тогда ты уже должен был измениться!

Он невольно отступил на шаг.

— Не волнуйся, у него еще есть время, — успокоила его Айвел. — Он зажарил и съел зараженного зайца!

В толпе раздались смешки. Отаро перевел дух и улыбнулся. Похоже, случай с зайцем показался им курьезным. Или, возможно, эта нелепая история дала им возможность отвлечься после тревожной новости о возвращении ватари.

Айвел и чужака сразу же провели к целительнице, хотя он настаивал, чтобы ему дали хоть немного пожрать. Пришлось объяснять, что это была бы пустая трата пищи, потому, что вкус всех без исключения целебных отваров матушки Мриам, не способствует удержанию еды в желудке. Ему дали лекарство, которое он выпил двумя большими глотками, затем резко согнулся, обхватил руками живот, неразборчиво прошипел что-то в адрес целительницы, осел на приготовленную кровать и только после этого отрубился.

— Кто-нибудь разобрал, что он там промямлил? — Поинтересовалась Мриам, поднимая выроненную чужаком чашу.

— Он, разумеется, поблагодарил тебя за твою помощь и доброту! — Уверенно заявила Айвел, лежащая на животе на соседней кровати. Ей вскоре предстояло испытать на своей спине целительский дар матушки Мриам и она не хотела перед этим портить ей настроение.

Матушка заботливо улыбнулась и начала перебирать свои склянки, Отаро лишь хмыкнул.

— Ты слышал, что он на самом деле сказал? — Шепотом спросил Вентис.

— Он сказал, что если эта «собачья рвота» не подействует, то он, изменившись, сохранит остатки разума только для того, чтобы замариновать матушку в ее собственных зельях. — Шепнул в ответ Отаро, чуть заметно улыбаясь уголками губ.

— Подожди немножко милочка, сейчас матушка состряпает мазь, и мы займемся твоей спинкой, — проворковала целительница, удаляясь в соседнее помещение с доброй дюжиной разноцветных пузырьков и горшочков, рассованных по кармашкам фартука.

Улучив возможность, Отаро подробно расспросил Айвел о происшедшем. Она с готовностью отвечала на все вопросы лишь бы отвлечься от мыслей о предстоящей процедуре.

Рассказ уже подходил к концу, когда вернулась матушка Мриам. На вытянутых руках она несла маленький, исходящий паром, котелок. Айвел застонала и уткнулась лицом в подушку. Сидящий рядом Вентис сочувственно вздохнул и погладил ее по руке.

— Всех здоровых прошу выйти! — Объявила матушка.

Отаро не нужно было повторять дважды. Он пожелал Айвел скорейшего выздоровления — отчего та только сильнее заскулила в подушку — и удалился. Вентис поначалу настаивал на своем присутствии, но, заметив, как матушка тянется к своей любимой метле, немедленно ретировался.

— Я подожду снаружи! — Крикнул он Айвел, исчезая за дверью.

Отаро этой ночью не спалось. Он выбрался на крышу своего дома и уселся, поджав ноги и обхватив их руками. Сквозь листву виднелось усыпанное звездами небо, но задумчивый взгляд Первого был устремлен в темную чащу леса.

Первый слишком хорошо помнил прошлое появление ватари и не хотел повторения тех событий. Не хотел, чтобы эльфы вновь выступили в роли дичи. Он чувствовал, что если они не смогут дать достойный отпор и теперь, то страх перед ватари навсегда укорениться в их естестве.

В который раз Первый задавался вопросом, как же они смогут победить? И каждый раз мысли его возвращались к этому странному чужаку. У него не было сомнений, что загадочный странник — Одаренный. Сами люди именуют таких магами. У Отаро, как и у любого другого эльфа было хорошо развито чутье на магию. Причем раньше он не встречал никого с таким ярко выраженным Даром.

На утро Отаро отправился к целительнице. В отличие от остальных домов, выстроенных на раскидистых ветвях деревьев воку, ее домик был вырезан прямо в стволе самого старого и большого дерева, половина ветвей которого уже засохла. Отаро постучал в овальную дверцу, приютившуюся меж гигантскими корнями.

— Кто? — Донесся из-за двери звонкий голос матушки.

— Первый.

Дверь приоткрылась, и в щели показалось матушкино лицо.

— С добрым утром Отаро, — поздоровалась она.

— С добрым утром. Ну, как там они?

— С девочкой все в порядке. Раны почти затянулись, только что проверяла. А человек…

— Что человек? — Насторожился Отаро. — Неужели изменился?!

— Да нет же, какой там! — Отмахнулась матушка. — Дрыхнет твой человек! Думаю, до вечера спать будет.

— Хорошо, — кивнул Первый. — Я еще вот зачем пришел — сегодня Совет Старейшин собирается, подходите к полудню.

— Ох, милый, — вздохнула матушка, — ну какой от меня прок на этом совете?! Я же в ваших делах совсем не разбираюсь!

Мриам была жуткой домоседкой и не любила покидать свое жилище даже ради такого важного и редкого события как Совет, поэтому Отаро приходилось звать ее лично — отогнать Первого метлой и проигнорировать его приглашение она не могла.

— Сами знаете, правила есть правила, — скорбно сказал Отаро, виновато опустив голову. Этот способ убеждения эффективнее других действовал на матушку. Видя глубокое раскаяние самого Первого, она моментально теряла желание спорить.

— Ладно, уж, — неохотно согласилась она, — подойду… когда там, ты сказал? К полудню да?

Отаро кивнул. Матушка еще пару раз грустно вздохнула и со словами: только от работы отвлекаете, — захлопнула дверь.

Первый отправился к себе. По пути он отметил, что в селении особенно многолюдно. Прослышав о возвращении ватари, никто не решился выйти в лес. Эльфы ждали результатов Совета, которые в связи с новой угрозой, должны определить их дальнейшую жизнь.

Очнулся я от того, что кто-то назойливо теребил меня по плечу. Я с трудом раскрыл слипшиеся глаза и попытался сфокусировать взгляд на ярко-рыжем пятне, маячившем перед глазами. Когда мне это удалось, я увидел сидящую передо мной рыжеволосую эльфийку с недовольной рожицей.

— Ну вот, проснулся, наконец! — Проворчала она. — Мало того, что утром все селение обежала, созывала старейшин, теперь мне еще и с тобой нянчиться!

— Ты кто? — Сбитый с толку напором эльфийки, спросил я.

— Я Кайрил, между прочим главная помощница Первого! Ты хоть можешь себе представить, какую честь он тебе оказал, приставив именно меня!

— Да уж, — хмыкнул я.

— И вообще, как долго ты еще собираешься разлеживаться?! Одевайся и пойдем, а то на ужин опоздаем!

Ужин? Наверное, я провалялся тут целые сутки. Однако эта новость меня все равно обрадовала, и я уже собирался вскочить с кровати, но тут заметил, что лежу полностью голый.