И инсигнию явил, настоящую, чтоб его, фигел я, пытаясь склеить треснувший шаблон.

Вообще, вглядываясь как своими способностями, так и кристиниными, я недоумевал. Дело в том что пока безымянный (пасть он раззявил, которая слева и относительно горизонтальная, но я сознанием пребывал в сопроцессоре, дабы подумать) коллега-мутант был не только жизнеспособен. Последнее качество варп-мутантов было фактически базовым: имматериум стремился не к уничтожению, а к воплощению всяческого надуманного. А дело в том, что, невзирая на совершенно дикую мешанину конечностей, внутренностей и наружностей, НЕХ перед нами оставался человеком.

То есть, сказать что он мутант, с точки зрения методологии было бы неверно. Человеческая химера, биоконструкт — так правильнее. Даже щупалы, торчащие из-за воротника НЕХ-а и весело нам помахивавшие, были не моллюсковыми какими, а набранными из комплектующих человека.

Впрочем, жутковатый вид коллеги и то, что осуществление трудовой деятельности его СИЛЬНО затруднено — факт.

Далее, а чего енто он такой красивый и не лечится? Ну ладно, всё деформировано, куча лишнего. Без высококлассного биоманта (которых, прямо скажем, реально единицы, в основном, телепаты разных видов и всяческие примарисы, боевые псайкеры) исправить начленоверченное довольно сложно. Но, варп подери, он — Инквизитор, всё-таки. Да даже пусть биомант недоступен. Но генеторы ВЫРАЩИВАЮТ тела. Я вот не поленился, изучил в свое время вопрос “обратной биологизации” генеторов-органистов. Да, не за один день, но эти ребята из частично аугментированной части мозга (пусть и большей части, не принципиально), выращивают себе полноценное тело, причём — “продвинутее и лучшее”. Любят эти типы всякие полезные биологические решения себе прикручивать.

Собственно, почему я “Инквизитора-в-ведре”, коллегу Рейвенора, дурачком-луддитом называл. Ну и да, упихать мозги в какой-нибудь лютый ОБЧР, или не лютый, или даже социально-сексуально активный — можно. Всякие престарелые толстосумы себе аугментику типа полового ставят и не жалуются, например.

А этот тип — тоже луддит? Или вообще не может измениться? И устроили мы с Кристиной, пока коллега раззявив клюв (левый и горизонтальный) тянул одну ноту из своего фамилия, некий консилиум. Для начала, проверили экспертные мы, а нет ли у коллеги проклятия какого, точнее — варп-воздействия постоянного типа. Таковое возможно, ну и логично будет препятствовать нормальному функционированию как нового тела, так и аугментики, сколь угодно большого объёма и сложности.

Но нет, подобных воздействий не обнаружилось, хотя душеньку коллеги, как и сознание, изрядно “потрепало”. Как всяческими воздействиями сознательного типа, так и просто помойкой имматериума.

Не в плане “поражения скверной”, а… вот сложно сформулировать, этакая “профессиональная деформация” сильных псайкеров.

То есть, прежде чем осуществить пси-воздействие, псайкер пропускает через сознание “энергию имматериума”, или сам имматериум — тут можно и так, и так сказать, непринципиально. Но “слой”, откуда берётся ента энергия, весьма загажен чаяньями и веяньями разумных, а псайкер это “проживает”. В короткий отрезок времени, почти мгновенно, но не самое полезное для психики и личности дело.

Ну а матёрые и сильные псайкеры отращивают весьма солидный панцирь равнодушия и цинизма, при этом, оберегая “важное и ценное” внутри. Весьма характерные выходят когнитивные искажения, весьма проявленные у коллеги.

— То есть, препятствий для того, чтобы всю эту красоту убрать, мы не наблюдаем, — отмыслеэмоционировал я после окончания диагностики.

— Не наблюдаем, — важно ответствовала мыслеэмоцией же тереньтетка. — Правда, часть изменений весьма… — на этом я полыхнул гневом — мы, варп подери, в сопряжении!

Я всё понимаю. И принимаю Кристинину природу, как она есть, но свой образ, украшенный щупалами тентаклястыми, да ещё приправленный эротическими переживаниями, я представлять категорически не желаю! Пусть дисциплиной сознания занимается, а не пакости всякие на невиновного меня ментально вываливает, в конце-то концов!

— Простите, Терентий, — повинилась Кристина, получив информационный пакет, приправленный моим праведным гневом. — И да, вернуть к человеческой норме возможно. Правда, я не справлюсь, — озвучила она, на что я полыхнул искренним удивлением. — Не так, — поправилась она. — Не справлюсь быстро, тут нужны месяцы, а то и годы.

С этими словами она стала выдавать образы внутренностей и наружностей коллеги с оконечностями евойными и пояснять, как и куда надо менять, чтоб привести в норму. Вообще — довольно занимательно, да и физиология НЕХ-а была довольно занятной.

Впрочем, после понимания общего принципа я пояснения прервал, потому что сам не биомант какой, а не знаю я и без того тьмущу всякого. Есть из непознанного вещи гораздо важнее, нежели существование и функционирование человекохимеры, прямо скажем.

И наконец, чисто как разминка для ума — а кто передо мной? Не в смысле вообще, и так понятно, что коллега-Инквизитор, а конкретно. И терзают меня, понимаешь, смутные сомнения, мысленно прищурился я на НЕХ-а в доспехе.

Внешность былую определить сложно, но можно: буркал пусть шесть, пастей три, но формы они неискажённой Просто раскиданы варп знает как по морде лица. И шнобель на законном месте пребывает, тоже неплохо. А на поясе книжка в цепях. Только не перевитая цепями, как моя, а закованная в них. Фонящая скверным варпом, как сволочь, что явно артефактные цепи ограничивают. В общем, я догадался, мысленно хмыкнул я, да и замедлился.

— Грегор Эйзенхорн, к вашим услугам, — выдал НЕХ, демонстрируя, что предчувствия меня не обманули.

— А инсигнию вы сразу явили, коллега, дабы я вас ненароком не того?… — полюбопытствовал я, на что НЕХ покивал. — Не откажешь в логичности. Грегор, если вы не против “по именам”, скажите, а какого варпа вы торчите в Окуляре? — поинтересовался я.

— Издеваетесь? — вполне натурально обиделась живая и мутировавшая легенда.

— Искренне интересуюсь, — честно ответил я. — Ваши “стильные украшения”, — нашёл я изящное определение, — вам не очень идут. Да и дел в Империуме, вообще-то, до варпа, а вы один из лучших Инквизиторов, вашу биографию даже изучают.

— Как не впасть в ересь и как напоминание об опасности радикализма? — ехидно вопросил собеседник.

— Да нет, как вести расследования, не руша в варп Империум, — ответствовал я.

— Вообще-то, меня, коллега, разыскивают, — выдал НЕХ.

— Вообще-то — да, — признал я. — Расследовательный ковен, точнее, ковены, во всех Сегментумах Империума, по вашу душу, не первый век ожидают вас. И что?

— Вы знаете, Терентий, по-моему, вы всё-таки издеваетесь, — выдал Грегор, сложив руки на груди и прокурорски уставившись на меня пятью глазами.

— Да не издеваюсь я, Грегор, — ответствовал я. — Пока вы шатались с этим вашим демонхостом, кстати, а где он? — полюбопытствовал я, на что коллега совершил неопределённый жест. — Да, пока он за вами летал на верёвочке — я могу понять. Он, по отчётам, фонил варпом, как варп-двигатель транспортника времён ВКП. И вообще, был весьма поганым и сильным демоном. Но сейчас — какие к вам претензии-то?

— Ересь, радикализм, мутации, — выдал собеседник. — Терентий, вы как с Терры свалились, ей-Император. Вы меня вообще — видите? — построил мне шесть глазок и помахал щупалами коллега.

— Радикализм, коллега — не преступление, а тип осуществления деятельности Инквизитора. И вот не встречался мне ещё Инквизитор, который не был бы в чём-то радикалом, в чём-то — пуританином. Вопрос степени, конечно. Но за радикализм — не судят. Судят по делам и их итогам, странно, что мне приходится это говорить вам. В ереси вас вообще никто и никогда не обвинял, я довольно полно изучил ваше дело. Вы действительна легенда, Грегор, — отметил я. — Хотя нет, ваш ученик обвинял. Инквизитор в ведре, Гедеон, — на что НЕХ посмурнел, да и в свете и ветре заэманировал отнюдь не позитивом. — Простите, если задел, но вашего ученика лечить стоило, а не на расследования отпускать. В первую очередь голову, — веско выдал я. — А мутации… Вот буквально только что имели беседу с моим дознавателем. Кристина Гольдшмидт, псайкер бета-ранга, биомант. Пара лет у сносного генетора — и никаких мутаций не будет.