И была эта ересь вандарианством, названным так по имени последнего, перед визитом Себаса Тора на Терру, Верховного Экклезиарха. Ну и, заодно, главы Администратума.

А суть данной ереси заключалось в том, что попы — наследники Импи. Не духовные (чего, по факту, как понятно, тоже не было), а самые что ни на есть прямые. То есть, Империум, как наследие Императора, ПРИНАДЛЕЖИТ им. Планеты, люди — всё ихнее, поповье. И творить с ентим они имеют право всё, что в их попячьи душонки взбредёт.

Собственно, еретик эры отступничества вульгарис. Ну а что его не трогают: так какой аттракцион! Порог капища явно стёрт, новенькие еретики на станции от вида капища фигеют, ну и заглядывают щёлкать клювом в сень.

— Разобрались? — воксом уточнил Тид.

— Если вы про то, что еретик — вандарианец, то естественно, — ответил я.

Кстати, Тид явно “набирал текст”, очевидно, имея сенсоры внутри доспеха. Неудобно ни варпа, надо ему, если всё удастся, и он не подведёт, нормальный имплант предложить, на мыслеуправлении. Как благодарность и вообще.

— Но не ясно, что хозяева станции с этого имеют, — признался я. — Как картинка — занятно, очевидно, есть посетители, и немало. Но где прибыль?

— Витрина, показуха, — пояснил Тид.

— Понял, благодарю, — отвоксил я.

Ну да, создание этакой “мы рады всем” атмосферы. Вполне коммерчески оправдано, если разобраться.

Так доползли мы до какой-то забегаловки барного типа. Довольно обширной, но не чрезмерно. Явно не “местный культурный центр”, которых, учитывая размеры “места”, могло быть не то, что тысяча, а все миллионы.

Место было полупустым, мы органической троицей бухнулись за столик, преторианцы же окружили нас “кордоном безопасности”. Не самое типичное, но отнюдь и не уникальное поведение для техноеретиков.

— Здравия вам, господин Сочень, — поприветствовал Тида подскочивший служка. — Вам как обычно? — на что последовал молчаливый кивок. — А вашим… — замялся халдей, крысиными глазками обегая нашу компанию, — спутникам? — нашёлся он.

— Рекаф, — равнодушно бросила Кристина.

— А вам, господин, я порекомендую наш фирменный напиток, “Слезу Ока”, — зачастил подавальщик прежде, чем я озвучил всё тот же рекаф.

На вопросительно приподнятую бровь Тид пожал плечами, отпечатав: “мне не оч. Как вам — не зн. Не отрава.”

Так что я всё же решил попробовать: ну, мало ли, возможно, я обрящу ту самую “отборную ересь”, которую измеряют непременно бочками.

А через несколько минут гарсон поставил на наш столик две кружки рекафа (для Тида — литровую), а мне припёр литровую же бутыль и стакан грамм на двести. Пристально рассмотрев в свете и ветре пойло — всё-таки само название “Слёзы Очка” наводило на некоторые подозрения как-никак, я бросил вопросительный взгляд на Кристину. Последняя, совершила шаманство в сторону бутылки, явно призадумалась, пусть и на несколько секунд, кинула на меня взгляд и кивнула.

Ну, значит попробуем, набулькал я себе пойла. И… а ничего, оценил я эффект и гамму ощущений. Нет, химрецепторы во рту показывали, что сие пойло, как и “Фенрисский ель”, гнали явно для астартес. Простого человека бы от принятой мной дозы скрючило вплоть до летального скрючивания. А мне вполне ничего — не амброзия, конечно, но и не жуткая волчачья сивуха. Что-то вроде дорогого русского бренди, тщащегося выглядеть коньяком. Недостатки есть, да и сивухой местами отдаёт, но в целом — терпимо. А в рекаф, как я его обычно потребляю, так и вообще замечательно пойдёт.

Впрочем, сидели мы не для моей дегустации, а по делу: Тид описывал различные “прелести и красоты” этого еретического места. И что-то как-то меня гладиаторский бой катачанского дьявола и десятки воющих баньши не вдохновлял, а особенно — мои музыкальные ухи.

Ну а варианты потрахаться или быть оттраханным, со всякой пакостью в виде партнёров, меня не прельщал. И пусть называть Эльдинга (хотя и мысленно) фурриёбом, я, конечно, утратил моральное право, факт. Но и сам им не стал! Мы с артизаном (он побольше, а я поменьше и вынужденно), имеем незначительный фетиш, вроде страсти к блондинкам или брюнеткам. А фелиниды — человеки, просто порода другая, заткнул я ехидный внутренний голос разумным мысленным монологом. Да и я ныне — другая не то, что порода, а подвид, напомнил я себе.

В общем, способы и методы досуга, предлагаемые Станцией, мою аскетичную и праведную душу не прельстили. Но выпить рюмку пойла для астартес и срулить — тоже не самая разумная модель поведения. За нами следили, причём не один и не два соглядатая, от технологических жучков, до притворяющихся бомжами топтунов. Да и в варпе какая-то мелкая демоническая полуразумная пакость ошивалась вдали.

В общем, следили, паразиты, так что надо что-то сделать. В принципе, можно прошвырнуться по лавкам, благо найти можно не только поделки еретиков, загаженные скверной. Судя по словам Тида, конечно. Но беда в том, что местной валюты у нас ни варпа нет, теперешний кутёж — за счёт палача Ордена, что и так не слишком мне нравилось. А трясти его в стиле “дай денюжки на поход по магазинам” — ну вот совсем нелюбезно. Теоретически, на Милосердии найдётся немало ликвидного товара, но я и не подумал, что понадобится, а сейчас неохота челночить туда-сюда. Да и Милосердие загонять в недра Станции неохота: поместиться-то поместится, но и долго, да и реально тут вокруг одни еретики. Не хочу, в общем.

А на доставившей нас аквиле, задумался я, и тут же довольно оскалился. Побулькал пойлом в стакане, посмаковал, да и сделал жест человеку.

— Что вам угодно? — выдал подскочивший.

— Хозяин? — уточнил я, тыкнув перстом в протирающего дыру в бокале бармена.

— Хозяин, — кивнул официант.

На что я кивнул, да и поднялся из-за стола, сделав жест сопровождающим ожидать. Ритор, впрочем, выдвинулся за мной, но это было вполне нормально.

— Любезный, — обратился я к весьма розовому и свинообразному дядьке. — Я заинтересован, — помотал я бокалом, — в нескольких ящиках. И рецепте.

— Рецепт не продаём, — индифферентно буркнул дядька, продолжая надрачивать стакан.

— Всё продаётся, вопрос цены, — философически выдал я.

— И что же у вас за цена, уважаемый? — со скепсисом воззрился на меня бармен-хозяин.

— Две дюжины бутылок амасека, — кротко улыбнулся я и прежде, чем раззявивший хавало собеседник выдал глупость, продолжил. — С Терры.

— А… кхм, точно с Терры? — со скепсисом, но совсем иным, уставился на меня кабатчик.

— Бутылку проверьте, но она в счёт общего объёма, — выдал я.

И начали мы безобразную торговлю, за время которой я выцыганил Кристине и Тиду бесплатно попить-пожрать. Жаль, не было белковой бурды и машинного масла — ещё и преторианцев на халяву бы заправил.

Тем временем, Капа и Омикрон сгоняли на аквилу, да и припёрли обозначенный ящик.

Дело в том, что я в качестве основного челнока использовал Ястреб. Однако, как понятно, не всегда десантно-штурмовой аппарат астартес уместен. Вот и сейчас я использовал Аквилу, а на ней, со времён моей бутлегорско-расследовательной деятельности на Вулкане, завалялась полтора ящика пойла. Ну и не стал я давать указания их извлекать: аквила — “представительский” вариант, вполне может пригодиться, не испортится.

И вот, пригодилось, хотя ни варпа не так, как я ожидал. Кабатчик бутылку извлёк, взирал на неё с благоговением, хотя, безусловно, не как имперские чиновники и аристократы. Как жадина на весьма дорогую вещь, в перспективе могущую принести ему много прибыли. На свет смотрел, ногтём по стеклу бутылки стучал, этикетку пальцем, обёрнутым салфеткой, тёр. Но, жадность вскрыть бутылку не дала.

— Верю, настоящий. Так ещё раз, рецепт и пара бутылок Слёз Ока? — выдал он.

— Вы, любезный, с жадностью поаккуратнее, — с искренней заботой порекомендовал я. — А то в такой концентрации она опасна для здоровья, по слухам. Самосколлапсируете ненароком, или ещё что нехорошее учинится. Рецепт и весь, подчёркиваю, весь имеющийся у вас запас Слёз.