Ход кракозяброй, с разворотом на пятке, вылился в трое суток полёта. Я, признаться, начал беспокоиться за Кристину — время без сна довольно велико. Нет, понятно, что тело для биоманта взбодрить не проблема, причём без последствий. Но, Кристина, даже будучи Лагинией, во сне нуждалась. Так что полюбопытствовал я у девицы, как она.

— Ещё месяц примерно могу не спать, если не перенапрягаться, — ответила явно довольная заботой Кристина.

— Хм, а когда я тебя впервые встретил, ты же спала, — тонко намекнул я и проявил интерес.

— Ну да, Терентий, спала, — кивнула она. — Так же, раз в месяц примерно.

Да уж, варповщина в варпе, мысленно хмыкнул я. Я-то воспринимал “цикл сна” Лагинии за сутки, а выходит — раз в месяц. Это сколько же я в глубоком варпе проторчал? Хотя, какая разница? Не свихнулся, а если и свихнулся, то подобный формат безумия меня более чем устраивает, резонно рассудил я. Ну и решил уточнить пару моментов, раз уж оказия вышла.

— Кристина, слушай, а вот ты, насколько я понимаю, подталкиваешь Милосердие телекинезом… — начал я, но остановился, увидев ошалело-круглые Кристинины очи.

— Терентий, мне очень лестна ваша похвала, но я не настолько сильна, — выдала она. — В глубоком имматериуме, где разницы между материей и фантазией нет, на курьере, без поля Геллера, где я определяю, не без помощи ваших сил, что есть реальность — там да, я именно перемещаю судно. Но вы же помните, как тяжело было даже с кусочком Скитальца, — напомнила она.

— Помню, — ответил памятливый я. — Слушай, а зачем тебе тогда энергия? Нет, мне не жалко, но вроде бы ты и традиционным способом её получаешь регулярно.

— Да, откровения Блаженного Августина очень интересны и полезны, — хихикнула девица. — Но вообще, я просто устаю, немного…

— Ясно, ну я говорю, не против. То есть на полёт ты не влияешь, — понял я, как оказалось неверно.

Дело в том, что тереньтетка всё же подправляла, правда, не Милосердие, а потоки имматериума. В малых объёмах, но достаточно, чтобы это сказывалось на ходе. Правда я чуть не завязался умом в узел, пытаясь понять, почему толкать корабль — непосильно, а поток энергии и воображения — вполне осуществимо. Впрочем, толком так и не понял, пока просто принял, что так есть.

Благо мне самому не составляет труда корректировать потоки имматериума, точнее, света и ветра. Так что, возможно, это умение — следствие нашей связи, поскольку Кристина призналась, что “раньше так не умела, хотя и не пробовала”.

В общем, тереньтетка меня успокоила, но вот в системе Станции началась какая-то невнятица. Сновали баржи, челноки, в общем, нездоровая активность, вроде и не опасная, но неприятная.

И главное — внутри этой сферы Дайсона было достаточно места, чтобы разогнаться для входа в имматериум, но теперь наше положение было таково, что все разгонные траектории оказались перекрыты. Только выход по широкой орбите, с проходом в одну из дыр решётчатой сферы, как кисло заявил Боррини.

Впрочем, этому никто не препятствовал, что заявил как Тид, так и подтвердил какой-то там оператор станции, пожелав нам провалиться в варп. С учётом заочковья, самой сути того, что мы собирались совершить и вообще — мной было авторитарно принято решение, считать это благим пожеланием, послав оператора туда же.

А вообще, нихера мне не нравилась ситуация. Да, треугольный проём меж ферм сферы — огромный, в сотни раз больше Милосердия по длине, не говоря уж о в сечении, как мы и будем проходить эту варпову дыру. Вот только… ну не нравилось мне это, возникало ощущение, что нам сужают поле манёвра, как бы загоняя. И да, если это психоз, то его, судя по нахмуренным рожам и физиономиям на мостике, подхватили все.

— Франциск, скажите, эта грузовозная пакость была в системе, когда мы появились? — резонно полюбопытствовал я, на что Боррини понимающе хмыкнул, пощёлкал на терминале, явно проверяя данные и ответил:

— Не все, но в основном, были. Полагаете, ловушка?

— Я почти уверен, Франциск. Как минимум потому, что тут летают внутрисистемные суда, — ответствовал мудрый я. — А скажите, где то межзвёздное судно, с которым они взаимодействуют?

— Ожидают? — предположил Боррини, но сам махнул рукой. — Да нет, бред, они ждали бы в ангарах или у ферм Станции. Грузоперевозка между частями станции? — предположил он. — Тот же бред, — опять сам же ответил капитан. — Невыгодно и глупо, повреждений на станции нет, это имеет смысл для перегона, а эти шаланды просто нарезают круги. Да, Терентий, скорее всего — ловушка, но почему не напали сразу?

— Вы знаете, — задумался я, — есть у меня предположение. Скажите, Тид, а является ли зона вне сферы демилитаризованной, контролирует ли её Станция?

— Вообще — контролирует, — задумчиво ответил палач. — Но кажется, я понял, что вы имеете в виду, Терентий — никаких обязательств за пространство вне сферы станционарщики не несут.

— Вот вам и ответ, — ни хрена не весело констатировал я. — Непонятно, какого варпа они накинулись на нас сейчас, откуда узнали, что мы вернёмся так быстро.

— Пророки, Терентий, — подала голос Кристина.

— Да, благодарю, возможно, и так, — кивнув тереньтетке, констатировал я. — Пророки, завершение дела… Корин! — взревел я в вокс-сетку. — Мчитесь в совещательную у мостика!

— По слову вашему, — пискнул перепуганный варповидец.

— Франциск, ложитесь на траекторию, но не торопитесь. И следите за всем, — на что капитан хмыкнул, в стиле “не занудствуй, и так понятно”.

— А вы хотите проверить, что нас ждёт, с помощью варповидца? — уточнил он.

— Да, Франциск, благо Корин предсказывал нам неприятности, “на обратном пути, после успешного разрешения дела”. Сколько времени у нас, если не торопиться?

— Если не торопиться, то часа полтора, Терентий. Поприсутствую? — с явным любопытством спросил он.

— Только дверь на мостик не закрывайте, — кивнул я, на что капитан усмехнулся.

Через несколько минут в совещательную шмыгнул взмыленный Корин, став после вопроса судорожно тасовать и раскладывать пасьянс. И, через сорок минут, уже после того как рулимое “с порога” Боррини Милосердие легло на разгонную траекторию, обессиленный варповидец выдал:

— Опасность, господин Терентий, смертельная опасность всё время в Оке. И потери, но шансы есть, всё что могу вам сообщить. Почти все расклады ведут, — сглотнул он. — К гибели, если не хуже, но всегда остаётся мизерный шанс изменений.

— Благодарю, Корин, ступайте, отдохните, — протянул я.

— Наверное, нас ждут, но войти в имматериум успеем, а там, вы, прекрасная леди, — чмокнул этот дамский угодник ладошку Кристины, — выведете нас от погони.

— Дай Император, Франциск, дай Император, — протянул я.

Однако на нашем пути, вроде бы, ничего гадкого не возникало. Никто наперерез разгонной не бросался, вглядывающиеся до кровавых слез в данные операторы авгуров и навигаторы никаких гадостей не видели, как и я, вчувствующийся во всё, во что только можно и нельзя.

И, казалось, что и вправду, спокойно уйдём в имматериум, набрав достаточную скорость. Боррини довольно отдал команду открывать проход, её даже выполнили, как вдруг, перед нашим, открылся ЕЩЁ один проход в варп, варп знает куда ведущий!

— Глушите варп-двигатель, Франциск! — рявкнул я. — Попробую… — скрежетнул я зубами и стал пробовать.

Варп знает, напрягался я так или нет, до сего момента: нужно было схлопнуть проход, открытый корабельным варп-двигателем. И, в принципе, я его ни варпа не схлопнул — ужал, уменьшил, деформировал. При этом, было ощущение, что мозги вытекают из ушей в процессе попытки навязать вселенной свою волю.

Но мои пыжинья, маневровые двигатели и варп ведает, что ещё — помогли. И Милосердие не затянуло варп знает куда.

Правда, мы черканули по сжатому окну перехода обшивкой, которой, на наших скоростях, настал окончательный всё. И Милосердие завращало, грав-генераторы не справлялись с жуткой инерцией, Боррини вопил и стенал, стараясь взять контроль над стонущим, в самом прямом смысле, кораблём и весело перекатывающимся по мостику (а, подозреваю, по всему судну) экипажем.