Когда он оторвался от нее и посмотрел на нее сверху вниз в удивлении, она скромно потупила взгляд.

— Сыном? — выдохнул Конал. — Ты беременна, Росана? Ты уверена? Как ты можешь знать так быстро?

Она пожала плечами.

— Заметных признаков пока нет, но женщины Дерини порой.., просто знают об этом. Конечно, я никогда раньше не была беременна, но уверена, что зачала. Если так, то твой наследник родится следующей зимой. Маленький принц Халдейн.

— Принц? — прошептал Конал в благоговении. — Значит, ты также знаешь, что это сын?

— Ну, конечно, мой господин. Можно…

Уже в течение нескольких минут во дворе замка нарастал какой-то шум, и Конал поднял руку, прося Росану помолчать. Сам он проследовал к окну, открыл стекло с витражом и посмотрел вниз. В это время большая толпа людей, в основном пеших, многие из которых были одеты в грубые одежды приграничников, с традиционными косичками, ворвалась в ворота и быстро направилась ко входу в тронный зала. Никто из них не казался воинственно настроенным, но Конал в панике повернулся, когда по коридору протопали ноги в сапогах и в дверь кабинета застучали кулаки.

— Ваше высочество! Принц Конал!

Со странным, внезапно появившимся недобрым предчувствием Конал бросился к двери.

— В чем дело?

— Король, ваше высочество! Король вернулся!

— Мой отец пришел в сознание? — резко выдохнул Конал.

— Нет, король Келсон вернулся! — ответил оруженосец. — Он жив! Как и лорд Дугал!

Келсон держал в объятиях плачущую Мерауд, наблюдая за тем, как Морган, Дункан и Дугал склоняются над Нигелем. В комнате также находились архиепископы Браден и Кардиель. Кьярд, Дхасс и люди из Сент-Кириелла стояли на страже перед дверью, чтобы больше никого не впускать. Епископа Арилана нигде не нашли. Герцог Эван собирал людей в тронном зале, сообщая новость, но Келсон не собирался к ним спускаться, пока побольше не узнает о состоянии Нигеля.

— О, Келсон, он умирает, — рыдала Мерауд, качая головой. Келсон продолжал гладить ее по волосам. — Мы думали, что ты мертв, а затем с ним случился припадок…

Шум перед дверью объявил о прибытии Конала, единственного, кого стражники имели право пропустить. Лицо Конала побелело, как, молоко, когда он проскользнул в открытую Дхассом дверь и упал на колени у ног Келсона и взял руку короля, чтобы поцеловать. Его ладони были холодны, как лед.

— Келсон.., мой король! Мы думали, ты мертв. А затем отец заболел и…

— И ты даже не мог выждать хоть немного, и женился на моей невесте, — вполголоса произнес Келсон, вырывая ладонь и скрещивая руки на груди.

Мерауд отошла назад. — Конал, даже если будет доказано, что ты невиновен во всем остальном, я никогда не прощу тебе этого.

— Я только хотел обеспечить наследование престола, — прошептал Конал, поднимаясь на ноги. Его мать резко вдохнула воздух, поняв, на что намекает Келсон. — Отец серьезно заболел, и я…

— Я не давал тебе разрешения встать, — холодно сказал Келсон, и один его взгляд заставил Конала снова опуститься на колени.

— Келсон, это несправедливо, — запротестовал принц. — Я же не мог знать, что ты до сих пор жив, и этого не знала Росана. Невероятно, как ты пережил падение в водопад! А затем, когда тела не нашли…

— Ты все равно действовал слишком поспешно.

— Разве можно назвать поспешностью желание как можно скорее обеспечить наследования престола? — возразил Конал. — Я — регент Гвиннеда, ради всего святого! Никто не знал и не знает, сколько еще времени протянет мой отец. Почему, ты думаешь, советники подталкивали тебя к женитьбе, если не ради наследника?

— А тебя они подталкивали? — рявкнул Келсон.

— Нет, пока нет. Но ведь, в конце-то концов, вы с Росаной не давали друг другу никаких обязательств.

— Встань, — сказал Келсон встревоженно: его внимание внезапно переключилось на людей, окруживших изголовье кровати Нигеля. Затем Морган подозвал его самого поближе.

— Как мы и боялись, это больше, чем обычный припадок, — сказал Морган, когда Келсон встал между двумя архиепископами в ногах кровати. Возле него остановилась пораженная Мерауд с широко раскрытыми глазами. — Похоже, тут имело место сочетание физической травмы и некоего психического блока. Мы не заметили этого раньше, поскольку даже не представляли, что нам искать. Чтобы установить его, нужен сильный Дерини. Дункан с Дугалом занимаются физической травмой, но нам может потребоваться твоя помощь, чтобы разобраться с остальным.

— Психический блок, — прошептала Мерауд, дергая Келсона за рукав. — Келсон, о чем он говорит?

Келсон не мог вынести взгляда Мерауд, и, повернувшись, холодно посмотрел на ее старшего сына.

— Боюсь, тетя, тебе придется спросить об этом своего сына. Конал, тебе что-нибудь известно об этом?

— Мне? Я даже не знаю, что такое психический блок. То есть, я хотел сказать, что теперь в некотором роде знаю, но когда у отца случился припадок, я не знал, — объяснил Конал. — Почему ты на меня так смотришь?

— Потому что определяю, говоришь ли ты правду, Конал Халдейн, несмотря на все твои попытки окружить свое сознание туманом, — ответил Келсон. — И мне не нравится то, что я вижу. Неужели ты сделал это с Нигелем, своим собственным отцом?

Защиты Конала опустились еще плотнее, прежде чем Келсон успел четко все выяснить, но сама воинственность принца могла быть принята за признание вины, даже если и не являлась неопровержимым доказательством.

— Как ты смеешь задавать мне такие вопросы? — вспыхнул Конал.

— Король Гвиннеда смеет задавать любой вопрос своему вассалу, поклявшемуся ему в верности, — отрезал Келсон. — Или ты так быстро забыл, какую клятву давал мне, когда тебя посвящали в рыцари?

Прежде, чем Конал смог ответить, Морган жестом подозвал Келсона подойти поближе.

— Он приходит в себя, — сказал Морган после того, как Дункан с Дугалом отошли. — Сломать блок оказалось не так трудно, как мы опасались, как только поняли, что искать. Единственное возможное последствие — частичная потеря памяти.

Но вскоре стало ясно, что если Нигель и пострадал за время долгого пребывания в бессознательном состоянии, то память его осталась невредима. Взломав блок, Дункан мысленно сообщил Нигелю все о спасении и возвращении Келсона. Теперь Нигель смог обратить все свое внимание на решение другого вопроса: что за причина вызвала его припадок.

Открыв глаза, он тут же уставился на Келсона.

— Мой король, ты жив, — прошептал он огрубевшим и охрипшим от долгой болезни голосом. — А, мой сын, желавший мне смерти, — продолжал он холодно, переводя взгляд на пришедшего в ужас Конала, — лучше бы тебе самому умереть, за то что предал свою кровь и своего господина. Он убил Тирцеля, Дункан, — продолжал Нигель. — Я смог соединить все разрозненные факты, после того как ты отправился за Алариком, а когда представил Коналу доказательства, он также попытался убить и меня. Наверное… то, что я сам — Халдейн, и спасло меня.

Услышав это, Конал хотел убежать, но два архиепископа, а затем и Морган бросились на него, прежде чем он успел достичь двери, и повалили на пол.

Мерауд закричала, а Дункан с Дугалом удерживали Нигеля в лежачем положении, поскольку ему еще было рано вставать с постели.

Конал в отчаянии попытался собрать все свои силы, но Морган выхватил стилет, пытаясь надавить рукояткой на соответствующие точки у него на шее, чтобы его нейтрализовать. Кардиель с Браденом тем временем прижимали к полу его руки и ноги.

— Конал, если ты не прекратишь это, клянусь, я перережу тебе горло! — рявкнул Морган. — И ничто сейчас не доставит мне большего удовольствия.

— Нет, свяжите его, — приказал Келсон, когда Моргану наконец удалось найти нужные точки на шее принца, и тот лишился чувств. — Он не заслужил такой легкой смерти. Но мы раз и навсегда решим это законным путем. Дункан, я хотел бы попросить тебя и архиепископов остаться с моим дядей. Дугал, я хочу, чтобы ты обыскал покои Конала. Дункан говорил мне, что некие лица интересовались ягдташем Тирцеля. Полагаю, ты найдешь его среди вещей Конала. Готов поспорить: именно он подлил мерашу в твою флягу, так что я доверяю тебе найти, где он спрятал остальное.