Все равно он достаточно промок, даже когда перебегал небольшой участок двора к входу на потайную лестницу. По пути он поскользнулся и чуть не упал. По лицу струями стекала вода, забираясь под капюшон, и ему пришлось стоять в луже, пока он искал потайной рычаг, открывающий дверь.

Однако внутри было сухо и темно. По привычке и потому что использование магического огня до недавнего времени могло стать фатальным для священника Дерини, Дункан зажег обычную свечу из набора, хранившегося в нише за закрытой дверью. Пламя фактически не грело, но дрожащий желтый огонек казался веселым в мрачной и сырой атмосфере.

И Дункану показалось, что ему стало теплее.

До первой площадки требовалось преодолеть пятьдесят пять ступеней, крутых и разновысотных, и Дункан остановился, чтобы привести дыхание в норму, когда добрался до нее, чтобы с новыми силами преодолевать следующий пролет по закругляющейся лестнице. Он был занят своими мыслями, обдумывая, что сказать Нигелю относительно документа, который ему нес. Но Дункан не прошел и двух или трех ступеней, когда почувствовал слабый, сладковатый запах.

Он остановился и принюхался, затем напрягся и стал использовать свои чувства Дерини. Здесь было нечто мертвое — причем гораздо больших размеров, чем случайно забежавшая крыса или еще кто-то из грызунов, которых ожидаешь встретить в таких местах.

Дункан повернулся и снова принюхался, повыше поднимая свечу, затем быстро вернулся вниз на площадку и осмотрелся по сторонам. Здесь запах был сильнее. Он удивился, как мог не почувствовать его раньше. Ему доводилось и раньше вдыхать этот запах, причем слишком много раз, и он не хотел о них вспоминать, после стольких битв, в которых он участвовал. Он не мог ошибиться.

Дункан создал магический огонь, чтобы получше осветить окружающую территорию, и площадка заполнилась серебристым светом. А затем он увидел то, что лежало у дальней стены: с одной стороны торчал сапог, с другой виднелась вытянутая рука.

— Понятия не имею, сколько он здесь пролежал, — сказал Дункан Нигелю полчаса спустя, когда привел принца вниз по крутым ступеням через покои Дугала. — Достаточно, чтобы начать разлагаться. В такую погоду, вероятно, неделю или две. Похоже, он упал с лестницы и сломал себе шею. Но я не могу понять, что делал член Камберианского Совета в этом тайном ходе. Я думал, что они не могут войти в замок, воспользовавшись Порталом в библиотеке.

Нигель только покачал головой, когда они добрались до площадки. Он склонился над трупом, пока Дункан искал объяснения случившегося.

— Я тоже так думал, — сказал Нигель. — По крайней мере, так Келсон сказал мне. Ты говоришь, его звали Тирцель Кларонский?

Дункан кивнул.

— Я видел его лишь дважды, да и начинающееся разложение могло меня обмануть. Но он, в самом деле, очень похож. Только Арилан может сказать точно — по крайней мере никто другой не приходит мне на ум.

— А Арилан находится в Валорете, где следует быть тебе, — ответил Нигель, выпрямляясь и с беспокойством потирая усы. — Боже праведный, если это на самом деле член Совета, то они здорово разозлятся.

— Но не на нас, — прошептал Дункан, снова садясь на корточки перед телом. — Мы его не убивали.

Ты не поможешь мне его перевернуть, чтобы взглянуть, не скинул ли его кто-то с лестницы? Я не хотел ничего трогать, пока ты не увидел все своими глазами. Только повернул голову, чтобы посмотреть на лицо и понять, что у него сломана шея, да запустил ментальный импульс, выясняя, не удастся ли почерпнуть что-то из его памяти. Конечно, ничего не получилось после прошествия такого количества времени. Его мозг сейчас, наверное, напоминает кашу.

Нигель скривился, приподнял полы халата, чтобы не мешали, и наклонился.

— Из меня никогда не получится хирург, — сказал он, когда они вдвоем осторожно перевернули тело на спину. — В свое время я лично довел немало людей до такого состояния, но обычно мне не приходилось иметь с ними дело после того, как они были мертвы так долго. Ты крепче меня, — закончил он, поднимаясь и отступая на пару шагов, когда Дункан приступил к дальнейшему осмотру тела. — Раны?

Дункан покачал головой. Крысы добрались до тела, но не было следов никаких других травм, кроме сломанной шеи и нескольких синяков, чего и следовало ожидать, если Тирцель в самом деле свалился с лестницы и таким образом встретил свою смерть.

— Ничего, что бросилось бы сразу в глаза, хотя мне хочется его еще разок осмотреть, до того, как тело будут готовить к погребению. Как ты думаешь этим заниматься?

Когда Дункан встал, Нигель покачал головой.

— Понятия не имею. Вообще-то, не мы должны его хоронить. У него, наверняка, есть семья или, возможно, члены Совета захотят заняться организацией похорон. Но наша единственная связь с Советом — это Арилан. Поэтому если ты уверен, что он тоже входит в Совет Камбера, тебе, наверное, следует временно выздороветь и отправиться в Валорет, чтобы рассказать обо всем Арилану. Там есть Портал, чтобы облегчить тебе дорогу?

— До меня доходили какие-то слухи, но я не знаю, где он расположен. Да даже если бы и знал, что толку, если я там ни разу не был? — вздохнул Дункан. — Я уеду на рассвете. Тебе, вероятно, следует написать письмо Келсону, которое я смогу отправить из Валорета. К тому времени, как я туда доберусь, он, скорее всего, уже отправится в Кайрори, но ему тоже следует знать о случившемся.

Нигель вздохнул, как и Дункан.

— Хорошо. Есть еще кое-какие письма, которые я также должен отослать. Через несколько дней я в любом случае отправил бы курьера. А пока, как я полагаю, тело следует поместить в гроб. Оно ведь не станет красивее, пока лежит тут в сырости. Как мы вытащим его отсюда?

— Например, на его плаще. Спустим его вниз во двор, — ответил Дункан, тут же начиная действовать.

Нигель с неохотой стал ему помогать. — Положим его на крыльцо базилики, пока я не позову нескольких монахов, чтобы занялись им. Тогда никто не узнает об этом ходе.

— Никто, кроме того, кому мог сказать Тирцель, — пробормотал Нигель. — Ты доверяешь этим своим монахам?

— В том, что они должны будут сделать — да. Я велю своему капеллану отцу Шандону присмотреть за ними в мое отсутствие. Он умеет держать язык за зубами и предан мне, да и я могу сделать так, что он забудет все, чего ему не следует знать. Мне не нравится это делать, но иногда нет выбора. Послать за ним?

— Только после того, как мы доставим нашего друга вниз, — ответил Нигель. Он издал недовольный возглас, когда они поднимали плащ-носилки. — Я постою с ним на крыльце базилики, пока ты ходишь за монахами. Нас с тобой будет достаточно, чтобы пресечь любое излишнее любопытство. Скажем, что нашли его в одном из погребов.

К рассвету Тирцеля должным образом положили в гроб и оставили, готового к погребению, в кабинете Дункана. Там же был оставлен отец Шандон, чтобы молиться у тела и пресекать ненужные вторжения. А Дункан уже скакал по сильному дождю, и его первая из нескольких дюжин лошадей была измотана почти до предела. Дункан попытается как можно быстрее добраться до Валорета.

Между тем в Валорете дождь прекратился на рассвете, Келсону тоже стало значительно лучше. Ко второй половине дня король решил, что надо ехать дальше в Долбан. С утра он осмотрел часовню святого Камбера, где люди били поклоны перед его священными останками, пока они не были перевезены в дом его предков в Кайрори для захоронения. Многие из сопровождающих короля в походе пришли в отчаяние, узнав о его планах, потому что с нетерпением ждали очередного ужина в трапезной архиепископа. Несмотря на то, что шел Великий Пост и пища была скоромной и скудной по требованиям двора в Ремуте, они понимали: даже такого ужина в окрестностях Долбана им не получить. Раз они так поздно выйдут из Валорета, им придется провести ночь в кельях, отводимым пилигримам, в аббатстве святого Марка по пути в Долбан.

Но Келсон был тверд в своем решении: они должны трогаться в путь. Выступив перед епископами, он считал, что нужно оставить их спокойно заниматься своими делами, без давящего присутствия короля, которое, вероятно, может вообще застопорить процесс. Без него они смогут быстрее продвинуться вперед. Более того, небо прояснялось на севере и востоке. Если им удастся добраться до Долбана до начала следующей грозы, они смогут отдохнуть там несколько дней, пока Келсон с Дугалом не расспросят монахов о бывшем покровителе их обители. В Долбане, хотя теперь там и давалось пристанище ордену, монахи которого занимались обучением, когда-то размещалась первая Камберианская религиозная община, Слуги святого Камбера. И хотя место поклонения бывшему святому Дерини было разрушено примерно во времена Рамосского Совета, Келсон надеялся найти какие-то следы, которые помогут ему лучше понять Камбера.