Был ли смысл дёргаться? Мне стало казаться, что нет. Помочь мне некому, да никто и не знает, что я тут нахожусь. После увиденного Ичинару ко мне и за километр на подойдет, а уж тем более на Рю вообще нечего надеяться. Для него я теперь враг номер один, да и не только для него. Для всего купола. Мной ведь было нанесено больше ущерба, чем гигантом Хели, которого она создала прежде, чем умереть.

Идти мне было некуда. Под Куполом меня нигде не примут даже в качестве отброса и бездомного. Теперь меня характеризовало не общественное положение, как раньше, а сила, которой я, по мнению правительства, обладал. А если не принимает правительство, то как жить? Бежать в другую страну, но беда в том, что других стран больше нет. Есть только Купол, где власть одна, и порядки приблизительно одинаковые. Всюду, все правители и полицейские, теперь знали меня как взбунтовавшийся и опасный для граждан элемент.

Стало казаться, что в подобной ситуации есть одно единственно верное решение — подохнуть. Даже если мне удастся выбраться, то это будет не жизнь, а вечные прятки и вечное бегство.

Вместо того, чтобы продолжить думать, я решил поспать.

Закрыв глаза, я почувствовал нечто необычное. То самое состояние абсолютного покоя, которое на миг было испытано мной в день, когда Рю поведал мне о том, что такое гармония. Мысли ушли прочь, все беспокойства скрылись за кулисами, оставив меня наедине с безразличной пустотой моей камеры, и повисла тишина. Не снаружи, а внутри. Даже на предсмертном одре было большим блаженством вновь пережить этот покой, совсем ни о чем не думать, и не боятся того, что вот-вот из тебя сделают кусок энергии, которой будет пользоваться неведомый хозяин.

Вдруг пол под моим столом дрогнул, а комната стала немного светлее, будто бы свет сочился из параллельной реальности. Меня даже слегка подбросило, но я не придал этому никакого значения. Вполне возможно, что это просто галлюцинации, навеянные стрессом и страхом предстоящей смерти, который притаился где-то в глубине души.

Много историй есть, в которых люди рассказывали о странных видениях, настигавших их в последний момент. Кто видел свет в конце тоннеля, кто слышал звуки рая, в виде пения ангелов и звучания труб, а некоторые даже говорили, что покидали своё материальное тело. У меня видение, похоже, было своеобразным.

Снова я волей судьбы очутился в ситуации, которая действительно удобна лишь для подведения жизненных итогов. Это случилось уже второй раз, и было интересно, много ли изменилось с тех пор, когда я подводил итоги впервые?

Конечно, не так много, как хотелось бы, но всё же, некоторые существенные изменения я пережил. Мне удалось освободиться от оков, которые изначально были на человеке, живущем в каком-либо обществе. Оковы эти — общественное мнение. Сначала для меня было важно, что подумают люди, когда увидят меня в кимоно с логотипом мечника на плече.

При мысли, что я стану самураем, что стану мечником, моя душа расцветала. Мне было страшно и подумать, что придется быть изгоем, гонимым всеми, и не принимаемым нигде, но потом. Потом мне удалось уяснить суть того, чем я хотел заниматься. Я научился наслаждаться тем, что делаю, и убедился, что выбрал правильный путь. Мне вспомнился один из разговоров, которые у нас с Рю были довольно частыми.

Мы сидели на крыльце, наблюдая за спускающимся к горизонту солнцем. Неожиданно Рю задал мне вопрос, который я не очень хотел слышать:

— А скажи мне, Рэн, — начал Рю, погладив усы, и задумчиво оглядывая двор. — Зачем ты хочешь взять в руки клинок, и зачем тебе тренироваться?

Мне не хотелось слышать этот вопрос не потому, что он был мне неприятен. Мне не хотелось слышать его потому, что у меня не было на него ответа, даже в зачаточном состоянии. А ведь действительно, зачем я хотел взять в руки меч? Раз уж спросили, то значит, мне подвернулся удобный момент попытаться сформулировать ответ на этот вопрос. Да даже хотя бы начать этим заниматься.

— Ну. Чтобы быть самураем, и стать мечником, — ответил я.

— Зачем тебе быть самураем и мечником? — Рю решил продолжить расспрос.

Вот почему его не удовлетворил первоначальный ответ? У меня возникло ощущение, что я плясал на лезвии ножа, и стоило мне неправильно ответить на вопрос учителя, как он тут же бы отказался меня обучать. Конечно, так думать было глупо, но я тогда был ребёнком, очень ценившим то, что Рю для меня делал. Я ценил, что Рю обучает меня, и боялся лишиться всего того, что он мне дал. Мне казалось, что моё будущее неразрывно связано с волей этого человека, и очень не хотелось разочаровать его.

— Ну, — замялся я, с трудом сформулировав ответ, — это престижно, и люди будут с уважением смотреть. Считать, что я добился чего-то в жизни.

— Зачем тебе признание? — Рю задал уже третий вопрос, и от этого сильнее заколотилось сердце. «Зачем он устроил мне допрос?» — подумал я недовольно.

— Чтобы, ну, — сначала я не нашелся, что ответить, но затем, мысль быстро пришла сама собой. — Иметь власть. Вот.

Мне казалось, что Рю будет поражен этим ответом, и прочтет мне лекцию о том, что плохо жаждать власти, но этого не произошло. К моему удивлению.

— Для чего тебе иметь власть? — очередной вопрос был задан так же хладнокровно, как и первый. Это начинало меня нервировать. Почему Рю не понимал, что подобный разговор может заставить меня неловко себя чувствовать?

— Я не, ну, — В этот раз я был точно уверен, что ответа не найду, но, ответ нашелся. Довольно быстро. — Чтобы была возможность использовать власть для защиты людей. А ещё, если у меня будет власть, то никто не помешает мне тренироваться и совершенствовать мастерство владения мечом.

— Вот! — Рю назидательно поднял указательный палец. — Мы с тобой пришли к самому главному. Ты хочешь защищать людей и владеть мечом. Ты хочешь тренироваться. Зачем тебе общественное признание? Ты разве не можешь без признания делать то, что тебе нравится?

— Ну, — задумался я, приложив палец к уголку губы, — Могу. Но какой в этом тогда смысл? Заниматься этим просто так, не преследуя никакой цели?

— Нет, цель может быть, и её наличие желательно. Но тут вопрос в другом. Я имею ввиду процесс. Тебе нравится фехтовать и защищать людей?

— Да, — кивнул я.

— Так почему бы тебе просто не заниматься этим, не стремясь к общественному признанию? Это ведь делает тебя счастливым?

— А смысл тогда во всём этом?

Рю был прав.

Сейчас я лежал, прикованный к столу, не способный делать ничего кроме того, чтобы смотреть в потолок. У меня не было возможности взяться за рукоять меча, не было возможности фехтовать, и не было возможности помочь кому-то. В прошлый предсмертный случай я понял, что выбранным мной путем нужно наслаждаться, но не понял, что этот путь вполне мог быть тем, что просто делает меня счастливым.

Начав погружаться в сон, я почувствовал что-то странное. Потолок передо мной слегка вытянулся. Увиденное вызвало у меня удивление. Мне ещё никогда не приходилось наблюдать за чем-то подобным. Пусть мы жили в мире энергий и мечников, способных посылать мечами рассекающие полосы стихий, явления, меняющие пространство, ещё никогда не происходили. По крайней мере, на моих глазах.

Действие не возымело продолжения. Так мне показалось в начале, по крайней мере. Но потом стали происходить такие неописуемые вещи, что у меня даже не было подходящих эмоций, чтобы на них реагировать. Потолок разом удлинился, став таким высоким, что скрылся из вида.

У меня бешено заколотилось сердце. Все пустые столы вокруг стали хаотично подпрыгивать, пространство начало скручиваться, придавая всему непривычный и искаженный вид, повергавший меня в ужас. Ещё страшнее было от того, что центром этого явления, судя по всему, был я. Свет, будто наполнявший комнату из параллельного пространства, вдруг стал значительно ярче. Прямо в воздухе возникли белые трещины, появление которых сопровождалось звуком, напоминавшим звук рвущейся бумаги.

Оглядевшись, я понял, что подо мной прогибается пол. Я словно был пушечным ядром, упавшим на тонкое пространственное полотно, прогнув его. Моё негодование продлилось недолго.