Славка-капитан ослабил давление на педали и поравнялся с Барышевым. Глянул на обочину, увидел на столбе цифру восемь и сказал Барышеву:

— Прошли восемь. Норма?

— Норма. Давай…

Они начали не спеша и как можно незаметнее выбираться из середины группы вперед, к Ивану и Виктору. Пора начинать борьбу. Если хочешь победы, навязывай противникам свою тактику. Таков закон гонки.

— Шестьдесят идут, — сказал шофер «Скорой», поглядев на спидометр.

— Погода без ветра, вот и шестьдесят, — сказал Смирнов.

Врач поправил на голове белый колпак, спросил:

— А ваша команда в каких майках?

— Кроме Акбара, все в белых, — ответил Володя. — В белых с оранжевой полоской.

Гонщики в белых майках с оранжевой полоской маячили в первых рядах колонны.

— Интересно, — сказал врач, — исключительно интересно! Я всегда с удовольствием бываю на велогонках.

— Сто пятьдесят с такой скоростью! — сказал шофер. — Никакая лошадь не выдержит…

— Они тренированы, — заметил врач, — хотя, конечно, вело — это сверхспорт!

— Они кушают и пьют на ходу, — сказал шофер. — А писаете как? — спросил он у Володи.

Володя смутился, промолчал.

— У них по?том выходит, — ответил доктор. — При таких нагрузках происходит обезвоживание организма. Володя, пятый и седьмой номер из вашей команды?

— Ага, — ответил Смирнов. — Наши. Славик и Акбар, который в алой майке. Видите? В алой!

— Вижу!

В это время Славка-капитан что-то крикнул и, оглянувшись, резко рванулся вперед. Тотчас у него на колесе (то есть буквально в нескольких сантиметрах от его заднего колеса) оказались трое других гонщиков в белых майках с оранжевой полосой. Скорость сразу подскочила до восьмидесяти. Впереди других были три фигуры в белом и одна в алом. Из машины было хорошо видно, как Славку заменил гонщик под седьмым номером. Он, привстав на педалях, мчался вперед.

— Акбар, давай! — радостно кричал Смирнов, высунув голову из машины.

Рядом с машиной с редким выхлопом катил «Симсон». Старый тренер стоял во весь рост на подножках и, так управляя мотоциклом, смотрел вперед.

Внутри машины потрескивал радиоприемник, который включил шофер и теперь ловил волну.

Тренер, услышав радостный вопль Смирнова, недовольно повернул голову в его сторону и взмахнул левой рукой, как бы говоря: «Помолчи».

Володя вздохнул, уютнее устроился на сиденье.

Доктор спросил:

— Этот Акбар пошел в гонку вместо вас?

— Да.

— Странное у него имя, — сказал шофер. — Акбар. Так собак называют. В армии я возил полковника. Так у него была немецкая овчарка. Акбаром звалась.

— Акбар — это не имя, — сказал Володя. — Это мы его так прозвали.

— Так вот и я говорю, что не имя.

— Его звать Алексей Константинович. А фамилия — Барышев. Сокращенно — Ак-бар. Молодой парень, но способный! Знаете, какой у него рывок?

— Акбар — это тигриное имя, — сказал доктор. — Есть фильм «Тигр Акбар». А ваш Акбар, значит, тигр шоссе?

Из радиоприемника слышался тихий голос диктора: «Вьетнамские партизаны проявляют мужество, сражаясь за свободу».

Алексей Барышев пришел в центральную велосекцию «Труда» три года назад. Пришел семнадцатилетним пареньком и сказал тренеру Владиславу Николаевичу:

— Вы звали, вот я и пришел.

Старый тренер удивился — он что-то не помнил, чтобы звал этого парня к себе в велосекцию, — и спросил:

— Когда звал?

— А в цехе, — пояснил Барышев. — Вы на перерыве речь толкали в нашем цехе. Говорили, что мужественные и сильные люди могут приходить в велосекцию.

— Да, да, было такое, — вспомнил Владислав Николаевич и улыбнулся.

Сейчас тренер не выглядел таким суровым, как тогда в цехе. Напротив, он казался добрым дедом в окружении внуков. Улыбка разгладила складки на его лице. Глаза моргали и немножечко слезились.

И Алексей вспомнил, что Владислава Николаевича прозвали Диком.

— Почему Дик? — объяснил Алексею один из гонщиков велосекции. — Это просто. Его ведь звать Владиславом. Владик! А если еще короче — Дик.

— И он не обижается?

— Чего ему обижаться! Дик — коротко и ясно. Дик Дикыч.

…Алексей глянул на тренера. Он увидел его крупный нос, толстые губы и короткую мощную шею старого атлета. Правда! Он — Дик! В нем есть что-то резкое, как удар бичом, яростное, как рык тигра, который бросается на добычу. И в то же время нечто от доброго беззубого деда…

Потом Барышев оглядел стоявших рядом спортсменов, особенно внимательно — хорошенькую Лилю и спросил:

— Какой велосипед будет мой?

Добрый тренер развел руками. Спортсмены засмеялись, но это не смутило Алешу.

— Мне красный велосипед, — сказал Барышев. — И гоночный. Дорожный у меня есть дома.

— Значит, тебе красный? — спросил тренер.

— Да, красный. Я люблю красное…

— Как все глупцы, — сказал кто-то из ребят.

Лиля рассмеялась.

Барышев сузил глаза, сжал кулаки.

— Это кто? Это кто хочет в лоб?

Владислав Николаевич сказал:

— Не кипятись. Остынь, а нет — иди. Ты тренироваться пришел?

— Да.

— Тогда давай знакомиться. Я — тренер секции, Владислав Николаевич Соболев. А тебя как звать?

Алексей сказал.

Владислав Николаевич подошел к столу, раскрыл журнал.

— Я запишу тебя, Алексей Константинович Барышев, в журнал, но прежде ты узнай наши требования. В секции никто не курит, не пьет, не пропускает тренировок. Иначе — милости просим отсюда. Из человека, который пьет, или курит, или пропускает тренировки, никогда хорошего спортсмена не получится. Верно?

— Может быть.

«Трудный будет паренек», — подумал тренер и показал на стену.

Сверху была надпись: «Уголок спортсмена», ниже стенгазета «Велогонщик» и «Заповеди велогонщика». Они гласили:

Были еще и другие, в которых тоже повторялось слово «работать». Алексей с уважением относился к этому слову. И он притих. И стал без озорства отвечать на вопросы.

Тренер спросил:

— Согласен с нашими законами?

— Почти.

— Кем работаешь?

— Токарем.

— Давно?

— Второй год.

— Мастер у вас кто?

— Семилетов.

— Ивана Ипатыча знаю! Значит, ты в бригаде коммунистического труда?

— Да. Выполняю план всегда на 150 процентов.

— Ишь ты! А учишься где?

— В кружке техминимума.

— Сколько классов кончил?

— Восемь.

— Ну вот, Алеша. Будешь у нас тренироваться — придется тебе учиться. А теперь расскажи про свою жизнь. Биографию свою.

Алексей Барышев гмыкнул. «Допрос» не нравился ему, но назвался груздем — полезай в кузов… И он рассказал о том, что у матери и отца он один. Отец на пенсии. Сердитый и нервный он человек, но ведь отец… Мать — сердечница. Вот он и пошел после восьмого класса на завод, чтобы к отцовской пенсии добавку приносить. И любит он, Алексей Барышев, больше всего книги.

А потом тренер показал Барышеву велосипед. Салатный, с восемью скоростями. Старенький, но это ничего. Лиля вытащила из шкафа новые велотуфли, новую форму. Владислав Николаевич занес все это в ведомость и сказал:

— Распишись, брат, за велосипед, который закрепляется за тобой, и за спортивную форму…

Алексей взял карандаш, прищурился и размашисто расписался так:

Лиля, глянувшая в ведомость, восхитилась:

— Акбар! Ребята, смотрите, он — А. К. Бар!

Так и прозвали его с тех пор Акбаром.

День был безветренный и очень жаркий. Мужчины стартовали в двенадцатом часу, сразу после финиша девушек. Девушкам, конечно, повезло. Они шли по утренней прохладе, хотя и утром было жарко. Термометр показывал 27 градусов в тени. К обеду стало еще жарче и, главное, душно. Похоже, что к вечеру должен пойти дождь. Но в небе — ни облачка! Кавказский хребет был ясно виден в голубоватой дали. Тренер осмотрел небо и вздохнул.