А те рвались вперед, смелые и неумолимые. Ни один из пилотов не намеревался отворачивать. Сакамото собрал спои пикирующие бомбардировщики в два кулака в пять и шесть машин на большой высоте, и проследил за тем, как торпедоносцы Суботы начали медленно снижаться для захода в атаку. На юге они видели, как оставшиеся самолеты с «Рюхо» также заходят в хорошо скоординированную атаку — обе группы должны были выйти к цели с интервалом всего в несколько минут. Время пришло. Он опустил нос самолета и прокричал приказ следовать за ним. D3А взревели, обрушиваясь на добычу стаей беспощадных соколов.

Старые «Кортики» большими серыми крабами сидели у основания пирамидальной грот-мачты, увенчанной антенной комплекса «Фрегат», по одному с каждого борта. Непосредственно над ними находились человекоподобные стабилизированные посты «Ротан», напоминающие часовых, стоявших вечную вахту. Сейчас они отслеживали приближение вражеских самолетов.

«Клешни» серых крабов потяжелели от поданных на каждую направляющую над стволом орудия четырех контейнеров с зенитными ракетами дальностью до 10 000 метров, и Карпов, не теряя времени, выпустил их. Их небольшие боевые части создавали зону поражения осколками диаметром до пяти метров, что обеспечивало перехват цели с высокой степенью вероятности с возможностью дострела уцелевших целей длинными шестиствольными автоматическими пушками.

На старом «Кирове» имелось шесть таких установок, но четыре были заменены зенитными установками АР-710 ввиду увеличенного боезапаса зенитных ракет нового корабля. Однако теперь Карпову хотелось бы иметь все шесть «Кортиков», в нынешних обстоятельствах значительно более эффективных в качестве систем самообороны корабля.

Половина их ракет исчезла в мгновение ока — по восемь пусков с каждой установки. Затем тяжелые «клешни» поднялись вертикально вверх, а механизмы заряжания под палубой подали на них последние оставшиеся ракеты. Перезарядка была очень быстрой — не более двух секунд, после чего установки были вновь готовы к стрельбе.

«Головы» «крабов», представлявшие собой системы управления огнем, быстро вращались, наполняя небо потоками микроволновых лучей, предназначенных для обнаружения и целеуказания. После первого залпа они отметили на северо-востоке двадцать шесть целей, и еще девять на юге. Второй и последний ракетный залп вылетел им навстречу, все шестнадцать ракет ушли, оставляя за собой тонкие дымные следы, со смертоносной точностью устремившись в вражеским самолетам. «Киров» казался огромным морскими чудищем с длинными белыми щупальцами, вытянутыми в ясное небо. Израсходовав последние ракеты, «Кортики» на мгновение замерли, словно переводя дух. Радары показывали все, что осталось от ударной группы Сакамото. Из пятидесяти пяти самолетов уцелело шесть торпедоносцев Суботы, уходящих на предельно малую высоту. На большой высоте приближались последние восемь пикирующих бомбардировщиков. И Сакамото и Эма сумели выжить.

— Нужно было сберечь последние ракеты, — выдохнул Карпов. — Теперь дело за зенитными орудиями.

Он быстро подошел к обзорным иллюминаторам, потянувшись за биноклем, всегда висевшем там на крючке, и быстро нашел приближающиеся самолеты. А затем увидел что-то неожиданное — ракеты, приближавшиеся к японским самолетам сверху. Он забыл о Ка-40!

Вертолет, набравший высоту почти 5000 метров, оказался значительно выше вражеской ударной группы. Японские «Зеро» были настолько готовы пожертвовать собой, приняв на себя ракеты, что не заметили его, и вертолет выпустил четыре ракеты «воздух-воздух». Два «Зеро» и два пикирующих бомбардировщика были сбиты, хотя это и мало что значило.

Сакамото рвался к вражескому кораблю сквозь тонкую завесу дыма. Взгляд, казалось, словно размыло, и он стянул с лица очки — корабль словно что-то окутывало. Затем он снова увидел его и довернул, но цель словно снова заволокло дымовой завесой. Вокруг него словно что-то замерцало, а затем ярко вспыхнуло. Он оказался настолько дезориентирован, что растерялся и увидел, как его обгоняют два других самолета. Он покрутил головой, пытаясь собраться. Затем он услышал в наушниках крики «где он? Я не вижу его! Влево, влево!»

Затем он увидел струю ярких трассеров, потянувшихся снизу и понял, что сейчас его самолет будет сбит, но, к его удивлению, снаряды прошли прямо через его самолет — один за другим, прямо через его машину, но не нанесли никаких повреждений! Он увидел, как другие самолеты выходят из пике, сбросив бомбы на тень в море. Дымовая завеса, подумал он, увидев, как третий храбрый пило сбросил бомбу, и сам решительно рванулся к вражескому кораблю. Этот призрак пытался скрыться от нас под плащом из серо-черного дыма!

Он посмотрел вперед и… Корабля не было! Он ошеломленно отвернул, решив, что потерял сознание и отклонился от цели, но внизу не было ничего. Сакамото изо всех сил налег на ручку управления, двигатель взревел, изо всех сил пытаясь выровняться и не рухнуть в пустое море. Он пораженно видел в море три пенных белых следа торпед, нацеленных прямо во вражеский корабль, которые, однако, теперь пересеклись и расходились в разные стороны. Он заметил огромный столб воды в том месте, где упала бомба, сброшенная одним из его пикирующих бомбардировщиков прямо в голое море! Торпедоносцы все еще оставались на малой высоте, и он видел, как они пытаются разойтись, чтобы не столкнуться, и слышал переговоры пилотов: «Где он! Мы что, потопили этого демона?». Но никто не видел, чтобы хотя бы одна торпеда или бомба попали во вражеский корабль. Он просто исчез.

Подводная лодка, подумал Сакамото. Это было единственным, до чего он мог додуматься, чтобы объяснить произошедшее. Этот корабль был подводной лодкой, и ушел под воду! Пораженный и все еще не отошедший от напряжения атаки, он выровнял машину и начал набирать высоту.

— Говорит Сакамото, — крикнул он в микрофон. — Всем самолетам собраться за мной. Призрак ушел под воду… Мы идем домой.

На «Кирове» приготовились к атаке. Карпов видел, как зенитные орудия АР-710 пришли в движение и выпустили смертоносные струи огня в сторону вражеских торпедоносцев, два из которых сразу загорелись. Третий разрыв бомбы оказался достаточно чувствительным, чтобы все на мостике инстинктивно схватились за что-либо, а Карпов задумался, не получил ли корабль попадание. Еще одна бомба рухнула рядом с правым бортом, в море взлетел высокий столб воды, но тут зрение словно потеряло четкость, словно кто-то сбил фокус. «Кортики» открыли огонь из зенитных орудий, почти исчезнув в облаках огня. Затем самолеты на горизонте словно замерцали и размылись, и он опустил бинокль, чтобы настроить фокус. Подняв его снова, он увидел, что самолеты исчезли, а затем снова появились за дымом одного из своих сбитых товарищей.

А затем корабль словно задрожал, на мостике вспыхнуло несколько искр, появился странный запах озона и треск, словно от помех. Роденко отпрянул от экрана радара, словно опасаясь, что произошло короткое замыкание. Раздался жуткий гул, переходящий в не менее жуткий вой. Что-то словно надвигалось на них сверху, словно тень смерти, и внезапно всем им показалось, что взвыл сам корабль. Двое членов экипажа рефлекторно пригнулись и закрыли руками головы, но затем вой так же внезапно стих, и воцарилась жуткая мертвая тишина.

Орудия прекратили огонь. Системы управления огнем искали цели, но их больше не было. Экраны Роденко снова минули, как и освещение на мостике. Он не видел ничего, и решил, что радар вышел из строя — чувствительная фазированная антенная решетка не выдержала статического заряда, который они только что испытали.

Карпов стоял у иллюминаторов, переводя бинокль вверх, вниз и в стороны, но ничего не видел и не слышал.

Вражеские самолеты исчезли.

— Мы снова сместились! — Возбужденно сказал Федоров. — Прямо в разгар атаки! Я не знал, что Добрынин завершил процедуру.