Стражник, пробормотав что-то про богомерзких ведьм, отобрал у Бейн ключи и, наконец, запер ее камеру. Гулко по коридору разлетелось эхо удаляющихся шагов.

Повертевшись волчком и внимательно изучив небольшое окошко под самым потолком, забранное железными прутьями, Джем все-таки устроилась на соломе. С одной стороны, все было логично: зачем узникам, приговоренным к казни, лишние удобства? Но все равно было категорически противно. Сидя на полу и вытянув ноги, девушка касалась кончиками сапог противоположной стены. Лечь же можно было, только поджав колени к животу.

Шум с улицы — стук топора и деловитые перекрикивания рабочих — говорил о том, что никто не собирался держать девушек в камерах дольше, чем нужно, и на халяву кормить. Ведьм планировалось сжечь перед заходом солнца.

Стоило из Бермены прийти приказу о королевской охоте на тех, кто путается с нечистым, инквизиция и простой люд вконец озверели. На костер тащили всех, кто хоть чуть-чуть отличался от общей массы добропорядочных подданных. Особенно сильно страдали бедные девушки, лишившиеся родительской опеки. Народ, жаждущий получить награду за поимку ведьмы, в каждой второй был готов увидеть «невесту дьявола».

Джем и Бейн соответствовали обывательскому представлению о колдуньях по всем пунктам. Начиная с внешнего вида и заканчивая поведением — все в девушках говорило о том, что сии отщепившиеся от церкви дщери знаются с нечистым и ночами развлекаются на шабашах.

Так что это уже была восьмая деревня, где Ориел и Джемму собирались предать очистительному огню. В предыдущих семи «сожжение» прошло успешно.

Со станции девушки, кстати, удрали без разрешения, прихватив последний несломанный Прыгун. Остальные транспортные капсулы находились на ремонте у Неймана: четыре из них повредили сами Бейн и Джем, восемь числились за Жекаховым, и по одному летальному аппарату висело на совести Коли и Максима. А еще пять Прыгунов, добитые совместными усилиями, восстановлению просто не подлежали.

— Бейн, у тебя решетка высоко?

— Дотянуться руками могу. Но фиг пролезу — слишком проем маленький.

— Аналогично. Какие варианты спасения есть?

— Ты еще покричи. Слышимость, судя по всему, тут…

— Отличная! — доверительно сообщили из другой камеры.

Джемма сначала тяжело вздохнула, решив, что развлечься, как в других местах, не получится, но уже спустя пару минут вскочила на ноги, осененная гениальной идеей. Еще как получится! И не только им с Ориел, но и всей тюрьме назло инквизиции. Пусть «отцы» заикание и нервный тик себе заработают с такими заключенными!

Посовещавшись, девушки вспомнили о своей любимой игре и дружно обучили соседей по камерам игре в морской бой. Одновременно и идеально честный — никто ничего не может подсмотреть, и открывающий простор для жульничества — доказать, что игрок пририсовал пару «кораблей» в самый последний момент, тоже нереально. Заключенные, которые, казалось бы, должны были давно завязнуть в трясине апатии и безнадежности, поддержали предложение ведьм восторженными выкриками. Пока в десяти камерах, разбившихся на пары, шли ожесточенные бои, остальные смертники яростно болели, поддерживая соседей, и давали советы.

Юный стражник, поставленный в конце коридора, понял одну простую истину: пора менять работу. И чем скорее — тем лучше.

Близился к концу третий раунд, когда за девушками пришли инквизиторы. Ну как пришли? Привыкшие ко всякому (но только не к фантазии Джем и Бейн) дяденьки встали, как вкопанные, прислушиваясь к творящемуся в камерах безобразию:

— Б-два!

— Это мой противник сказал?

— Какое нафиг Б-? Ты у меня уже утопил на этом месте!

— Это я не тебе, а козлу из седьмой!

«Козел» довольно выждал, когда остальные «спалят» свои корабли, и переорал всех:

— Мимо, неудачники!

Собственно, за это он и получил свое рогатое прозвище.

Уже завершившие игру девушки довольно наблюдали за результатом своей деятельности. К сожалению, долго ступор инквизиторов не продлился. Мужчины взяли себя в руки, философски рассудив, что и у смертников должны быть последние радости. После чего ведьм вытащили из камер, надели на головы по ужасно пахнущему черному мешку, опасаясь сглаза, и повели на казнь.

Судя по общему шуму и громким выкрикам, на центральной площади собрался весь небольшой городок, название которого девушки уже успели забыть. Запинаясь о каждую ступеньку и про себя ниспосылая на головы неловким стражам громы и молнии, Джем и Бейн позволили затащить себя на эшафот и смиренно подождали, пока их привяжут к столбу. По правде сказать, путы были так себе — на троечку. При желании Ориел и Джемма могли бы справиться с веревками и без помощи технологий. Бейн бы просто их разорвала, а Джем воспользовалась бы ловкостью рук и тем, что запястья у нее были узкие и небольшие — они легко могли выскользнуть из накрученных инквизиторами узлов. Но лишать людей хоть и такого сомнительного повода собраться вместе, было неудобно. Раз уж позволили себя поймать.

Наконец, последние приготовления были закончены, чей-то гнусавый голос медленно начал зачитывать ведьмам приговор, а стражники рывком сняли с голов девушек мешки. Джемма ойкнула, снимая грубую мешковину, мужчина еще и за волосы больно дернул. Ориел быстро заморгала — после сумрака камеры и мешка закатный солнечный свет резал глаза.

Прищурившись, девушки оглядели эшафот: на добротно сколоченном помосте кроме них самих еще стоял палач с ярко пылающим факелом, а также двое наблюдателей от инквизиции, которые что-то втирали толпе и присутствующему начальству:

— Мы выполняем королевскую волю со всем усердием. Две ведьмы, что стоят сейчас перед вами, являются лучшим доказательством, ваше величество, ваше преосвященство…

Джемма закатила глаза: худшего момента для встречи с Елентом представить было сложно. Бейн отвернулась — ей совершенно не хотелось в данный момент видеть короля, а тем более, пересекаться с ним взглядами.

Инквизиторы, надеющиеся на щедрое вознаграждение и, быть может, перевод куда-нибудь поближе к столице, продолжили разливаться соловьями. Особенно напирали на факт: несмотря на то, что визит монаршей особы и хозяина башни Покаяния был чересчур внезапен, их все равно приняли со всем почетом. Верным слугам короля и Господа безумно жаль, что глава инквизиции прибыл лишь к самой казни — его методы ведения допросов были бы весьма полезны.

— Не сомневаюсь, — размеренно согласился господин Март, пристально рассматривая двух девчонок, так глупо попавшихся местным охотникам.

— Казнь вообще состоится? — не выдержала Джем, опасаясь, как бы мужчины не натворили бед: — Или господин младший инквизитор будет еще полчаса раскланиваться перед начальством?

— Замолчи, богомерзкое отродье! — огрызнулся местный священник: — Видите, ваше преосвященство, даже страх смерти не заставляет ведьм раскаяться в своих грехах. Ваш бесценный опыт…

— Японский городовой! — Бейн безумно не нравилось то, что Олдер уже тянулся к мечу. Не хватало только, чтобы на глазах у целого города его Величество кинулся защищать их с Джеммой. Хуже короля, срывающего казнь, мог быть только инквизитор, спасающий ведьм.

А судя по виду Елента, он был не так уж и далек от этой мысли.

— Замолчи, ведьма! Твое колдовство не поможет!

— А ты попробуй меня заткнуть… Японский городовой не нравится? А как тебе Ешкин кот?

— Ядрена вошь! — подхватила Джемма.

— Екарный бабай! — продолжила перечисление мифологических персонажей Ориел.

— Епсель-мопсель!

— Еж твою медь!

Казнь медленно, но верно превращалась в цирк. Во всяком случае, для Джем и Бейн. Простые люди, боясь, что жуткое предсмертное проклятие ведьм падет именно на них, начали медленно отступать подальше от эшафота.

Священник с перекошенным лицом вырвал из рук палача факел и сам бросил его под ноги девушкам. Сухие ветки занялись мгновенно. Огонь, жадно облизывая охапки хвороста, перебрался на подолы платьев и скрыл ведьм за прочной дымовой завесой.