Видеосюжет между тем развивался своим ходом. Краем глаза Томас увидел момент, когда отец приказал ему покинуть дом.

– Сэр, поймите, пожалуйста, меня правильно. Перед вами вовсе не фальшивка. Я – ваш сын Томас. Член вашей семьи. Вот мои братья.

Отец Томаса посмотрел на него цепким взглядом. Казалось, он увидел то, что хотел, и в его пустых глазах появился вопрос. Однако они тут же вновь подернулись непроницаемой пеленой.

– Ах ты, негодяй! – Отец так сильно ударил юношу по голове, что тот упал на пол, ничего толком не понимая. – Ты считаешь, что такое предательство сойдет тебе с рук? – Он ударил Томаса в пах. – Подонок! – Он просто взбесился и принялся наносить удары куда попало.

Братья присоединились к отцу и что есть сил стали избивать Томаса.

– Негодяй! – злобно кричали они, подражая отцу. Томас обмяк, истекал кровью, потерял сознание – тем не менее они продолжали избивать его, пока их не оставили силы.

Томас еще не окончательно очнулся. Реальность вернулась лишь частично. Он лежал в реанимации, куда привезла его Джо, обнаружив утром на полу в луже крови. Он еще мало что соображал, однако чувствовал некое облегчение. Молодой человек понял, что почти все воспоминания покинули его и вскоре он вновь останется наедине с самим собой.

Пациентка на соседней кровати показалась ему знакомой. Он уже видел эту старуху… Постепенно вспомнил. Именно она некогда предсказала ему будущее. Как давно это было! Женщина выглядела совсем больной.

– Здравствуйте. – Она слышала его голос, но ничего не понимала. – Меня зовут Томас. Вы меня помните?

Она с трудом повернулась и посмотрела на него глазами, подернутыми белой пленкой.

– Конечно, я помню вас.

– Что с вами случилось?

– Нелегко приходится слепой старухе. Я упала с лестницы и повредила позвоночник. Мне плохо, конец мой близок.

– Все случилось так, как вы предсказали. Мой отец обеднел, а я разбогател. Только я представлял себе все как-то иначе.

– Мечты редко сбываются.

Больничный шум, казалось, был преднамеренно кем-то заказан, словно музыкальная фуга. Некоторое время Томас прислушивался к нему.

– Как только Джо упомянула «Шахту памяти», я вспомнил ваши слова и понял, что пророчество начинает сбываться. Все шло отлично. Мне попалась славная женщина. – Томас чувствовал облегчение по мере, того как воспоминания стремительно покидали его, возвращаясь туда, откуда явились.

– Чтобы перевезти воспоминания через пропасть, потребовалась вьючная лошадь. На сей раз ты был самой приемлемой кандидатурой. На твоем месте мог быть кто-то другой. Уверена, что ты во всем разобрался.

– Да, мне кажется, я понимаю, что к чему. Все теперь видится как-то яснее.

Старуха его больше не слушала. Вокруг Томаса сновали озабоченные врачи, суетились медсестры… Он не обращал на них никакого внимания, испытывая чувство внутреннего удовлетворения. У него осталось лишь собственное милое прошлое.

В городе Дели жил некогда человек, страдающий бессонницей.

Внешне он обладал всем, чего только можно желать, – имел богатство, недоступное простым смертным, ибо являлся владельцем крупной промышленной группы и одним из богатейших людей Индии. Раджив Малхотра жил в прекрасном особняке, построенном в колониальном стиле на Притвирадж-роуд, с садом, где росли экзотические деревья и обитали длиннохвостые попугаи; в его распоряжении находились многочисленные слуги, повара и шоферы; он покупал дома в Джакарте, Нью-Йорке и Лондоне; его женой стала красавица, бывшая кинозвезда. Но судьба, оделив Раджива такими благами, казалась, хотела заставить его страдать, начисто лишив сна.

«Спать – значит дышать! – частенько думал он про себя по утрам, сидя на заднем сиденье „мерседеса“ с тонированными стеклами. – Стоит только подумать о людях, не имеющих за душой ни гроша, но ежедневно погружающихся в объятия благостного сна, верного, как закадычный друг. Люди спят у дороги и на вокзалах, не просыпаясь, даже если кругом лают собаки и кто-то толкает их в спину. Мальчишки и старухи – все они могут спокойно спать. И только я, обладатель несметного богатства, лишен того, чем наслаждается последний бродяга».

Раджив жил двойной жизнью. Днем занимался тем же, чем и большинство людей, – работал, ел, выполнял всякие общественные функции, болтал с родными и близкими. Естественно, усталость одолевала его, словно тяжелая болезнь: все члены тяжелели и наливались свинцом, клоня несчастного к земле, глаза теряли выразительность. Однако светило солнце, Раджив общался с коллегами и чувствовал себя частью божьего мира. Богач без устали трудился, постепенно превращая сталелитейную компанию своего отца в глобальную промышленную империю, что придавало его существованию глубокий смысл.

Но ночами Раджив жил совершенно другой жизнью. Он погружался в мрачное одиночество после того, как домашние, проявляя почтение, желали ему сладких сновидений и оставляли наедине с бесконечной ночью, которую нужно было как-то пережить.

Жена мирно спала наверху, а Раджив бродил по многочисленным комнатам, словно привидение, обреченное целую вечность еженощно посещать замок, крадучись слоняясь по длинным надоевшим до безумия коридорам, где жизнь пришла в полное запустение. Бедняга без всякой надежды рыскал по дому в поисках снотворного: книг, которые избавили бы его от скуки и панических чувств, а сон мог бы подкрасться незаметно; видео– или телешоу, чтобы хоть на время отвлечься от тревожных мыслей. Он бродил в полной темноте по саду с неизменной сигаретой и перечитывал газетные сообщения, поедая при этом соленые орешки, приготовленные с вечера для гостей, потом вяло поднимался наверх к жене и ложился с ней рядом. Приняв горизонтальное положение, Раджив не засыпал, а напротив, с некоторым возбуждением начинал думать о всяких второстепенных делах и ненужных проблемах. Наконец за окном светлело, из дальних мечетей доносились звуки утренней молитвы, и богач начинал переодеваться, чувствуя облегчение оттого, что мучительное одиночество кончается.

Разумеется, он обращался к врачам. Пробовал принимать различные снотворные таблетки, прибегал к медитации и гипнозу. Прилежно читал все публикации Американского общества по изучению расстройств сна, а также статьи всех ведущих ученых, занимающихся этим вопросом. Он перепробовал все виды терапевтических кроватей, подушек, ушных тампонов и масок. По совету друзей слушал перед сном тихую музыку Моцарта и классическую рагу, а также записанные на компакт-диски «Звуки природы», присланные ему неким доброжелателем. Лежа в постели, внимал голосу цикад, поющих в тропическом лесу, и речитативу плывущего под водой хита, пытаясь обнаружить в себе признаки сонливости. Однако они не появлялись. Никакие виды лечения, от народных до фармакологических, не смогли приоткрыть ворота в царство Морфея. Спустя несколько лет бедняга отчаялся и перестал искать спасения. Все очень просто. Бессонница одержала победу.

Именно врачи уверили пациента в том, что он давно подозревал сам: именно по причине бессонницы после десяти лет совместной жизни они с женой так и не завели ребенка.

Когда Раджив Малхотра женился на звезде Болливуда Манре Сардари, газеты сходили с ума от безудержной радости. Любовный роман носил легендарный характер: представитель светского общества 70-х годов увлекся красивой женщиной старше его по возрасту и потом ждал двадцать лет, чтобы жениться на её дочери. История содержала в себе все признаки мелодрамы, присущей индийскому кино: гибель матери невесты при катастрофе вертолета, после чего девочка осиротела и стала ребенком всей Индии, приобретя приемных родителей в лучших семьях страны; тайное венчание на модном курорте в Гималаях в то время, когда Манра находилась на вершине славы, снимаясь в классической картине «Изгнание» (никто не присутствовал на церемонии, однако все стали свидетелями этого знаменательного события); конец её кинокарьеры и заявление: «Я ухожу из кино, чтобы помогать миллионам обездоленных людей»; рост благосостояния мужа и усиление его влияния в мире бизнеса. Тем не менее дети, в которых они видели смысл жизни, так и не появились. Врачи говорили, что уставший от бессонных ночей организм Раджива не способен восстанавливать силы и выделять семя. Ранее он думал лишь о стали и олове, а теперь, оставаясь наедине с собой, все больше размышлял о плоти и крови. Муж и жена охладели друг к другу. Вскоре редакторы газет, озабоченные проблемой династий еще в большей степени, чем деньгами, перестали уделять внимание этой семейной паре.